Когда мы заходим в зал, нас с Даном встречают с шариками, обсыпая разноцветным конфетти из хлопушек. Со всех сторон звучит громогласное “ура” и аплодисменты. Мы в центре внимания. И я снова готова рыдать! Ох уж эти гормоны!
Фирма организатор устроила настоящий мимими-рай в зале ресторана, украсив все в розово-голубых тонах. Из динамиков играет приятная музыка, а столы сервированы умопомрачительно вкусными закусками. На вечере работает нанятый нами фотограф, который устраивает целую фотосессию: нас с Даном и гостями.
Я хочу, чтобы было много фото! Я хочу, чтобы был целый альбом! Чтобы наш ребеночек знал, как сильно мы его ждали и как счастливы мы были в этот день!
За столом слышится много приятных слов и поздравлений. Уютная, теплая атмосфера и поддержка любимого мужа, который весь вечер не выпускает из своей ладони мою, отодвигают весь мандраж и волнение на задний план.
Я много смеюсь, много улыбаюсь и просто наслаждаюсь тем, что я здесь и сейчас. Даже наш малыш или малышка затихает, успокаиваясь.
Одним из самых слезливых моментов программы вечера становится видеонарезка наших с Даном фотографий. Видео сделано, как обращение к будущему малышу. Это настолько умилительно, что рыдают все женщины. Да что там, и у папы с Богданом глаза на мокром месте! Кадры с самого начала наших отношений до этого значимого момента, который собрал всех нас здесь. Потрясающе осознавать: сколько всего уже у нас за плечами!
А вот когда приходит время лопнуть шарик и узнать, кто у нас родится – волнение возвращается. Я снова начинаю мандражировать. Крепко цепляясь за руку мужа, выхожу на импровизированную невысокую сцену. По центру красуется огромный черный шар, на котором написано “мальчик или девочка”.
Неужели уже вот-вот все станет известно? Мамочки!
Глажу ладошкой живот.
Неважно, кто там! Я уже его или ее люблю. Всем сердцем и всей душой. Мы безумно тебя ждем, малыш! Осталось совсем немножко…
Словно почувствовав важность момента, услышав мысленно обращенные к нему слова, ребеночек легонько толкается. Я охаю. Дан притягивает меня к себе за плечи:
– Все хорошо, Котенок?
– Да, – улыбаюсь. – Опять пританцовывает наше чудо.
– И почему у меня такое ощущение, что наш бандит или бандитка из роддома на своих двоих выйдет?
Я смеюсь. С такой активностью – не удивлюсь, если так оно и будет.
Перед тем, как выпустить мою руку и встать с другой стороны шарика, Дан наклоняется и шепчет мне на ушко:
– Я люблю тебя, Котенок! Больше жизни люблю!
Я улыбаюсь, глядя в любимые карие глаза:
– Я тоже тебя люблю, Дан!
Напоследок сжимая в своей ладони мои пальчики, муж берет из рук организаторов иголочку. Вторую протягивают мне. Пальцы дрожат, не выронить бы! Кровь стучит в ушах. Бум-бум, бум-бум…
Мы ждали этого так долго!
Я скоро стану мамой…
Мы скоро станем родителями…
Мы с Даном переглядываемся. Он приободряюще улыбается. Такой красивый в этой белой рубашке с расстегнутой верхней пуговицей. Такой мой. Родной, близкий и самый дорогой! Четыре года – как один день. Рука об руку. Боже! Сколько всего было за это время. Притирка, ремонт, споры – это мелочи. Ночи любви, подарки, сюрпризы, красивые слова и не менее красивые поступки – я такая счастливая! Абсолютно каждый день нашего брака – самая счастливая!
Я прикусываю губу, чтобы она так сильно не дрожала. Делаю шаг ближе к шарику. Богдан с другой стороны. Наши близкие начинают громко отсчитывать:
– Три…
Сердце пропускает удар. Я вижу счастливые лица гостей. Папы, который гордо смотрит на меня и кивает. Ники, которая скрестила пальчики и приободряюще машет мне ими. Читаю по ее губам:
– Чур, я крестная!
Я смеюсь. Даже мысли не было выбирать в крестные кого-то другого!
– Два…
Перевожу взгляд на сосредоточенного мужа. Дан подмигивает мне. Он тоже волнуется. Я знаю. Чувствую. За четыре года совместной жизни я научилась чувствовать его эмоции. Эта потрясающая функция однажды включилась сама собой.
– Один!
