– Ну, судя по внушительных размеров чемодану, ты по меньшей мере пол квартиры с собой везёшь? – киваю на стоящий рядом с её стулом чемодан.
– А ты всё тот же, – улыбается. – Всё также иронизируешь на каждом шагу. Знаешь, я всегда любила твоё чувство юмора. Не смотря на щедрую порцию сарказма, оно у тебя отличное.
– Ваш заказ. Приятного аппетита.
Официант выставляет перед нами чашки. Отпив глоток, слежу за тем, как Карина снимает с кофе верхний слой сливок и очень медленно слизывает их с ложки, прикрыв глаза с нарощенными ресницами.
Звездец, твою мать. Ну чисто театр одного актёра. Карина в этом плане не изменилась ни на грамм.
Когда мы были в браке меня это даже вставляло. Её всегда идеальная внешность. И поведение это с вечными заигрываниями. Она всегда держала меня в тонусе. И, может, любви между нами не было, но она никогда не давала моему мужскому интересу затухать.
Почему-то в этот момент ловлю себя на мысли, что Инна совсем другая. Совсем. Сейчас мне кажется странным, что я вообще когда-то мог сравнивать её со своей бывшей женой.
Сейчас, смотря на Карину, мне даже внешне они больше не кажутся похожими. Да, обе блондинки, обе голубоглазые. Но взгляды совершенно разные.
Карина смотрит хищно. Словно охотится на тебя, как на дичь. Даже гипотетически я не могу представить, чтобы Инна так на меня смотрела. Или на кого либо другого.
Чёрт, да от одной только мысли, что она когда-нибудь так на кого-то посмотрит, у меня внутри всё закипает.
– Ну, рассказывай, Глеб, – долизав ложку и не получив на это должной реакции, Карина откладывает её в сторону и, закинув ногу на ногу, расслабленно откидывается на спинку стула.
– Что именно? – усмехаюсь, следя за тем, как у неё с ноги как будто бы случайно спадает босоножка. Карина тянется за ней ступней и словно “невзначай” касается пальчиками ног моей икры.
И в этот момент отчётливо понимаю, что всё. Не вставляет. Даже чисто по мужски, сугубо на физическом уровне. Не торкает.
– Ну как что? Как ты? Что ты? Как живёшь? Глеб, мы всё же восемь месяцев с тобой не виделись…
– Надо же, целых восемь? Ну тогда по моим подсчётам ты как раз должна была только-только родить. Ведь, если мне не изменяет память, ты была беременна, когда мы разводились. Отлично выглядишь, кстати. Для только что родившей.
– Перестань, Глеб. Ты ведь прекрасно знаешь, что у меня был выкидыш, – хватает со стола салфетку и, сделав прискорбное лицо, промакивает ей абсолютно сухие глаза.
– А, ну да, точно, – ухмыляюсь. – Ну, смотрю горевала ты, как всегда, не долго.
– Ну прекрати. Глеб, как ты можешь быть таким жестоким? У меня была тяжелейшая депрессия, если хочешь знать. Я два дня не выходила из дома после этого!
– Ого! Целых два дня, – присвистываю. – Даже не представляю, как ты выдержала такое испытание.
– Я спишу твою колкость на обиду за то, что мы не смогли сохранить брак. Давай, пожалуйста, закроем эту тему. Она для меня очень болезненная. Ты ведь знаешь, я всегда мечтала стать мамочкой, – подхватывает со стола стакан с латте, делает глоток, а потом ведёт языком по верхней губе, слизывая остатки сливок. – Ну а ты как? Расскажи. Что у тебя изменилось за это время? Ты женился? Дети появились?
– У меня всё по-старому, Карин. Ни жены, ни детей, – отвечаю спокойно.
– Правда? – смотрю на то, как после моих слов у бывшей жены загораются глаза. Ты знаешь, а я ведь тоже развелась. После выкидыша у нас с Артуром отношения совсем разладились…
– Да что ты? Как интересно, – усмехаюсь.
– Да. Так что мы с тобой, можно сказать, соратники по несчастью, – наклоняется над столом и, положив свою ладонь поверх моей, смотрит прицельно мне в глаза. – Я тебя очень хорошо понимаю, Глеб. Ты ведь, как и я, всегда мечтал о детях, о семье.
Приближается ко мне так близко, что ноздрей касается сладкий запах её парфюма.
Да, Карина не изменилась ни капли. Она даже пахнет также. Только сейчас её духи кажутся мне до жути приторными. Хотя раньше нравились.
