— Ты не грусти, дорогая. Во-первых, у тебя все разрешиться, это я тебе точно говорю, поверь моим словам. Во-вторых, я буду не так уж и далеко, в Голландии. От Лондона — рукой подать. Что тебе мешает навещать меня там? И попробуй только не приехать ко мне туда и не взглянуть на мой чудесный сад!
— Какой сад, Дороти? — удивленно воскликнула Полина, утирая уголки глаз. — Ты же на родине сто дет не жила уже, только наездами бывала.
— Сад моей мечты. Пока он существует в моей голове, но можешь не сомневаться, что не успеет мой муж купить там дом, как вокруг него уже взойдут первые ростки.
— Ты неисправимая оптимистка, — улыбнулась Полина, обнимая ее за плечи.
— Ты тоже, дорогая. Просто почему-то на время позабыла об этом. Но ничего, ты еще молода, есть время все исправить.
Из дневника Зои
Все возвращается на круги своя. Все тайное становится в один день явным, как бы мы не хотели избежать этого. А чего я ожидала? Думала, так и буду крутить вертеть всеми, словно марионетками, и при этом совершенно без ущерба для себя? Не вышло. Хотела пройтись на каблуках там, где раньше ползала на коленях. Как глупо. Тот, кто держится за воспоминания о ползание на коленях, так на коленях и останется. Пусть даже мысленно. Я вернулась к тому, откуда начала. К выбору. Либо жить с оглядкой на других, либо своей жизнью. Когда-то я сделала неправильный выбор, недооценив свои силы. Позже это привело к гипертрофированному чувству сопротивления прошлому, и я переметнулась к полярному — переоценки себя, своих возможностей, своих прав и своих обязанностей. Любое действие рождает противодействие.
Никиту надо было слышать. Он позвонил ко мне в совершенно разъяренном состоянии. Все, что я поняла, это то, что Полина по досадной случайности узнала о том, что Павлик — сын Никиты. И решила, что мы с этим чудовищем были любовниками. Она ходила к Никите выяснять все это, но разве от этой сволочи можно ожидать правды? Не знаю, о чем они говорили, но знаю, что Никита вконец теряет разум от ярости и решил, что я только и думаю о том, как шантажировать его Павликом. Какая наивность! Если бы он только знал, чтоу меня есть для шантажа! Вот тогда бы он точно наложил в штаны от страха. А Павлушу своего я и близко к нему не подпущу. Если раньше были у меня мысли вытянуть из Никиты денег для ребенка, то я уже давно забыла об этом. Мне это не нужно. Что мне нужно — так это закопать его поглубже и как можно скорее.
Теперь я поняла, почему Полина решила уехать. Страх гонит ее с невероятной силой. Он чем-нибудь ее запугал, я не могу понять чем. Он упомянул, что нашел управу на Полину, найдет и на меня. Идиот. Он еще увидит — кто на кого найдет управу!
Я чувствую себя в таком дерьме, просто невыносимо. Вся та ненависть, с которой я жила, вдруг стала давить на меня тяжелым грузом. Зачем я потратила столько лет на свою злость? Ради чего? Я чуть не испортила жизнь двум замечательным людям, одна из которых виновата лишь в том, что хотела испытать счастье материнства и оградить своего ребенка от лишних травм, а другая так вообще ребенок, моя дочь и не виновата ни в чем. Я — дрянь. Я самая настоящая дрянь. Я должна прекратить этот марафон ненависти и страха. Правда, не я его начала, но я весьма успешно подхватила эстафету. И чем же я лучше них? Мне незачем уезжать далеко, чтобы найти мир и спокойствие для себя. Я могу сделать это и здесь, и сделать это надо, пока еще не поздно.
