Джейд нравилась большая жизнерадостная греческая семья Джорджа, нравилось, когда они собирались все вместе – братья и сестры, жены и мужья, кузены, племянники, племянницы, тетки и дядья, и все они, казалось, говорили, смеялись, плакали, потешались друг над другом одновременно.
– Греки – это люди второго сорта в Америке, – говорил Джордж. – Они больше походят на евреев.
– Это чудесные люди, – Джейд не могла забыть пасхальный ужин, к которому Артемис Курас приготовила целого жареного ягненка. – Никогда не видела, чтобы люди так любили друг друга.
Смеясь, Джордж рассказал Джейд, что мать спросила, не собираются ли они пожениться. Ардемис Курас явно не нравилось, что Джордж не женат. Она находила такое состояние неестественным, оно было не в традициях его семьи.
– И что же ты ответил?
– Что мы не хотим заниматься разрушительной работой. – Оба засмеялись.
Но за смехом кое-что скрывалось. Скрывался Джордж-любовник, Джордж-собственник. В этом смысле новый Джордж ничуть не отличался от старого. Джордж-любовник хотел, чтобы Джейд принадлежала ему целиком. Джорджу-собственнику всегда чего-то не хватало. Он просто ничего не мог с собой поделать.
– О чем это вы с Бадди Майстером говорили за обедом? – спросил как-то Джордж весной 1981 года.
– Он спрашивал, почему я не хочу у него работать, – ответила Джейд со своей обычной усмешкой и тут же спохватилась. Почему это она должна докладывать? Она все еще считала, что наилучшим противовесом любви служит независимость. – А откуда ты знаешь, что я с ним обедала?
– В «Уименс веар» была твоя фотография, где ты стоишь у входа в «Ле Гренуй». Ты что, не помнишь?
– Действительно, совершенно забыла. Словом, ничего особенного. Снова та же песня – почему бы мне не пойти к нему работать. – За обедом Бадди уже в третий раз предложил Джейд пост вице-президента в своей компании. И в третий раз Джейд отказала, что привело Бадди в совершенную ярость.
– Точно? – спросил Джордж.
– Ну, разумеется, точно, – Джейд подавила вспышку раздражения, и оба сочли за благо оставить этот разговор, в котором начали звучать запретные нотки ревности и собственничества. А они не хотели быть похожими на других. Они все уже прошли и хорошо знали, что расставлены капканы.
Стефан Хичкок получил престижную премию. На церемонии вручения он произнес речь, в которой отметил, что успехом своим в большой степени обязан двум женщинам – Джейд Маллен и Мэри Лу Тайлер.
– По-моему, Стив влюблен в тебя, – сказал Джордж, стараясь произносить это небрежно.
– Вряд ли его жена была бы счастлива услышать это, – сказала Джейд, отмахиваясь от его слов. Стив был женат – и, кажется, женат счастливо – уже почти два года.
– Но ты ему нравишься, – настаивал Джордж. Хладнокровие ему явно изменяло. – Он говорил, что ты его муза. А как он смотрит на тебя, ты обращала внимание? Прямо проглотить готов.
– Только чтобы попользоваться идеями, – пошутила Джейд, не желая признавать, что и впрямь нравится Стиву, а ей нравилось нравиться. Разумеется, у них ничего не было – и не будет. Их содружество слишком ценная вещь, чтобы ею рисковать. Взаимная симпатия – это часть совместного творчества.
Как-то позвонил Барри. У Джейд как раз был Джордж. За ужином они выпили бутылку вина, и Джейд немного захмелела. Именно этим она оправдывала странно-продолжительный разговор с Барри – почти двадцать минут, а Джордж в постели нетерпеливо ждал ее.
– А ведь он тебе все еще небезразличен, – сказал Джордж, когда она, наконец, легла.
– Абсолютно безразличен, – совершенно искренне ответила она.
Это был чисто деловой звонок, такие иногда случались. Барри женился на девушке из Форт Уэйна, Джейд ее не знала. Быть может, без всякой враждебности подумала она, как раз на такой ему сразу и надо было жениться. Херб умер, и компанию теперь возглавлял Барри. У него было все, о чем он, по его собственным словам, мечтал, но всякий раз, когда он звонил, Джейд улавливала в его голосе грустную ноту. Грустную и какую-то старческую.
– Он слишком больно мне сделал.
– А некоторые женщины как раз не могут забыть тех мужчин, которые сделали им больно.
– Я не из таких, – сухо сказала Джейд, – но у Джорджа остались сомнения. Порой – и тут он ничего не мог с собой поделать – у него появлялось по отношению к Джейд чувство собственника, и он ревновал ее ко всем мужчинам, которые были в ее жизни.
Однажды Джордж заговорил о том, что им надо съехаться.
– Какой смысл содержать две квартиры? – спросил он. Это было весной 1982 года, когда разгорелась война на Фолклендах, в Детройт хлынул японский импорт, расширились боевые действия в Сальвадоре, участились антиядерные манифестации, вошли в моду Ку Старк, Рэнди Энди и Клаус фон Бюлов, в Ньюпорте прокатилась волна убийств в зажиточных кварталах. – Вместе нам будет хорошо.
– Нам и сейчас хорошо, – Джейд ничего не хотела менять. Все и так прекрасно. Просто замечательно. У нее есть работа и есть любовь – о чем еще может мечтать женщина, у которой никогда не будет детей? Так к чему перемены? Любовник, с которым живешь под одной крышей, больше похож на мужа.
– Мы и так почти все время проводим вместе, – Джордж возобновил этот разговор летом. Он старался говорить как бы между делом, не желая показать ей, насколько важна для него стала совместная жизнь. Третье лето подряд они проводили в Бриджхэмптоне. Джорджу нравилось жить вместе с Джейд. Ему нравилось вместе просыпаться и засыпать, готовить и гулять по пляжу. Но этого было мало, ему хотелось большего. Ничего с собой поделать он не мог: больше – этот мотив преследовал его всю жизнь.
Был День труда – ясный и солнечный день.
– Мне бы хотелось жить вместе с тобой, – сказал он, лаская ее и словами, и прикосновениями. – Очень хотелось.
– Вместе – да. Но не в шкафу, – Джейд все еще держалась за свою независимость. Ее гигантских размеров гардероб всегда служил у них предметом шуток.
– Даже в шкафу, – серьезно сказал он. – Пожалуйста, Джейд. Наверное, мы ошибались, говоря, что не хотим связывать себя. На самом-то деле мы имели в виду, что не хотим домашнего рабства. А жить вместе вовсе не означает потерять свободу.
Наступила осень. С арестом Джона де Лорина американская мечта дала сильную трещину, погибла в автомобильной катастрофе Грейс Келли.
– Ты слишком много значения придаешь одному неудачному опыту, – теперь Джордж сменил тактику, перейдя от своих чувств к ее недостаткам. – А ведь ты должна бы хотеть избавиться от прошлого.
– Это верно, – задумчиво кивнула Джейд. – Я не хочу быть пленницей прошлого.
– Я не Барри и не собираюсь вести себя, как Барри, – нажимал Джордж, чувствуя, что кое-что меняется. – Я самостоятельный, в отличие от него. Я не боюсь отца и не прячусь под юбкой у жены. Я – другой, Джейд, не путай нас. Ты ошибаешься, если думаешь, что мы одинаковы.