Опускаю взгляд по её длинной шее вниз к ключицам. Она слегка ведёт плечом и с него спадает бретелька платья, от чего вырез декольте спускается ещё ниже. Ещё немного, буквально пару сантиметров, и я увижу грудь.
Говорят, в женщине должна быть какая-то загадка. Видимо, в понимании Карины, эти пару сантиметров и есть та самая загадка…
– Ладно, Карин, – вытаскиваю свою руку из под её ладони и встаю из-за стола. – Приятно было пообщаться, но мне уже пора.
– Как? Так скоро? – смотрит разочарованно.
– Представь себе. Работа не ждёт.
– А ты не изменился, Глеб. Всё тот же трудоголик. Работа превыше всего, да? – спрашивает с намёком на претензию.
– Что-то типо того, – ухмыляюсь.
Вытаскиваю из кармана наличку и кладу на стол, чтобы расплатиться за мой и её кофе и разворачиваюсь к выходу.
– Глеб, стой, – окрикивает. Поднимается из-за стола, поддевает пальчиком упавшую бретельку и медленно подтягивает её обратно на плечо. – Ты знаешь, я была бы совсем не против, если бы мы встретились с тобой снова. Мы ведь… с тобой родные друг другу люди. Не смотря ни на что. Так всегда будет. И я… скучала по тебе, Глеб, – прикусывает пухлую нижнюю губу.
– Земля круглая, Кариш. Когда-нибудь снова подкатимся, – подмигиваю бывшей жене на прощание и, развернувшись, выхожу из здания аэропорта.
Нет, я не рассказал правду о своей личной жизни не потому, что у меня есть какие-то виды на бывшую жену.
У меня нет ни цели, ни желания что-то там возвращать. Но и рассказывать Карине об Инне и детях я не хочу. Это слишком личное. Только моё. То, чем я ни с кем не хочу делиться.
На улице ловлю первое попавшееся такси. Сажусь в салон и называю водителю адрес гостиницы.
Достаю из кармана мобильный и смотрю на часы. Восьмой час. Инна полюбому должна уже быть дома.
Чёрт. Тот факт, что я так далеко, неимоверно нервирует. Если бы не её беременность, клянусь, взял бы с собой. Но гинеколог предупреждала, что перелёты на её сроке не желательны.
Когда вывожу телефон из режима “в самолёте” на экран тут же сыпятся звонки от Стаса. Но их я игнорирую в первую очередь набирая номер Инны.
“Аппарат абонента выключен или находится вне зоны действия сети”
Чёрт. Телефон что ли зарядить забыла?!
Набираю свой домашний номер, но после десятка монотонных гудков никто трубку так и не снимает.
Чувствую, как за рёбра медленно прокрадывается тревога. Она должна была уже вернуться домой. Подписание документов не может занимать так много времени.
На всякий случай набираю рабочий телефон, но на ресепшене трубку тоже никто не снимает.
Да бл*ть!
Ощущаю себя каким-то параноиком сейчас, но мне это всё не нравится!
По нервам ударяет волнение и мозг моментально генерирует возможные ситуации. Стало плохо? Забрали в больницу? Упала в обморок? Что, чёрт побери, могло произойти, что у Инны недоступен телефон?!
– Ир! – рявкаю, когда удаётся дозвониться секретарше на сотовый. – Инна Михайловна приезжала сегодня в офис? Давно оттуда ушла?
– Глеб Викторович, да, она приезжала, но я не знаю во сколько они закончили. Понимаете, дело в том, что у меня ребёнка в больницу забрали с кишечной инфекцией. Я отпросилась и Инна Михайловна разрешила мне уехать…
– Я понял. Ладно, – опускаю голову и зажимаю пальцами переносицу.
Да бл*ть!
Скидываю вызов и в этот же момент на телефон прилетает входящий вызов от Стаса.
– Ты с Инной? – спрашиваю, без приветствия. – Случилось что-то?
– Эээээ…. нет, я не с ней. С чего ты взял?
– У неё телефон выключен. Не могу до неё дозвониться. Слушай, можешь съездить ко мне домой, проверить там она или нет?
– Да, хорошо, сейчас съезжу. Слушай, я чего звоню вообще. Ты просил нарыть инфу про её прошлое. В общем тут выяснился ряд интересных фактов.
– Каких ещё фактов, – устало выдыхаю. На самом деле прошлое Инны на данный момент последнее, что меня интересует. Гораздо важнее узнать, где она сейчас и всё ли в порядке.
