– Бывает.
– Скоро я буду вынужден прервать его отпуск. Точнее – через два дня. Где-нибудь через недельку после его возвращения можете действовать… Не беспокойтесь, что вас захотят проверить. Пациент будет находиться в глубоком нокауте, чтобы что-то соображать. Для него насморк – трагедия. А тут… Он паникер и маменькин сынок. Что вы такой бледный? Неужели так трудно постараться ради собственной безопасности?
Карцев налил себе воды, жадно выпил. Он уже не старался быть вежливым. Конец августа выдался жарким. Его собеседник наверняка нуждался в глотке прохладной воды. Роман Борисович сжал пустой стакан.
– Осторожно, не пораньтесь. – Марков поднялся.
– Я хочу, чтобы вы знали: я сожалею, что иду на это.
– Разумеется.
– Хотя это не первая моя ложь… и не последняя.
– Наконец-то прорвалось, – засмеялся Марков.
– Что еще я должен сделать?
– Будьте убедительны. Подготовьтесь, чтобы не оставить ни малейших сомнений в правоте ваших слов. Играйте сожаление и упирайте на то, что в этом случае не поможет никто. Юноша с детства впечатлительный, так что новость не оставит его равнодушным.
Не прощаясь, Марков направился к дверям. Взявшись за ручку, оглянулся. Бледный как мел Карцев выглядел жалко.
– Надеюсь, вы не ждете от меня материального вознаграждения?
– Я не думал об этом.
– И правильно делали, Роман Борисович. Потому что вы сохраните самое дорогое, то, что не имеет цены. Сохраните в том случае, если сыграете свою роль убедительно. Ваше слово должно убить. Слышите? Убить!
Карцев кивнул. Он не мог говорить. Когда за Марковым закрылась входная дверь, резким движением все смел с рабочего стола. Никогда еще ему не было так паршиво. Нет, было, когда на операционном столе умер его первый пациент. Тогда коллеги утешали его, и со временем он смирился с неотвратимостью таких потерь. Но то, что он собирался сделать, было гораздо хуже. Не будучи глубоко верующим, Роман Борисович понял, что в небесной канцелярии за такой проступок с него спросят по самой высокой цене. И он вряд ли будет способен расплатиться.
– Ну, как отдохнули?
Ей страшно встречаться с ним взглядом. Даже когда Майя разговаривает с ним по телефону, ее не покидает ощущение, что он видит ее насквозь. Когда же Седой сидит напротив, это чувство действует на нее парализующе. Ничто не ускользает от его внимательного взгляда. Удивительные глаза, страшные глаза, обманчивые манеры. Майя боится его. Она знает, что с ним шутки плохи. Уверенность исходит изнутри, вызывая желание поскорее оказаться подальше от этих пытливых глаз.
Место встречи выбрала Майя. Небольшое уютное летнее кафе. Раньше она часто бывала здесь с Кириллом. Захотелось понять, насколько ей до сих пор больно. Добровольно-исследовательский мазохизм. Но все как будто под контролем. В какой-то момент Майя подумала, что окончательно, без осложнений переболела болезнью под названием «Кирилл Аюшев». Желаемое разошлось с действительностью. На сердце было тяжело, а память вернула ее в те времена, когда они были вместе и, казалось, счастливы.
– Так как отдохнули? – Седой поблагодарил официанта, принесшего кофе.
– Спасибо, замечательно. Отдых есть отдых. – Майя улыбнулась.
– Выглядишь отлично.
– Спасибо, я знаю.
– А что он? – Седой осторожно размешивал сахар.
Видит бог, она старалась сделать так, чтобы Андрон больше не мог прожить без нее и дня. Кажется, у нее получилось. Именно об этом она говорила с Седым. Ему только вначале пришлось задавать вопросы. Дальше Майя сама рассказывала так, что уточнения были излишними. О том, что Некрасов попал в искусно расставленные сети. Он весь в ее власти. Вот почему так торопился поскорее разорвать отношения с Марией. А после доложил об этом Майе.
– Так, говоришь, он без ума от тебя? – Она разрешила ему перейти на «ты».
– Абсолютно.
– Уверена? – Седой умело раскурил сигару.
– Да, он болен мной, неизлечимо болен. Звонит по несколько раз в день. Стал моим будильником. – Майя рассмеялась. – День начинается и заканчивается разговором с Андроном. Честно говоря, не думала, что он так быстро попадется.
– Хочешь, чтобы я сделал тебе комплимент или увеличил размер твоего вознаграждения?
– Просто похвалите меня.
– Ты хорошо справляешься со своей работой, девочка. Но премиальных не жди. Все, как условились. Только после завершения работы. Теперь нужно собраться. Заполучить мужчину бывает нелегко, но это хотя бы не противоречит природе. Получится ли у тебя с Машей?
– Получится, не сомневайтесь. Она сейчас в таком состоянии, что ей можно внушить все что угодно, подтолкнуть к самым невероятным действиям. – Майя повертела в руках сигарету, ожидая, что ее кавалер проявит внимание и, наконец, щелкнет зажигалкой. Но Седой был погружен в собственные мысли. Кажется, он выпал из разговора. – Вы меня не слушаете.
– Извини, – вспыхнул оранжевый язычок пламени, – я задумался.
– Я заметила. – Глубоко затягиваясь, Майя понемногу пришла в себя. Как же ей неуютно. Хочется поскорее окончить разговор и убежать. – Расслабьтесь. Положитесь на меня. Все будет хорошо.
– Я обидел тебя невниманием? Прости. Нельзя обижаться на людей в моем возрасте. – Он улыбнулся, и Майе снова показалось, что он не такое уж и чудовище. И как ему это удается? – Я уже не могу быть таким быстрым и ловким.
– Вы на себя наговариваете. – Несмотря на договор, она никак не могла обращаться к нему на «ты».
– Мне шестой десяток.
– Вы скрываете ваш возраст? Как это по-женски.
– Да? – Седой рассмеялся. Он получал колоссальное удовольствие от общения с Майей.
А для нее каждая минута разговора – затянувшаяся пытка. Быть может, встречи с этим человеком – напоминание о неминуемой расплате? Седой все отлично рассчитал. Он знал о ней все, поэтому и обратился с этим ужасным предложением. А она была так зла на весь мир. В тот момент была готова на любую подлость. Теперь, правда, поздно раскаиваться. Механизм запущен. Ей четко дали понять, что у нее только два пути: жить или умереть.
Общение с Некрасовым оказалось приятнее, чем она представляла. Красивый, сексуальный, с тонким чувством юмора – он понравился ей. Но не более! Ее сердце бьется ровно, спокойно. Она уже отлюбила. Больше попадаться не намерена. Лучше, когда обожают тебя. Вот уж поистине безбрежный океан для удовлетворения амбиций. И усилий особых прилагать не нужно. Тот, кто любит, все сделает за тебя. К тому же Андрон обладает огромными возможностями, не сравнимыми с возможностями простых смертных. И пока он мнит себя богом, она медленно и уверенно движется вперед, не желая задумываться о том, что ее ждет в конце. Майя это делает сознательно. Иначе сойдет с ума, а в ее планах эта участь ждет другого участника разыгрываемого спектакля.
