нашей семьи, который эмигрировал в Штаты еще до смерти моих родителей. Сказал, что слышал о моей репутации. Сказал, что не согласен с моим выбором, но у него здесь есть кое-какие контакты, которые могут оказаться полезными. — Его тон становится сухим. — За определенную цену, конечно. Церковь закрывает глаза на грешников, у которых достаточно глубокие карманы. Как бы то ни было, это навело меня на мысль, что мне нужно расширить свою операционную базу. Во всем мире были злые люди, которые не несли ответственности за свои поступки. Поэтому я приехал сюда, где никто, кроме священника, не знал, что случилось с моей семьей, присоединился к мафии и проложил себе путь наверх.
— Ты хорошо ориентируешься в иерархиях, где главенствуют мужчины.
Деклан тяжело выдыхает.
— Держи своих друзей близко, а врагов еще ближе. Нет лучшего способа дестабилизировать систему, чем изнутри.
— Значит, ты — Троянский конь.
— Ага. Цель — система сдержек и противовесов. Официальные правовые системы могут сделать не так уж много. Им нужна рука помощи.
Я некоторое время думаю об этом. Борьба с терроризмом, контрразведка, избиение плохих парней под видом друзей… У него много забот.
Неудивительно, что Деклан всегда такой раздражительный.
— Теперь, когда все главы других семей мертвы, что будет дальше?
— Они перегруппируются. Это займет некоторое время, но всегда найдется новая змея, которая заменит старую. Но тебе больше не грозит опасность быть использованной ими в качестве разменной монеты, чтобы попытаться заставить Кейджа вновь открыть свои транспортные маршруты.
— Почему же?..
— Слухами земля полнится. Ты моя. Любой, кто осмелится хотя бы вздохнуть в твою сторону, умрет.
Я издаю стон.
— Я заболела.
— В смысле?
— Твое заявление заставило меня влюбиться в тебя еще сильнее.
— Если это тебя заводит, то ты определенно шпионский материал. Чтобы преуспеть в моей работе, нужен определенный тип личности. — Он делает паузу. — Вот почему я подумал, что тебе может быть это интересно.
Я в ужасе поднимаю на него глаза.
— В том, что зарабатываешь на жизнь убийством людей? Мне жаль, но какими бы злыми они ни были, я не смогла бы этого сделать. Мне даже не нравится убивать пауков.
— Есть много других способов быть полезным в качестве шпиона.
Я морщу лоб.
— Так это была твоя идея, чтобы те придурки на корабле допросили меня?
— Нет, — твердо говорит он. — Моя идея заключалась в том, что я буду твоим куратором. Потенциально. Но они смирились с этим и решили провести испытание огнем.
— Куратор? Кто это?
— Человек, который дает тебе задания.
Я на мгновение задумываюсь.
— За исключением части с убийствами людей и того, что ты мой босс, в этом действительно есть определенная гламурная привлекательность.
Глаза Деклана буквально горят, он бормочет:
— Мы были бы как мистер и миссис Смит.
— Тебе действительно нравится эта идея, не так ли?
— А тебе нет?
— А как насчет студии йоги, которую я планирую открыть? Мне пришлось бы изменить имя, чтобы оно подходило королеве — когда мы не занимаемся шпионажем.
— У тебя все еще могла бы быть своя студия. Большинство людей, которые работают в сфере шпионажа, внешне ведут совершенно нормальную жизнь.
— Шпионаж, — повторяю я, пробуя это слово на вкус. — Ох.
Он хихикает.
— Видишь? Тебе тоже нравится эта идея.
Я надуваю губы.
— Давай-ка отложим это обсуждение на после завтрака.
Он улыбается так, словно у него все уже готово.
— Меняю тему: как долго, по-твоему, продлится это перемирие между тобой и Кейджем?
Деклан переворачивается на спину и берет меня под мышку. Я перекидываю свою ногу через его и обхватываю ступней его лодыжку.
— Не знаю. Я все еще ирландец, как и убийцы его семьи. Он не сможет долго смотреть сквозь пальцы на это.
— Значит, вы планировали посадить его в тюрьму?
— Нет, таков был план ФБР. Он был в моем черном списке, пока ты не попросила меня не причинять ему вреда. Но теперь он у меня в долгу, этот ублюдок.
— С ним и правда все так плохо?
Он коротко и с трудом выдыхает через нос.
Я расцениваю это как «да». Нам с Нат придется хорошенько подумать о том, как составить список гостей на ее свадьбе. Репетиционный ужин мог превратиться в кровавую баню.
А это последнее, что нужно бедной девушке, учитывая, что ее первый жених так и не появился на их свадьбе.
Деклан поворачивает голову и смотрит на меня с жестким блеском в глазах.
— Кстати о людях, которых я должен был убить, когда у меня был шанс, ты виделась со Ставросом, пока была в Нью-Йорке?
— Я не видела его с тех пор, как ты пытался отослать меня к нему, как будто возвращал диван.
Жесткий блеск исчезает из его глаз. На смену ему приходит нежный блеск.
— Ты так злилась на меня по этому поводу.
— Я все еще злюсь. Ты не единственный, кто может затаить обиду.
Деклан переворачивается, прижимая меня к матрасу, и хватает меня за челюсть.
— Я могу как-нибудь загладить свою вину перед тобой?
Его тон наводит на размышления. Его глаза горят. И этот большой пистолет, который Деклан зажал между ног, подталкивающий меня в бедро, надеясь на время игры.
Я убираю улыбку со своих губ и мрачно отвечаю ему.
— Да. Отныне обращайтесь ко мне «Ваше королевское высочество», сэр.
Глядя мне в глаза, он бормочет:
— Все, что ты пожелаешь, моя королева. Все, что угодно, независимо от того, что бы это ни было.
Потом Деклан целует меня, и на его губах я ощущаю вкус вечности.
Он расхаживает передо мной взад-вперед, как одержимый, глаза у него дикие, а энергия термоядерная.
Я никогда не видел его таким. По сравнению с остальными моими людьми Ставрос — мышонок.
С другой стороны, любовь может превратить даже самого здравомыслящего человека в разъяренного зверя.
Мне следовало знать.
— Как ты мог позволить ему заполучить ее? — кричит он, покраснев от натуги. — Она моя!
Его слова эхом отражаются от голых бетонных стен, поднимаясь высоко к стропилам и разлетаясь, как испуганные голуби.
Хорошо, что мы одни на этом складе. Иначе у него уже текла бы кровь из-за такого неуважения ко мне.
— Еще раз заговоришь со мной в подобном тоне, и ты пожалеешь об этом.
Ставрос резко останавливается и смотрит на меня широко раскрытыми глазами. Заламывая руки, он шепчет:
— Мне жаль. Мне так жаль, я не имел в виду… Я просто… я не могу жить без нее. Слоан — это моя жизнь.
Я понятия
