— После того как хорошо воспитанный и утонченный мистер Уинслоу тебя бросит, — был ответ. — они накинутся на тебя, как акулы, почуявшие кровь.
Еще один чудесный образ, подумала Алекс, и как раз в его стиле. Похоже, Артур Мэдисон всерьез считал свою дочь ничем не лучше приманки для акул. Алекс знала, что по-своему отец все же любит ее, но его забота проявлялась довольно своеобразно. Но и это можно было понять, если учесть, какими однобокими и предвзятыми были его взгляды на окружающий мир. Артур Мэдисон подозревал в корыстных намерениях всех и всегда был склонен верить в худшее. Он не хотел, да и не мог постичь, что, несмотря на свою репутацию и финансовые трудности, Куп действительно любит Алекс, любит по-настоящему. Сама Алекс знала это, чувствовала, но не могла убедить отца в том, что с этой стороны ей ничто не угрожает.
— Ты приедешь этим летом в Ньюпорт? — спросил Артур Мэдисон на прощание, и Алекс отрицательно покачала головой.
— Извини, па, слишком много работы…
Это действительно было так, но даже если бы Алекс и смогла уйти в отпуск, она бы предпочла провести его в Лос-Анджелесе. У нее не было ни малейшего желания видеться с матерью, сестрой, Картером и их друзьями. Этот мир уже давно стал для нее чужим, и Алекс вовсе не жаждала в него возвращаться. К тому же теперь у нее был Куп.
— Что ж, звони, не пропадай, — сухо сказал Артур Мэдисон, когда Алекс поцеловала его на прощание.
— Хорошо, — кивнула Алекс. — Передавай привет маме…
За все время, что Алекс жила в Лос-Анджелесе, Маделейн Мэдисон не навестила ее ни разу, хотя ничто не мешало ей путешествовать и навещать друзей во всех концах света.
Правда, она регулярно приглашала Алекс к себе в Палм-Бич, но та вежливо отклоняла приглашение под каким-нибудь более или менее благовидным предлогом. Таким образом, внешние приличия оказывались соблюдены, и это всех устраивало. У Алекс не было с матерью ничего общего.
Встречались они чрезвычайно редко, но даже тогда не знали, о чем говорить. Маделейн Мэдисон считала свою старшую дочь чем-то вроде паршивой овцы и не понимала, почему Алекс решила стать врачом. По ее мнению, ей следовало остаться в родительском доме, чтобы со временем выйти замуж за человека из приличной семьи. То, что с Картером у Алекс ничего не вышло, нисколько не обескуражило ее мать — в Палм-Бич таких, как он, было больше чем достаточно. Но Алекс не нужен был ни Картер, ни кто-то похожий на него. Ей не хотелось иметь ничего общего с людьми, которые составляли так называемый привилегированный класс, — именно поэтому она уехала из Ньюпорта, и не ошиблась. С Купом она нашла свое счастье, что бы ни говорил по этому поводу ее отец.
Артур Мэдисон проводил дочь до служебного лифта. Он не сказал больше ни слова, не попытался ее обнять. Когда двери за ней закрылись, он просто повернулся и пошел к выходу — прямой и правильный, как те истины, которые он изрекал.
Прошло не меньше двух часов, прежде чем Алекс сумела избавиться от состояния внутреннего оцепенения, которое всегда появлялось у нее после встреч с отцом.
А Куп в это время полулежал в шезлонге возле бассейна в тени большого куста шиповника. Заботясь о своей коже, он старался избегать прямых солнечных лучей. Это был его «фирменный» секрет, благодаря которому он выглядел намного моложе своих лет.
Сидеть у бассейна днем Купу всегда нравилось. В это время юные Фридмены еще были в школе, Марк и Джимми — на работе, и он вовсю наслаждался тишиной и покоем.
Иногда Куп даже позволял себе немного вздремнуть после обеда — это помогало ему сохранить силы и не чувствовать усталости до позднего вечера.
Сегодня, впрочем, Купу было не до сна. Он размышлял о том, что может сказать Алекс отец. Куп не сомневался, что речь пойдет о нем, и был уверен, что Артур Мэдисон не одобрит увлечения дочери. В глубине души он надеялся, что Алекс не будет серьезно переживать из-за этого разговора — она не раз говорила ему, что мнение отца для нее мало что значит. И в то же время Куп отдавал себе отчет в том, что основания для беспокойства у ее отца были. Магнат не мог не встревожиться, узнав, что его дочь встречается с человеком, который на данный момент не вполне платежеспособен. В том, что Артур Мэдисон прекрасно осведомлен о его обстоятельствах, Куп не сомневался — он хорошо знал, что у отца Алекс были все возможности навести о нем самые подробные справки.
Пожалуй, впервые в жизни Купа беспокоило, что может думать о нем совершенно посторонний человек. Правда, в своих отношениях с Алекс он старался быть предельно щепетильным, чтобы не дать ей повода подумать, будто ему нужны ее деньги, однако подобная мысль, несомненно, пришла в голову ее отцу. Не могла не прийти, и теперь Куп не знал, что ему предпринять, чтобы разубедить Артура Мэдисона. Он чувствовал себя тем более неловко, что несколько раз ему действительно хотелось попросить Алекс о помощи, но каждый раз он останавливался, сомневаясь, сумеет ли когда-нибудь вернуть долг. Конечно, если бы он женился на Алекс, о долгах можно было бы забыть, но этого Куп тоже не мог допустить. Это означало бы, что он попросту использовал ее, а это при их отношениях было невозможно. Куп понимал, что его чувства к Алекс серьезны, можно сказать, он влюблен, что бы это ни означало. В разные годы это понятие означало для Купа совершенно разные вещи.
К примеру, лет пятьдесят назад Куп считал себя влюбленным, когда хотел добиться какой-то женщины во что бы то ни стало. Но в последнее время он все больше обращал внимание на то, чтобы в отношениях присутствовали доверительность, открытость, искренность. Впрочем, и до сих пор он был вполне способен удовлетвориться длинными ногами, гибкой талией и необъятным бюстом, однако случай с Шарлей заставил Купа прийти к совершенно неожиданным выводам. Оказывается, простая, естественная плотская связь с девицами подобного типа была чревата весьма серьезными осложнениями. И наоборот — более сложные, разнообразные и глубокие отношения, которые сложились у него с Алекс, оказались для него гораздо важней, чем чистый секс. С Алекс Купу было легко и интересно.
Она была искренней, справедливой, доброй, жизнерадостной и не требовала от него многого. Он мог бы даже сказать, что ее самостоятельность и самодостаточность импонировали ему больше всего. Куп был почти уверен, что, если он будет объявлен банкротом, Алекс не откажет ему в финансовой помощи. Ее деньги были для него страховкой на самый крайний случай — например, если ему будет угрожать тюрьма. Правда, до этого было еще далеко, но Куп понимал, что когда-нибудь такой день может наступить. Разумеется, Алекс появилась в его жизни совершенно по иной причине, но Купу было приятно сознавать, что они у нее есть. Именно в этом знании он черпал уверенность, которую Эйб, не зная ее истинной подоплеки, принимал за его всегдашнюю беззаботность и безответственность.
