Она наблюдала, как Гас грызет ногти.
– Я жду, – сурово проговорила Сибилла.
Он пожал плечами.
– Если хотите знать… Я встречался с ней несколько раз. Обед, прогулки в лесу, так, романтика. Я нравлюсь ей. Она сильно расстроилась.
– Сукин ты сын!
Он вновь пожал плечами.
– Она была так одинока, разве вы не знали? Она просто ребенок, Сиб; она ни черта не смыслит в жизни.
– Ты совратил ее?
– Вы что, смеетесь? Дело в том, что она мечтает об этом, но вбила себе в голову, что это грешно, или опасно, или еще черт знает что. Между нами ничего не было. Я лишь подержал ее за руку.
– Вы говорили обо мне?
– Иногда, конечно. Мы говорили о многом.
Сибилла представила, как они обсуждают ее, смеются над ней, замышляют против нее козни. Теперь не удивительно, что Лили перечила ей и даже бросила трубку! Она считает, что Сибилла ей больше не нужна; теперь у нее есть мужчина!
А у Валери есть Ник, и Валери завоевала расположение Чеда, у Валери есть все!
Ей казалось, что она готова взорваться. Чересчур много событий. Почему бы им всем не сгинуть, оставив ее одну, чтобы она могла устроить все по своему разумению?
Лили уйдет. Уйдет от нее. Она непременно уйдет, если не принять срочных мер. Она уйдет с этим глупым негодяем, который думает, что завоюет ее своими мнимыми сексуальными достоинствами – и это после всех лет напряженной работы, в течение которых Сибилла и никто другой вылепила из нее то, что она есть сегодня.
Сибилла наполнила стакан водой из стоявшего на столе графина, немного расплескала, прежде чем смогла унять дрожь в руках, и выпила, заставляя Гаса ждать. Между тем она пыталась придумать, как действовать дальше. Возможно, он прав: Лили довела себя до болезни, потому что хотела секса, но до смерти боялась. Однако было еще нечто такое, о чем Гас, слишком занятый собой, не догадывался. Главная причина болезни Лили состояла в том, что она любила Сибиллу как никого другого и не могла допустить даже мысли иметь от нее секреты. Гас же уговорил ее держать все в тайне, это-то и стало причиной ее болезни.
«Что ж, – подумала Сибилла, – в таком случае Гас должен будет еще сильнее обострить ее страдания». Чем сильнее ей будет досаждать Гас, тем быстрее она вернется обратно к Сибилле. К кому же еще ей идти? Кое-кому может показаться, что Лили сделала первый шаг от нее, к другой привязанности, но Сибилла знает лучше. Лили только ждет повода, чтобы вернуться к ней. А вот это-то как раз и должна организовать Сибилла. Нужно как можно скорее прибрать Лили к рукам.
– Мне кажется, тебе следует с ней встретиться еще раз, – сказала она Гасу ровным голосом. – Ты абсолютно прав: она была одинокой, я не могла уделить ей достаточно внимания. Во всяком случае, пора, чтобы у нее появился мужчина; она слишком невинна, чтобы решать половину проблем, с которыми к ней обращаются по почте…
Гас во все глаза уставился на Сибиллу:
– Вы шутите?
– Я никогда не шучу, когда речь идет о Лили. Отправляйся к ней домой. Заставь ее впустить тебя. Она может казаться расстроенной, но это ненадолго, если, конечно, ты хоть на что-то способен. Я знаю Лили лучше, чем она самое себя: она любит подчиняться тому, кто сильнее. Ты должен неплохо провести время. Затем вернешься ко мне, и если заслужишь, я кое-что для тебя сделаю.
Он не сводил с нее глаз:
– К примеру?
– Я подумала о месте управляющего компанией КОЙО-TV в Лос-Анджелесе.
– Как такое может случиться? – нахмурившись спросил он. – С чего бы им взять меня?
– Тебя найму я. Я купила эту компанию несколько месяцев назад.
Улыбка медленно расплылась по лицу Гаса. Он встал и, расслабляясь, повел плечами.
Если вы дадите мне отгул, я мог бы поехать с ней за город. Там довольно романтично. Например, в окрестности Кальпепера, там прекрасно.
Когда Гас приехал, Лили лежала на кушетке во дворе позади своего дома. Был полдень, и наплывавшие волны тепла охватывали ее тело. Ей казалось, что она растворяется в солнечных лучах. Гас приблизился и остановился около нее; его тень упала ей на лицо. В смятении Лили открыла глаза, думая, что подошло облако, Лили не видела лица, только силуэт, но сразу же узнала его.
– Ты сказал, что не будешь звонить, – проговорила она, понимая, как глупо звучат ее слова.
– Я и не звонил.
Он склонился около нее на колени.
– Не сердись. Мне нужно поговорить с тобой. Я хочу извиниться. Я схожу с ума от того, что ты плакала у меня в машине. Я все время думаю об этом и не могу спать.
Лили закрыла глаза и ничего не ответила. Ее дыхание было стесненным и быстрым. Ей сделалось так жарко, что казалось, она вот-вот потеряет сознание.
– Лили, – умолял Гас, – не отворачивайся от меня. Ты заставляешь меня думать, что я не нужен тебе. Мне нужна твоя дружба.
Он помолчал.
– Я считал, что ни в ком не нуждаюсь, но ты заставила меня думать иначе. Мне нужна ты, Лили, нужна твоя забота обо мне и моя о тебе. Я хочу быть с тобой, понимаешь, потому что люди не могут заботиться о тебе так, как я. Я хочу сказать, что они лишь говорят о любви в своих письмах и в церкви, но они не заботятся о тебе, например, не думают, хорошо ли ты питаешься, красива ли твоя одежда, есть ли кто рядом, кто согреет тебя ночью.
– Нет, – сказала Лили. Открыв глаза, она увидела его лицо всего лишь в нескольких дюймах от себя. – Пожалуйста, прекрати! Я не могу говорить с тобой!
– Хорошо, не говори, я сам буду говорить.
– Нет, у меня все путается…
Она попыталась сесть, но Гас, наклонившись, неожиданно поцеловал ее. Его губы мягко коснулись ее губ. Даже когда он прижался плотнее, она не смогла двинуться, потому что в его губах таилась как раз та мягкость, какую представляла себе Лили, ворочаясь в постели, когда мучительно старалась не думать о нем. Они пробыли в таком положении довольно долго. Их губы слились в поцелуе, глаза были закрыты. Наконец Гас поднял голову, и Лили ощутила холод без него даже под горячими лучами солнца.
– Ты такая красивая, – сказал Гас. – Красивая, замечательная, созданная, чтобы любить других… как ангел…
Лили подняла руки вверх. Она не собиралась этого делать, но они сами непроизвольно поднялись вверх, а Гас как раз наклонился вперед и ее руки сомкнулись, обняв его. Одна его рука оказалась у нее под головой. Он вновь поцеловал ее. На этот раз его губы нежно приоткрыли ее, а его язык очень медленно проник к ней в рот.
Лили напряглась, но Гас твердо держал ее голову, его язык был нежным и совсем не противным, как думала она; он мягко ворочался у нее во рту, прикасаясь к ее языку вовсе не требовательно, не настойчиво, но мягко и с нежностью. Ее тело расслабилось под гипнотическим ритмом его движений; свободная рука Гаса, легко, будто случайно, коснулась ее груди, а затем робко легла на нее. Его пальцы обхватили грудь Лили и сжали ее, медленно он начал ласкать ее, перекатывая между пальцами сосок, который непроизвольно твердел и увеличивался в размере. Затем его рука двинулась к другой груди.
