— Подожди, я добавлю Гэвина.
Я нетерпеливо жду, хватаю воду из холодильника и спешу обратно в спальню. Я знаю, что Гэвин сказал, что Элли нужно пить. Ей нужно выпить немного воды, особенно если ее снова будет рвать.
Гэвин подключается к звонку.
— Тайсон…
— Что, блядь, с ней не так? — рявкаю я, прерывая его. — Ее рвет. Трясет, пульс учащен, и она вся в поту, как будто промокла насквозь.
— Все люди разные, но у нее могут быть побочки.
Я скрежещу зубами.
— Значит, ты дал ей что-то, чтобы вылечить ее, но от этого Элли стало хуже, — рычу я.
— «Наркан» действует только на опиоиды. Если она проглотила или нюхнула что-то еще, он не подействует на эти наркотики. К тому же «Наркан» в большинстве случаев действует только в течение тридцати-девяноста минут. Но он может спровоцировать в организме появление симптомов абстиненции, — делает паузу Гэвин. — Возможно, многие опиоиды остаются в организме дольше, чем действует «Наркан». Это означает, что Элли может испытывать последствия передозировки теперь, когда «Наркан» вышел из ее организма.
Я вздыхаю, провожу рукой по волосам, наблюдая, как она лежит в постели, ее глаза снова закрыты. Раздается звонок в дверь, и я вскидываю глаза.
— Я могу…
Я кладу трубку и убираю мобильник в карман, натягивая простыню только до ее шеи. Понимая, что Элли вся горит, но в то же время не желая, чтобы она была голой, если кто-то здесь есть. Подойдя к высокому комоду, я рывком открываю верхний ящик и хватаю свой пистолет, засовываю его сзади за джинсы, убедившись, что он прикрыт футболкой. На выходе из комнаты я включаю вентилятор и закрываю за собой дверь.
Я останавливаюсь у входных дверей. Они открываются, и в дом входят трое мужчин с таким видом, как будто он им, блядь, принадлежит. Трое мужчин, которым я не давал этого адреса, но они каким-то образом точно знают, где я нахожусь. А значит, они знают, где Элли.
— Братья, — киваю им, а они все стоят в парадном фойе, одетые в черное, покрытые татуировками, с таким видом, будто хотят отрубить мне голову.
— Мы пришли доставить посылку, — говорит один из них, отступая в сторону.
Другой брат хватает прячущегося за его спиной мужчину и толкает его вперед.
— У тебя неделя на доставку, Истон.
Он называет меня по имени, и я шагаю к ним, желая защитить Элли, которая дальше по коридору. Я не хочу, чтобы они к ней приближались.
— Или мы придем и заберем сами, — мужчина осматривается, оценивая все своими голубыми глазами, после чего снова переводит их на меня. — И нам бы не хотелось разрушать все, чтобы получить то, что нам причитается.
ЭЛЛИНГТОН
Я переворачиваюсь на бок. Хватаюсь руками за живот, и издаю стон. Меня тошнит. Мое тело сотрясает дрожь. Все болит. Трудно дышать.
— Ты в порядке, Элли, — я слышу голос Сина, но не вижу его.
Мои глаза плотно закрыты. Вероятно, мне это мерещится.
— Что с ней? — спрашивает чей-то голос вдалеке.
— С ней все в порядке. — Голос Сина намного громче, он ближе ко мне. Я чувствую, как он хватает меня за плечи, уклоняясь от ответа на вопрос. — Иди и жди меня в другой комнате.
Я протягиваю руку и хватаюсь за подушку. Я накрываю ею лицо, свет слишком яркий, он причиняет боль моим глазам, хотя они закрыты. Я чувствую, что кружусь, мое тело непроизвольно дергается.
— Я не буду…
Я приподнимаюсь, отбрасывая подушку, когда мой рот заполняет слюна.
— Меня… сейчас стошнит, — умудряюсь пробормотать я, не обращаясь ни к кому конкретно.
Кто-то хватает меня за волосы и кладет мне что-то на колени. Меня тошнит, мышцы живота напрягаются, кислота обжигает горло. Настолько сильно, что у меня пересыхает во рту. Слезы щиплют глаза, делая то немногое, что я вижу, размытым.
— Ты в порядке, — Син гладит меня по спине. — С тобой все будет хорошо.
Я падаю на спину и, дрожа, сворачиваюсь в клубок.
— Что, черт возьми, с ней не так? — спрашивает этот далекий голос.
Я слышу вздох Сина.
— У нее ломка.
