краю другого взрыва, прежде чем я успеваю пережить первый.
Мои глаза наполнены слезами. Его глаза наполнены великолепной янтарной жадностью.
Владеть мной. Владеть мной полностью.
Дыхание перехватывает в груди, и я стону.
— Мне нужно почувствовать тебя.
Датч выпрямляется и облизывает губы. Его глаза яркие, почти лихорадочные, когда он смотрит на меня сверху вниз.
— Еще нет.
Он снова берет мою грудь в рот, оставляя на коже еще один горячий след в виде синяка. Я уже вибрирую от жара, и от одного лишь щелчка его языка моя голова взлетает вверх.
Я хочу большего, и он это знает. Его светящиеся янтарные глаза говорят мне, что я должна сделать только одно.
Наступает тишина.
Растягивается. Натягивается.
Я одновременно ненавижу и жажду его, пока он ждет, что я скажу.
Я тяжело сглатываю, сердце колотится. Теперь ничто не имеет смысла.
Ничего, кроме того, что я готова.
— Сейчас. — Шепчу я.
Он мрачно усмехается, и мне хочется ударить его по лицу.
— Ты уверена, что готова, Брамс?
Когда он снова дразнит меня своими пальцами, я тихонько хнычу. Я чувствую острую боль в теле, напряжение, которое подталкивает меня к грани.
— Ты уверена? — Спрашивает Датч.
Его лицо раскраснелось, а волосы торчат вверх от того, что я их схватила.
Мой первый раз.
Моя V-карточка.
Человек, который предлагает мне сделать это, — поврежденный зверь, который хочет обладать мной.
Он — чертов Датч Кросс.
И я его ненавижу.
Ненавижу за то, что он такой самодовольный.
Ненавижу, как мое тело реагирует на него.
Ненавижу, что он постоянно был рядом, спасал меня, выручал, когда я нуждалась в ком-то, но не могла попросить.
И я больше не могу сдерживаться.
Я хочу большего.
Я хочу всего.
Протянув руку, я ласкаю лицо Датча и наблюдаю, как холод исчезает, пока не остается ничего, кроме сырых эмоций. Жестокий принц Redwood не просто онемел. Разве это не сюрприз?
Его взгляд падает на мой, и у меня перехватывает дыхание. В лунном свете, ласкающем черты его лица и точеную челюсть, он не выглядит настоящим.
Я задыхаюсь, поднимая белый флаг.
— Это моя мольба, Датч.
Рука Датча сжимается на моем бедре.
— Спальня.
— Нет. — Требую я. — Я не могу ждать.
Меня трясет. Теперь, когда я уже обнажила свою потребность, мне не составляет труда умолять его.
— Расслабься, — говорит его взгляд, такой горячий и острый, что я делаю все наоборот.
Честно говоря, я могу разрыдаться от того, как я заведена.
— Ты должна хотя бы лежать на кровати, Брамс. Это твой первый раз, черт возьми.
— Хватит болтать, возьми меня сейчас же.
Его губы касаются моих, и, когда я поднимаю взгляд, вижу глаза, похожие на раскаленное небо.
— Скажи, если будет больно.
— Скажу.
Он откидывается назад, стягивая с себя джинсы, а затем боксеры.
Я задыхаюсь от его вида, густой жар ползет по моей плоти. Я так напугана, что едва замечаю, как хрустит обертка.
— Дыши со мной, Брамс. — Говорит он, надевая защиту. — Расслабься.
— Я расслаблена. — Огрызаюсь я, стуча зубами.
Он усмехается и целует меня в лоб. Его пальцы проникают в мои, переплетая наши руки.
— Посмотри на меня, Кейди. Посмотри на меня.
Я падаю в его янтарные глаза.
Его колени раздвигают мои бедра.
А потом он там. Его так много. Достаточно, чтобы разорвать меня на части.
О чё...
Больно.
Боль пронзает меня насквозь, и Датч отстраняется, целуя меня и снова возбуждая, прежде чем попытаться во второй раз.
— Детка, держись. — Рычит Датч, абсолютно уверенный в себе. — Теперь ты готова.
Я все еще помню боль, и у меня сдают нервы, когда он погружается в меня, как меч. Беспощадный. Гипнотический.
— Датч.
Его имя — молитва.
Его ответ — ворчание чистой концентрации.
Он замирает, позволяя мне приспособиться. Позволяет жжению и наслаждению найти свое место в моем теле.
Затем он погружается глубже.
Еще.
Еще.
И когда я уже уверена, что во мне не осталось места, он толкает еще дальше.
Что-то внутри меня ломается.
Мой мозг замыкается.
Датч осыпает влажными поцелуями мою челюсть, горло, шепчет мне на ухо.
Так красиво.
Такая чертовски тугая.
Я держу тебя, Кейди.
Я уверена, что умру от инферно, сжигающего меня насквозь. Уверена, что сойду с ума.
Но я обнажаю себя перед ним, раздвигаю бедра, приглашаю его дальше. Я приподнимаюсь на локтях, впиваясь в его рот сладкими, нервными поцелуями, чтобы показать, что я не боюсь. Я не такая хрупкая, как он думает.
— Кейди. — Простонал он.
На его шее проступает вена.
Мое сердце замирает, когда я вижу, что делаю с ним.
Сила.
Потребность обладать им, наблюдать за выражением чистого страдания и животного желания на его лице делает меня слабой.
Каждый вдох распирает меня.
Как будто меня натерли до крови. Боль все еще есть, но удовольствие такое же острое.
И когда его орудие тела движется мне навстречу, требуя, а затем приказывая ощутить каждый жестокий дюйм его тела, я уверена, что это грубое вторжение убьет меня.
Яростный жар.
Невыносимая энергия.
Я держу его так, словно наступил конец света.
А может, так оно и есть.
Может быть, сегодня упадет небо.
Ох...
Но какой же это путь.
43.
ДАТЧ
Несколько раз за ночь я задаюсь вопросом, выдержит ли кровать Каденс все эти раскачивания. Но каким-то образом она не ломается. Она стоит непоколебимо, скрипит, стонет и дрожит, но ни разу не пошатнулась под нами.
В воздухе пахнет безрассудством и похотью.
Он обдает мое тело жаром и заставляет меня бессильно контролировать себя.
Проклятье. Она накрутила меня слишком сильно, слишком высоко, слишком близко к тому, чтобы отдать все.
Я обещал быть нежным. В конце концов, это ее первый раз, и я знаю, что со мной много возни, но я не был готов к вспышке энергии, которая лишила меня самоконтроля.
Она потрясающая.
Неприхотливая.
Такая, такая мягкая...
Я потерял контроль над собой в тот момент, когда почувствовал ее напряженное маленькое тело и увидел, как она бьется подо мной. В этот момент я превратился в животное.
Она была так готова ко мне, так совершенна.
А мысль о том, что я у нее первый, что я иду туда, куда еще не ступала нога мужчины, заставляла меня сходить с ума.
К моей чести, я