Я зажмуриваюсь.
Мы втыкаем иголочки в черный шар.
Хлопок!
Вдох-выдох.
Открываю глаза…
Вокруг нас витает облако из розового конфетти. Гости на нашей вечеринке взрываются аплодисментами. Мои девчонки радостно визжат:
– Поздравляем!
А у меня медленно укладывается в голове мысль: это, что… девочка? У нас будет девочка! А-а-а!
Прежде чем успеваю сделать хотя бы шаг, чувствую, как заботливые руки мужа подхватывают, кружа. Дан улыбается и целует меня. Снова и снова. Приговаривает:
– У нас будет дочурка, Юль! Представляешь?! – смеется.
Я, кажется, тоже смеюсь. Смеюсь и плачу. Мы скоро станем родителями маленькой принцессы! Обалдеть!
ЭПИЛОГ 2
Год спустя гендер-пати…
Юля
Солнышко приятно ласкает щеки. Сегодня первый за всю неделю день, когда хмурые серые тучи разошлись, забирая с собой бесконечно унылые апрельские дожди.
Ох, как же я ужасно соскучилась по морю и солнцу! Вот Маришка подрастет, и мы обязательно полетим в теплые края. Если врач разрешит, то уже этим летом мы познакомим нашу малышку с белоснежным песочком и безмятежной гладью океана…
Я мечтательно улыбаюсь и зажмуриваюсь, подставляя лицо первым теплым лучам этой поздней в Берлине весны. Согревающим, нежным, робким. Покачиваю за ручку коляску, в которой сладко сопит Марианна Богдановна Титова. Моя жизнь прекрасна. Прекрасна настолько, что временами я сама себе страшно завидую!
Заслушавшись шуршанием ветра, не сразу замечаю, что рядом со мной на лавочку в парке кто-то присел. Понимаю это только с щекочущим шепотом на ушко:
– Девушка, можно с вами познакомиться?
Улыбаюсь, не открывая глаз, говорю кокетливо:
– Боюсь, мой муж будет против. Но я могу дать его номер, вы у него спросите, м?
Дан смеется, разгоняя гигантские мурашки по моим рукам. Пять лет, а реакции моего тела на любимого мужа неизменны. Разве это не есть счастье?
Богдан чмокает меня в щечку:
– Привет, Котенок.
Я наконец-то открываю глаза и смотрю на любимого мужа, не удержавшись, подкалываю:
– Приве-е-ет, и часто ты так к девушкам на лавочке с колясками пристаешь?
– Нет. Только к одной. Я, кстати, уже выучил расписание ее прогулок, представляешь?
– Правда? И как успехи?
– Не очень. Она постоянно посылает меня к своему мужу.
– Теряешь хватку, Титов…
Мы переглядываемся и хохочем. Тут же опомнившись, прикрываем рот ладошками. Я кое-как уложила нашу непоседливую мелкую капризулю. Не хватало разбудить!
Дан притягивает меня к себе, обнимая:
– Больше не сиди с таким соблазнительно-мечтательным лицом в многолюдном парке, Котенок.
– Почему это?
– Я ревную.
– К чему? – развожу руками. – К деревьям?
– А хоть бы и к ним. Тут целый лесопарк!
– Ладно, – пожимаю плечами, – договорились. А ты больше не пристаешь к девушкам с колясками.
– Даже к одной?
– Только к одной!
Дан смеется. Чмокает меня в макушку и поднимается со скамейки. Подкатывает поближе коляску и заглядывает в люльку. По лицу мужа разбегается блаженная нега. Наш папочка улыбается. Он часто так смотрит на Маришку. Только на нее и ни на кого больше! Даже я не заслуживаю такого счастливого выражения на лице этого сурового бородатого бизнесмена. Рядом с дочуркой он становится плюшевый, как мишка…
Муж поправляет одеялко, укрывая Марианну, каждое движение осторожное и робкое. Улюлюкает тихонько, чтобы не разбудить.
Я вспоминаю, когда мы только привезли малышку из роддома, Дан боялся даже дышать в ее сторону. До того она казалась ему маленькой и хрупкой статуэточкой. Я своими глазами видела, как у сильного Титова дрожат руки, стоило ему только подойти к кроватке! Пару дней точно. Но потом…
Дан вошел во вкус. Он готов был таскать Маришку на руках и день и ночь. Он вообще категорически отказывался отходить от дочери первое время, что даже его работники стали посмеиваться, говоря, что их генеральный ушел в декрет.
