везде, на моей груди, сосках, они гладили, мяли, ласкали. Опускались к клитору, вынуждая меня с криком взрываться от оргазма, а потом перевернули меня на живот. От непрекращающейся сладкой агонии у меня пересохли губы и горло, плоть ныла, но Амир не выпускал меня, продолжая терзать и раз за разом окунать в порочное чувственное удовольствие.
- Я хочу, чтобы ты стала моей женой, - сказал неожиданно, когда я обессиленная умостилась на его груди.
Подняла на него голову и улыбнулась. Внутри взорвался красочный фейерверк, и раскрасил кровь во все цвета радуги.
- Это ведь не из-за ребенка?
Знаю, что не из-за него, просто захотелось вдруг спросить.
- Ты прекрасно знаешь, что нет, - шероховатые пальцы погладили мой подбородок, - я бы женился на тебе даже если бы мы не собирались иметь детей в ближайшие несколько лет.
- Знаю, - улыбнулась я.
- Но захотелось услышать? – хмыкнул он.
- Да.
Прикусив губу, я рассмеялась, и придвинулась ближе, забрасывая на Амира ногу.
- Ты горячая, - произнёс он, поглаживая моё бедро.
- Спасибо, я знаю.
- Я не в этом смысле.
- А в этом не горячая?
- Так, кажется, у кое-кого начинают проявляться явные признаки беременности, - Амир шлепнул меня по ягодице, а после опрокинул на спину, снова нависая сверху. – Ты когда таблетку пила? – спросил строго.
- Перед твоим приездом.
- Завтра пойдём вместе к врачу. Хочу послушать все наставления и проследить, чтобы ты всё выполняла. А потом поедем в ювелирный дом, выберем тебе кольцо. Сейчас же, ты поешь и выпьешь жаропонижающее, всё ясно?
- Да, господин, - наигранно серьезно ответила я, - Что ж тут не ясного? У кого-то «кажется начинают проявляться явные признаки будущего папочки».
В груди внезапно сильно защемило от того, как широко улыбнулся Амир. Господи! Я еще никогда не видела этой его улыбки. Прямо как на той его детской фотографии. Открытой, искренней, безмерно счастливой улыбки…
Не сдержавшись, я обхватила его лицо ладонями и погладила появившиеся на щеках ямочки. Их раньше ни разу не было за всё время нашего знакомства!
- Я так тебя люблю! – прошептала, захлебываясь в любви к этому мужчине, - Так сильно!
- И я тебя, малыш! Ты даже не представляешь как сильно!
Ступни утопают в теплом песке, шаг… еще один… Подол белого приталенного платья щекочет лодыжки, а опускающееся за горизонт солнце придаёт ему нежный оранжевый оттенок.
В каких-то десяти шагах от меня стоит Амир. Ослепительно красивый, настолько, что в груди больно становится. Но эта боль … она восторженная, щемящая.
На Амире белая рубашка, а брюки внизу подкатаны, так как его ступни, как и мои, утонули в песке. Позади моего будущего мужа располагается волшебная белая арка, украшенная пышными цветочными композициями и тончайшим, развевающимся от ветра фатином.
Сегодня я выхожу за него замуж. Прямо здесь, в Турции, в маленьком городке, куда Амир меня привёз, чтобы провести вместе время.
Из гостей мы не пригласили никого. Пышных торжеств не нужно ни мне, ни ему. Ведь это наш день, только наш праздник. И разделить эти таинственные минуты мы хотели лишь друг с другом.
Когда я подошла к Амиру, он сплел наши пальцы и склонился к моему уху:
- У меня дух от тебя захватывает, малыш.
- А у меня от тебя. Это нормально?
- Это так, как должно быть! – подмигнул мне он.
И действительно. Всё было так, как должно.
После свадьбы мы с Амиром отправились в свадебное путешествие на один из островов, где провели вместе просто магическое время.
Только мы вдвоём в небольшом, но ультрамодном, комфортабельном бунгало, из которого прямой выход к морю с одной сторону, и прямо в бассейн – с другой. Нужно ли говорить, что в эти дни не сосчитать сколько раз Амир брал меня – свою теперь уже законную жену?! От его напора и животного голода у меня кружилась голова. Но я была самой счастливой. Потому что что может быть лучше, чем испытывать на себе неутолимое, жгучее желание своего мужчины?
По возвращению, первым делом я встретилась с мамой. Она сняла квартиру неподалеку от нас с Амиром, потому что уже знала о будущем внуке или внучке, и собиралась мне помогать во что бы то ни стало.
Я решила, что возьму на год академический отпуск. Потом, когда малыш преодолеет этот рубеж первых месяцев, мой организм подстроится к новому течению жизни, я смогу посвящать себя и ребенку и уделять время на обучение. Но все же первые месяцы мое внимание должно быть полностью адресовано малышу.
К папе я отправилась только спустя несколько месяцев. Не то, чтобы мы не созванивались. Он звонил, интересовался, но созрела я с ним на встречу уже когда мой живот заметно округлился.
В здание прокуратуры меня подвёз Амир. Заходить к отцу он отказался, сказал, что подождет в машине. Знаю, что после ареста Звягина они не контактировали. Говорят, что в тюрьме Глебу Степановичу стало плохо и он умер. Своей ли смертью или об этом позаботился Амир – я не интересовалась. Оставила всё, что связывало меня с их семьей в прошлом. Знаю только, что Елена Валерьевна уехала к родителям.
Папа же теперь занимал место Звягина. «Главный прокурор области Игнатов П.С.» гласила табличка на двери его кабинета. Амир больше не мстил ему и в какой-то момент его повысили, вот так просто, без объяснений. Как сказал мой муж, что несмотря ни на что, мой отец подарил ему самый главный подарок в его жизни – меня. Поэтому он тоже окончательно отпустил прошлое.
Постучавшись в дверь и дождавшись громогласного «Входите», я ступила в кабинет.
Оторвавшись от бумаг, безразличный взгляд отца в мгновение озарился.
- Лия, дочка, - он встал с кожаного кресла и быстрым шагом направился ко мне.
Сердце болезненно сжалось. Папа разительно изменился. Лицо осунулось, под глазами темные круги, щеки впали, на скулах щетина. Раньше она каждое утро начинал с того, что гладко брился. От его круглого брюшка не осталось и следа. Без калорийных и вкусных ужинов мамы он сильно потерял в весе.
- Здравствуй, - произнесла я, и проглотила последний слог, потому что оказалась крепко зажатой в отцовских объятиях.
- Здравствуй, хорошая моя, - он оторвал меня от себя и удерживая за плечи, осмотрел внимательно сначала моё лицо, а потом и живот,
