Несмотря на учащенное дыхание и тело, вдруг покрывшееся испариной, Эмили заставила себя заговорить.
- Ты кто?
Склонив голову на бок, Джина осмотрела её с головы до пят.
- Я Джина. А ты, черт возьми, кто такая?
Где-то в сознании всплыл разговор её и Гэвина во время игры в бейсбол.
«Кроме того, её зовут Джина (Gina), меня, конечно, Гэвин (Gavin) - две буквы G. Я думаю, это был какой-то знак или что-то типа того – предназначенный для того, чтобы не сработать.
Извивающийся болезненный ком заполнил живот Эмили, когда она поняла кто это. Гэвин заставил её поверить, будто у них с ним есть шанс, в действительности же его не было. Она не могла соперничать с самой большой любовью его жизни – с женщиной, которую он любил так, что готов был жениться.
Ничего больше не сказав, Эмили быстро развернулась и направилась к лифтам. Она не станет разговаривать с ним. Не сможет. Чувство собственного достоинства заставляло её ноги двигаться и двигаться быстро.
- Эй, - крикнула Джина, - собираешься ответить на мой вопрос или нет? Кто ты такая?
- Видимо никто. Ошиблась адресом, – сказала Эмили, ужасно желая заплакать.
Отчаянно желая понимать, что она не окоченела.
Что она всё ещё чувствовала.
Когда всё выяснилось, больше не было нужды беспокоиться, что она потеряла способность чувствовать, сердце теперь было раздавлено, как цветок, зажатый между страницами потрепанной книги. Тело отчаянно пыталось не выпустить содержимое желудка. Её дух был побежден, сломлен, раздроблен, разорван – все это было причинено мужчиной, которому она наивно доверилась. Хуже, она была достаточно наивна, чтобы поверить, будто он действительно её любит.
К тому времени, как лифт закончил спуск к главному входу, несмотря на её лучшие попытки сдержаться, желудок решил взбунтоваться, избавляясь от той немногочисленной еды, которая была в нем. Прямо там, посреди переполненного холла бросила на пол пакет с булочками, пока она с трудом поднималась после того, как её стошнило. Смущённый этим представлением, её мозг едва уловил звук того, как женщина ахнула в шоке. Зажав рот руками, Эмили выскочила из здания. Ледяной морозный воздух пробил её тело, не жалея сотрясающееся тело.
В то время, как мировой центр шумел вокруг неё горожанами, снующими по переполненным улицам мегаполиса, Эмили боролась за то, чтобы собрать свои чувства и пыталась проглотить свою боль. Тем не менее, раны громко отзывались, словно разрушающий ветер свистел в зимнем шторме вокруг неё. Прижав сумочку к груди, Эмили поняла, что идет, все мысли искренне срывались с рельсов. Она зашла в кафетерий за углом и заняла место за столиком, руки тряслись – и не из-за низкой температуры снаружи.
Стянув покрытое бисеринками мокрого снега пальто, пробежалась пальцами по мокрым волосам, это было как раз тогда, когда она окончательно потерялась. Слёзы уверенно бежали по щекам, когда она пыталась уложить в голове, что только что произошло. Она пыталась прояснить кем в её отравленном, перепачканном грязью восприятии предстал теперь Гэвин. В её глазах он стал мастером обмана, ничего не использовавшим, кроме слов, полных вранья и предательства. Длинная дорога, по которой они, предполагалось, пройдут вместе, теперь была усыпана частицами её сердца – кусочками, которые он планомерно помещал туда для неё, чтобы идти и падать. Он был всем, что она желала, и, судя по всему, ничем из того, в чём нуждался он.
Ничем.
Он показал, чем она была для него на самом деле – просто еще одним наполнителем пустоты в его жизни.
Эмили не знала, сколько она вот так плача просидела в том кафетерии, абсолютно не заботясь о тех, кто перешептывался и пялился на неё. К тому времени, как она поймала такси до дома, была абсолютно раздавлена, сердце как будто пропустили через мясорубку. Перед глазами все расплывалось от слёз, она прошла в свою спальню, скинула с себя промокшую одежду и переоделась в футболку и тренировочные брюки.
Почистив зубы, прошла в гостиную и плюхнулась на диван, её всё ещё трясло. Гэвин ударил её прямо сердце. Он аккуратно распорол её грудь, обнажив красную пульсирующую плоть своей ложью, и никакое количество швов не сможет закрыть эту рану. Она поддалась тому, с кем, как она думала, они будут вместе. Только, ничего из этого не было настоящим, все это было иллюзией. Она доверилась ему и думала, что понимала его. Но сейчас, правда была простой. Она была для Гэвина марионеткой на ночь, и она танцевала под красивую мелодию, которую он играл. Как бы то ни было, она больше никогда не позволит ему снова причинить ей боль.
Никогда.
Весь день она игнорировала бесчисленное количество его сообщений, излагающих, как он предвкушает их сегодняшнюю встречу. В какой-то момент он позвонил, но она отправила его в голосовую почту. Не прослушав сообщение, просто удалила его с телефона. Очевидным для неё было то, что он не знал, что был пойман, и все это причиняло еще больше боли.
Мысли продолжали путаться, когда раздался приглушенный стук в дверь, временно вырывая её из кошмара, созданного враньем Гэвина. Притуплёнными рефлексами она поднялась с дивана. Открыв дверь, сердце обжёг еще один сокрушительный удар, когда её взгляд встретился с глазами Диллана. Предполагалось, что он не вернется до вторника. Она хотела спросить, что он тут делает, только слова застряли в голове, пока затянувшаяся тишина окутывала комнату.
Его слова прозвучали мягко и отчаянно, когда он посмотрел в её заплаканные глаза.
- Пожалуйста….поговори со мной.
Не в состоянии пошевелиться, она просто стояла и смотрела в его глаза, без единой связной мысли, способной сорваться с губ. Он осторожно поднял руку и неуверенно коснулся её щеки, вытер слёзы. Ноги оставались, как будто прибитыми к полу, но она ударилась в истерику в тот момент, когда тело и мысли рассыпались под натиском двух мужчин. Диллан удержал, аккуратно сжав её руки, и прижался лбом к её лбу. Она спиной натолкнулась на дверь, захлопнув её, стук эхом прошёлся по квартире.
- Эм, мне так жаль, детка. Упав на колени, он руками обхватил Эмили за талию, прижав лицо к её животу, и тоже начал плакать. Эмили затрясло еще сильнее, боль в его голосе и слёзы практически убивали её. – Детка, клянусь, я приму любую помощь. Я перестану пить, Эмили. Господи, пожалуйста, я не могу потерять тебя, детка. Я не могу.
Эмили верила, без всяких проверок, что теряла рассудок. С одной стороны, Диллан был причиной, по которой она до сих пор жива, но здесь и сейчас, он был одной из двух причин, почему она хотела умереть. Она не хотела давать ему силу своими слезами, но самым плохим было понимание того, что мужчина, стоявший перед ней на коленях, на самом деле, любит её. Гэвин – с другой стороны – пытался, пробовал и мучил её своим жестоким и лживым языком, только сердце всё ещё болело по нему. Мозг выстреливал противоположными мыслями в каждом направлении. Было время, когда образ Диллана был идеальным, но он разбился, и теперь остались треснувшие осколки – коллаж того, чем он когда-то являлся в её мире. Борясь за то, чтобы оставаться на плаву в отравленных водах, в которые бросил её этот день, она понимала, что не сможет со всем этим справиться.