В этот день Полина отправила Ангелину в родителям, что бы спокойно разобрать вещи и разложить по чемоданам самое основное. Вылет был через два дня и пора уже было завершать сборы. Она свалила все в одну кучу на ковре в гостиной, раскладывая по кучкам, что взять, а что оставить. За этим занятием ее и застал звонок в дверь. На пороге стояла Зоя. Выглядела она несколько странно, казалось, она долго плакала и не спала всю ночь. От ее ухоженного и подтянутого вида не осталось и следа. Вместо этого перед Полиной стояла совершенно подавленная женщина с красными опухшими глазами, без следов макияжа на лице, с растрепанными волосами. Это было настолько нехарактерно для Зои, которую Полина видела в последнее время, что у Полины сжалось сердце. Несмотря на ее неприязнь к Зое, было жаль видеть ее такой убитой.
— Что-нибудь случилось? Что-то с Павликом? — почему-то первой мыслью явилась мысль о ребенке. Иное вряд ли могло настолько вышибить Зою из колеи.
— Можно войти? — проигнорировала Зоя Полинин вопрос.
— Проходи, конечно. У меня, правда, полный бардак.
— Вижу. — Зоя прошла в гостиную. — Вещи собираешь уже?
— Ну да. Вылет через пару дней, а у меня еще ничего не собрано.
— А почему уезжаешь?
Полина посмотрела на нее, как на умалишенную. Она что, стукнулась головой?
— Зоя, с тобой все в порядке? Мы же эту тему миллион раз обсуждали.
— Да. Слова, пустые слова. Ненавижу ложь. Не хочешь, наконец, поговорить нормально. Без всего этого притворства и бесконечного вранья? — у Зои горели глаза, словно она была под действием наркотиков.
Полина побледнела и опустилась в кресло. Что все это значит? Что она узнала?
— Я… я ничего не понимаю, Зоя. — пролепетала она, запинаясь.
— Неужто? Ладно, Полина, — тон Зои вдруг сменился с нападающего на доверительный. — чем он тебя запугал?
— Кто? — Полину хватило только на одно слово.
— Не прикидывайся. Я про Никиту говорю. Скажи, он тебя запугал, да? Ты поэтому уезжаешь? Эта сволочь испортила тебе жизнь однажды, и не только тебе, а теперь он опять тебя терроризирует?
— Эта сволочь? Так ты его называешь? Хм, это, по крайней мере, странно.
— Странно? А что ты знаешь, чтобы так говорить? — Зоя вновь стала нападать. — Что ты знаешь, чтобы судить обо мне и о моем мнении? О том, что было тогда? Или как только ты узнала, что Павлик — сын Никиты, ты сразу же поставила на меня клеймо? Ты меня хоть раз спросила о чем-нибудь? Или ты настолько привыкла считать себя во всем правой, что и сейчас доверяешь лишь своим догадкам?
— Это не догадки, Зоя. То, что Павлик — сын Никиты, это не догадки. И ты не можешь спорить с этим. Тебе нечем возразить! И я тебя сто раз спрашивала, что произошло, но ты же запретила даже говорить на эту тему! А теперь пытаешься сделать из меня дуру!
— Я не собираюсь делать из тебя дуру и я не собираюсь возражать. Только вот история эта совсем не такая простая, как тебе кажется. И грязи в ней даже больше, чем ты предполагаешь.
— Да уж куда больше? — Полина встала, смотря Зое в глаза. — Раз уж карты на стол, то, может, ты мне расскажешь, чем я заслужила твое предательство? Не думай, что мне жалко было потерять Никиту, как мужа. В конце концов, ты мне, скорее всего, даже услугу оказала, переспав с ним. Это или нет привело в итоге к разводу, я не знаю. Но все, что ни происходит, все к лучшему. Просто противно, что ты спала с ним еще до нашего развода, что обманывала меня, что вела двойную жизнь. И еще после всего этого ты пыталась мстить мне — за что? За то, что не смогла занять мое место? Что другая девка в итоге заполучила его? Так ведь это не моя вина, дорогая. Это уж ты маху дала, видимо.
