Всю дорогу до аэропорта Джорджина волновалась как никогда. Джо два дня клятвенно обещал, что доставит документы до ее отъезда. Петейсон, похоже, водил его за нос или, протрезвев, начинал сомневаться, стоит ли рисковать.
В конце концов Джорджина сняла со своего счета пять тысяч долларов и передала Джо в качестве аванса. Он побожился, что привезет документы в аэропорт до ее отлета.
Она до последней минуты не проходила таможенный контроль. Когда объявили, что регистрация пассажиров, улетающих в Лондон, заканчивается, в зал влетел запыхавшийся Джо Ламли.
– Все в порядке, Джорджи, – сказал он, передавая ей объемистый конверт.
Обняв приятеля, Джорджина поспешила на таможенный контроль. Конверт она распечатала уже в самолете и почти сразу поняла: Карсон с самого начала знал, что сделка с Купером погубит Дугласа.
Во вторник вечером Дуглас вернулся домой раньше обычного. У него болела голова, а к завтрашнему заседанию совета директоров нужно было быть в форме. Он собирался официально объявить о сделке с Купером, а также получить одобрение совета на проведение очередного сокращения штатов. В успехе Дуглас не сомневался – среди голосующих членов совета было много случайных людей, привыкших слепо следовать любым его рекомендациям. И тем не менее в каком-то отдаленном уголке его мозга поселилась неясная тревога.
Войдя в гостиную, он сел на огромную софу, откуда открывался вид на их частный сад. У его ног счастливо ворковал Фредди. Бекки подала Дугласу бокал красного вина.
– Ты чем-то озабочен, дорогой? – участливо спросила она.
– Объяснить это я не могу, но что-то меня и правда беспокоит, – признался он.
– Ты сказал, что внутренние дрязги в последнее время прекратились. Наверное, ты просто устал. – Бекки взяла его за руку. – Выглядишь ты совсем измученным.
– Это как раз и подозрительно, что дрязги прекратились, – заметил Дуглас. – Значит, теперь гадости делают не в открытую, а исподтишка.
Зазвонил телефон, и уже не в первый раз, однако Дуглас включил автоответчик. Он помог Бекки искупать Фредди и уложить малыша в постель, после чего они сели ужинать. Бекки поставила перед Дугласом тарелку с жареным цыпленком, когда телефон затрезвонил вновь. Он продолжал настойчиво звонить – оставлять сообщение на автоответчике звонивший явно не желал.
Наконец рассвирепевший Дуглас схватил трубку.
– Да! – заорал он.
– Дуглас! – Голос Зака звучал неестественно спокойно. – Приготовься, у меня скверные новости. Очень скверные. Тебе уже зачитывали заголовки завтрашних газет? – Один из младших редакторов «Дейли трибюн» каждый вечер звонил Дугласу и докладывал обо всем интересном, что появлялось в завтрашних выпусках газет, которые обычно доставляли в Трибюн-Тауэр около десяти часов вечера.
Дуглас похолодел. Дурное предчувствие не обмануло его.
– Нет, Зак, – медленно ответил он. – Кто-то звонил, но я был занят и не подходил.
– «Сан» поместила «бомбу» про Купера. Он проходимец. Они добыли неопровержимые доказательства, что он финансирует этих бандитов из Сьерра-Леоне – мятежников под предводительством Мосики. Гнусная история, Дуглас.
– А заголовок?
– «Шеф «Трибюн» в постели с дьяволом».
– А что они вынесли на первую полосу? – осведомился Дуглас.
– Твою огромную фотографию, наложенную на первую полосу вчерашнего номера «Трибюн». Рядом с двумя детишками, умирающими от голода в лагере для беженцев.
– Сколько всего полос?
– Пять, не считая передовицы.
– Отправь их мне по факсу, – процедил Дуглас и бросил трубку.
Бекки не слышала, о чем они говорили, но по тому, как поникли плечи ее любовника, поняла: новости ужасные. Ничего не спрашивая, она обняла его и привлекла к себе. Вскоре пришло факсимильное сообщение, которое было красноречивее любых слов.
Хуже фотографии они подобрать не могли при всем желании. Дуглас ухмылялся, глядя прямо в камеру, а рядом извивались в предсмертной агонии несчастные ребятишки – едва живые скелетики, обтянутые кожей. Заголовок кричал:
БОСС «ТРИБЮН»
ОБЯЗАН УЙТИ В ОТСТАВКУ!
Текст статьи был не лучше:
«Дуглас Холлоуэй, многолетний шеф «Трибюн», давно громогласно объявил крестовый поход против коррупции в британской прессе. Причем миллионы читателей поверили его обещаниям.
Сегодня мы публикуем материал, убедительно доказывающий, что Холлоуэй вступил в секретную сделку с южноафриканским бизнесменом, который передал миллионы фунтов стерлингов армии мятежников в Сьерра-Леоне. На эти деньги бандиты истребили сотни ни в чем не повинных женщин и детей.
Лицемер, равных которому не видела Британия, Холлоуэй вчера опубликовал воззвание о спасении этих самых женщин и детей. Да, именно тех, истреблять которых помогает его новый деловой партнер.
Нельзя мириться с тем, чтобы наше общество разъедала коррупция. Как после этого обманутые читатели могут доверять такому человеку, как Дуглас Холлоуэй? Как они могут доверять газете, шеф которой заключил сделку с дьяволом?
Холлоуэй опозорил доброе имя «Трибюн».
Его циничному поступку нет оправданий. Он поставил прибыли выше человеческих жизней. И теперь, когда его вывели на чистую воду, он должен заплатить по счетам.
Холлоуэй обязан немедленно подать в отставку. Читатели «Дейли трибюн», несомненно, выкажут ему свое возмущение, объявив бойкот его газете. Честности и порядочности на ее страницах все равно никто не увидит.
Грязь и коррупцию необходимо искоренить. Совершите первый честный поступок в своей жизни, Холлоуэй, – уйдите в отставку!»
Бекки ожидала, что Дуглас бросится к телефону, начнет названивать в редакцию «Сан», угрожать, однако он лишь сидел сгорбившись за кухонным столом и невидяще смотрел на факсимильные страницы.
– Карсон, – только и сказал он.
Проспав пару часов, Дуглас встал и, пройдя в сад, погрузился в раздумья. Одно ему было ясно: Карсон предал его. Он был настоящий профессионал и при проверке Купера не мог упустить такие факты. С его стороны это была либо небрежность, либо злой умысел. Интуиция подсказывала Дугласу: Карсон хотел погубить его карьеру.
Он встал и направился к шкафу, где хранилось его собрание компакт-дисков. То, что удалось пополнить его секретарше. Дуглас выбрал «Силу судьбы» Джузеппе Верди и поставил свою любимую арию «Solenne in Quest’ora». Полилась мягкая музыка, и Дуглас, устроившись в кресле, начал слушать мольбы умирающего Альваро. Тот просил Карлоса, своего лучшего друга, после его смерти позаботиться о его делах. Альваро и не подозревал, что Карлос его предал. Карлос, как и Карсон, на деле оказался злейшим врагом. «Что ж, – подумал Дуглас, – я по крайней мере еще не умер».