— Она наркоманка?
— Нет… да. Она была накачана наркотиками. Потребовался «Наркан». Думаю, это привело ее к ломке.
— Господи.
Я чувствую, как снова поднимается желчь, и не могу ее сдержать. Чьи-то руки хватают меня и поднимают в воздух, я утыкаюсь лицом в твердую грудь и обвиваю трясущимися руками его шею.
— Займись делом и сними простыни. На сушилке сложена чистая пара! — кричит Син, затем я слышу, как захлопывается дверь, и он кладет меня на холодный пол. Как раз в этот момент меня снова начинает тошнить.
_______________
Я открываю глаза и не чувствую, что умираю, так что это плюс. Я не совсем в себе, но лучше, чем я помню.
Я переворачиваюсь на спину, занавески пропускают в темную комнату мягкий свет, и я вижу, что рядом со мной лежит Син, его глаза закрыты, губы слегка приоткрыты. Он спит. Я не понимаю, откуда он взялся. Как попал домой. И почему он все еще здесь. Разве он не должен быть с Амелией? И куда делся Ченс? Неужели мне привиделось, что он здесь, в этой комнате, с Тайсоном и доктором? Нет, это было на самом деле. Ченс напомнил мне, на что будет похожа моя жизнь, когда мы поженимся.
Приподнявшись, я смотрю на тумбочку и вижу там пустую бутылку из-под воды. У меня пересохло во рту, мне нужно что-нибудь выпить. Поднимаясь на ноги, я немного пошатываюсь, затем обретаю равновесие. Я открываю дверь спальни и иду по коридору, опираясь рукой на стену. У меня пульсирует в глазах и тошнит.
Зайдя на кухню, я открываю холодильник и беру воду. Закрыв его, я вижу стоящую в углу фигуру и кричу. У меня бешено колотится сердце, и я едва держусь на ногах.
— Элли?
Я слышу, как Син зовет меня, а потом бросается на кухню. Он включает свет, и, повернувшись к нему, я вижу, что на нем нет ничего, кроме черных трусов-боксеров, а в правой руке он держит пистолет.
— Что случилось? — спрашивает Син, его твердая грудь вздымается от тяжелого дыхания. Он переводит взгляд на мои голые ноги, убедившись, что я физически в порядке, и быстро пробегает им по надетой на мне футболке.
— Я кого-то видела.
Я оборачиваюсь, чтобы показать, но у меня перехватывает дыхание. Человек выходит из-за угла и делает шаг в нашу сторону, и я отступаю назад. Я натыкаюсь на Сина, и это заставляет меня вскрикнуть от удивления.
— Элли.
Я снова поворачиваюсь лицом к Сину.
— У меня галлюцинации, — поспешно говорю я.
Син кладет пистолет на стойку и обхватывает мое лицо теплыми ладонями. Я дрожу, пытаясь отдышаться. Сердце все еще колотится, и ощущение пульсации за глазами усиливается.
— Что со мной не так? — шепчу я.
Его голубые глаза смягчаются, блуждая по моему лицу.
— Ты в порядке, Элли.
Я облизываю губы.
— Нет. Я ходила на вечеринку… принимала наркотики.
Син тяжело вздыхает.
— Я знаю, и мы поговорим об этом позже, хорошо? — одной рукой он убирает волосы с моего лица.
Мои ноги дрожат. До такой степени, что колени стучат друг о друга.
— Син, я вижу… кое-что.
У меня перехватывает горло. Что я приняла? Как долго я была без сознания? Син вообще здесь? Я сплю?
— Сделай глубокий вдох, — говорит Син и делает его сам, надеясь, что я последую за ним.
Но я не делаю. Вместо этого я поднимаю свои дрожащие руки, чтобы обхватить его запястья, и крепко закрываю глаза, надеясь, что, когда открою их, то буду лежать в постели одна. И это будет кошмар. Может, галлюцинации.
— Элли? — Син окликает меня по имени, и я открываю глаза, чтобы увидеть, что он все еще держит меня. — Сделай вдох. Ты в порядке.
Я качаю головой изо всех сил, и мои глаза начинают щипать слезы.
— Это правда, принцесса, — говорит мужчина позади меня, и стон срывается с моих приоткрытых губ.
Син кивает мне головой, как бы подбадривая, а затем отпускает мое лицо, кладет руки мне на плечи и разворачивает меня. Я изумленно смотрю в голубые глаза, которых не видела уже много лет. Он выглядит по-другому, но я бы узнала его где угодно.
