– Ты собираешься писать об этом? – с интересом спросила Фиона. – Ты не можешь использовать ничего из того, что я тебе сказала, хотя уже все вокруг сплетничают об этом. Я звонила подруге, и она предполагает, что он получил около двухсот миллионов долларов.
Фиона не завидовала – лишь выглядела заинтригованной.
– Детка, у меня есть источник для историй подобного рода. Я разговаривал с ним всю неделю, но хочу удостовериться, что моя информация надежна, прежде чем начну писать статью.
Лоуган не занимался сплетнями – его кредо как серьезного журналиста новости.
Они говорили о Маршалле Вестоне весь остаток вечера. Фиона, будучи отчасти заинтересованным лицом, размышляла о том, как Джон воспримет переезд отца в Бостон. Согласно тому, что она слышала, дело уже было решено. Но Элис говорила, что дети с ним и так не видятся и не хотят видеться, приняв сторону матери. Фионе было интересно узнать подробности, но она не могла спросить Элис, учитывая, что Джон мог ничего еще не знать. О сделке предположительно не будет объявлено еще несколько недель, до самого его отъезда, чтобы не дестабилизировать МОИА до тех пор, пока не найдут ему замену. Но когда все выйдет наружу, это будет важной новостью.
Наконец, Лоуган и Фиона исчерпали эту тему, расслабились в кровати и стали говорить о других вещах. Вечер они закончили, как заканчивали всегда, – занимаясь любовью. Фиона не была так счастлива много лет, если вообще когда-нибудь была.
Следующие несколько дней Фиона ничего не слышала о Маршалле на работе, а горячей новостью стал другой скандал. Обнаружилось, что известный молодой предприниматель украл из хеджевого фонда[5] двести миллионов долларов, что по нынешним временам сумма небольшая, но история вызвала интерес, и Лоуган написал об этом большую статью.
Он провел четверг в городе, сославшись на срочную работу, но собирался приехать к ней в Портола-Валли в пятницу вечером. А в пятницу утром, за завтраком, она взяла «Уолл-стрит джорнал» и уставилась на фотографию Маршалла Вестона на первой обложке, которую сопровождала статья со всеми подробностями, которыми она поделилась с Лоуганом той ночью. В статье упоминался неназванный источник в высших деловых кругах и цитировалось все, что она говорила, и много других подробностей. Она была в ярости. Статья была подписана его именем, так что авторство невозможно отрицать. Он использовал ее как источник и нарушил данное ей слово. Она больше никогда не станет ему доверять. Ей наплевать на то, что он прекрасный любовник. Лоуган оказался лжецом. Это Фиона была «неназванным источником в высших деловых кругах». Ей хотелось убить его. Он прислал ей сообщение перед тем, как она уехала на работу, но она не ответила. Весь день на работе она кипела от ярости.
Лоуган позвонил Фионе в обед, но она не взяла трубку. Она не стала говорить ему, чтобы он не приезжал сегодня вечером, потому что ей хотелось оторвать ему голову при личной встрече и выгнать его. У нее не было намерения видеться с ним после этого. Он оказался бесчестным, вероломным человеком и был опасен для ее карьеры. Доверие было главной ценностью в ее жизни и должно было стать также и в его. А если кто-нибудь выяснит, что «неназванный источник» Фиона, она будет выглядеть полной идиоткой. Она не может позволить никому подвергать угрозе ее репутацию. А Лоуган только что это сделал.
Фиона была в ярости весь день и, когда он пришел вечером, уже поджидала его в гостиной. Она уехала с работы раньше, чтобы опередить его, и он, едва вошел в комнату и увидел выражение ее лица, сразу понял: что-то случилось.
Не успел он шагнуть через порог, она швырнула журнал ему в лицо.
– И что это значит? – удивился Лоуган. – Я пытался дозвониться до тебя весь день, но ты не отвечала на мои звонки.
– Я хотела сказать тебе в лицо, какой ты подонок. И ничтожный червяк. Ты дал мне обещание, ты дал мне слово, что никогда не будешь использовать меня в качестве источника информации, и только что его нарушил!
Она указала на валявшийся на полу «Уолл-стрит джорнал», который швырнула в него, с Маршаллом Вестоном на обложке.
Лицо Лоугана потемнело; он был шокирован.
– Ты поделилась со мной сплетней, но я ею не воспользовался, потому что никогда не пользуюсь непроверенной информацией. Я получил сведения от своего информатора в компании, которым пользуюсь всегда. Он сообщил мне, что говорила ты, но и многое другое.
Лоуган выглядел сердитым и оскорбленным и тоже говорил на повышенных тонах. Фиона и вовсе дошла до точки кипения.
– Ты не сказала мне и половины того, что я узнал из своего источника. Я не интересуюсь закулисными сплетнями и использую проверенную информацию. А как источник ты мне неинтересна. Ты умна и осторожна, и я никогда так не подставил бы тебя. Я люблю тебя и, более того, уважаю. По крайней мере уважал до сегодняшнего вечера. Поэтому не нужно обвинять меня в том, чего ты не знаешь. Ты меня интересуешь только с одной точки зрения – как женщина, которую я люблю, с которой я занимаюсь любовью, которая мне дорога. Я могу посплетничать с тобой. Но поверь мне, детка, ты не можешь быть источником информации для такого журналиста, как я.
С этими словами он вышел из комнаты, хлопнув дверью. Фионе хотелось швырнуть что-нибудь ему вслед, но у нее не оказалось под рукой ничего подходящего. И она не поверила тому, что он говорил. Он использовал каждое ее слово. Она снова прочитала статью, и в ней было гораздо больше фактов, чем они обсуждали, но тем не менее он использовал все, что она говорила ему, каждое слово. И у нее глаза полезли на лоб, когда она прочитала, что Маршалл Вестон должен получить полмиллиарда долларов за пять лет. Это уже чересчур. Этот человек ничтожество. Так же как и Лоуган Смит, по ее мнению.
Фиона бушевала весь вечер, хлопая дверьми. И теперь была рада, что не позволила Лоугану перебраться жить к ней, хотя они обсуждали это как возможную перспективу. Сейчас она вышвырнула бы его. Чтобы успокоиться, она затеяла стирку, но включила слишком горячую сушку и пересушила белье. Она поставила ужин в микроволновку и сожгла его. Она наполнила ванну, но сделала ее слишком горячей. Она хотела послать ему сообщение по электронной почте, чтобы сказать, какой он негодяй, но передумала. И Лоуган не связывался с ней и не прислал ни слова извинения, но ей было все равно. Она никогда не простит его за то, что он нарушил слово и воспользовался ее доверием. Фиона неожиданно осознала, что она ничем не лучше Хардинга Уильямса, который спал с журналисткой и передавал ей конфиденциальную информацию. А сейчас она сама сделала почти то же самое. Единственная разница заключалась в том, что она не замужем, не изменяла мужу и не разглашала секреты своей компании. Но она передала сплетню, и, по ее мнению, то, что сделал Лоуган, было намного хуже. Он использовал ее как «неназванный источник», как бы горячо он это ни отрицал, и нарушил данное ей слово.
