а в руке он держит букет розовых лилий.
Почему он должен выглядеть так…
Не говори этого.
Не думай об этом.
— Привет, — приветствует он, его глаза ищут мои, пока я пытаюсь взять себя в руки.
— Привет, — это все, что мне удается сказать.
Эрик, Чарли и Лекс молча наблюдают за происходящим, их глаза метались туда-сюда, что делало ситуацию еще более неловкой. Единственное, чего не хватает, это баночки попкорна в их руках.
Адриана входит в комнату, создавая еще больший переполох. С собственной дочерью на руках Лекс забирает ее у Адрианы, чтобы она могла подержать Эддисон.
В комнате постоянно слышны разговоры, смех и анекдоты, а Эддисон продолжают передавать по кругу. Входят врач и его интерн, побуждая Эрика отточить свой наряд и задавать вопросы, основанные на его знаниях об «Анатомии Грей». Это, мягко говоря, комично.
Быстро проверив свой сотовый, я отмечаю время: мне пора улетать в Париж. Изменение маршрута означало, что я все еще могу успеть на важную встречу, но не имею возможности провести больше времени в Лос-Анджелесе.
Все еще держась на расстоянии от Ноя, я прощаюсь со всеми, проглатывая эмоции, когда Чарли и Эрик разражаются слезами. У Чарли есть уважительная причина — ее гормоны на пределе. Эрик, с другой стороны, королева эмоциональных всплесков.
Эрик крепко обнимает меня, его руки не хотят отпускать меня: — Что я буду делать без тебя?
— То же самое, что ты делал годами, — звонить мне несколько раз в день. Нас разделяет всего лишь океан.
— Пожалуйста, Кейт, моя география не самая лучшая. Помнишь, я думал, что Эквадор — это часть Африки?
— Мы все это помним, — Лекс хмыкнул.
— Я ревную, — надувается Эрик. — Ты ведь знаешь это, да?
— Всегда, — улыбаюсь, прежде чем поцеловать его губы и обнять его в последний раз.
Не желая причинять боль Чарли, я наклоняюсь и обнимаю ее изо всех сил, предупреждая, чтобы она не волновалась. Вытирая слезу, скатившуюся по ее щеке, я обещаю написать ей, как только приземлюсь. Что касается Лекса, мы обнимаемся на прощание, но, в отличие от остальных, я увижу его через несколько коротких месяцев на саммите в Лондоне.
— Мы можем поговорить? — спрашивает Ной, потирая затылок после того, как Адриана отпустила меня.
Мы выходим в коридор, посторонившись, чтобы дать людям возможность воспользоваться дорожкой.
— Итак, ты едешь во Францию?
Я киваю, держа дистанцию, чтобы сохранить рациональное мышление: — Да, сегодня вечером.
— Надолго?
— На неопределенный срок, — заявляю я с окончательностью.
С опущенным ртом, его брови собираются в страдальческое выражение.
— Кейт, мне… мне жаль. Я знаю, что между нами все странно, и я скучаю по тебе.
Три простых слова, которые пронзают меня до глубины души, нарушая мирную обстановку, которую я создала за последние несколько месяцев. Я сглатываю комок, образовавшийся в горле, сохраняя фактичность своих ответов.
— У тебя своя жизнь, а у меня своя.
Его глаза расширяются, когда он кивает, поджав губы. Возможно, я обидела его, не ответив на его чувства, но какой в этом смысл?
— Есть кое-что, что я должен тебе сказать, — он начинает возиться с манжетой, опускает глаза, не в силах встретиться с моими, как несколько минут назад, — Морган и я… мы ждем ребенка. Это не было запланировано. Я имею в виду, случайность, но все же…
Улыбка на моем лице остается прежней. У моего желудка свои планы, волна тошноты накатывает на меня, как злобный шторм. Если вокруг нас воцарится тишина, то, возможно, вы услышите, как что-то внутри меня ломается.
Но с годами я научилась быть такой, какой меня хотели видеть все остальные.
Сейчас Ною нужно, чтобы я была его другом, который понимает, что его жизнь продолжается. Он собирается создать семью. Это настолько преданно, насколько это вообще возможно.
И все же внутри я знаю, что все шансы, которые могли бы быть между нами, рухнули.
Тупик.
Последний гвоздь в так называемый гроб того, что иногда придумывает мой слишком воображаемый мозг.
Мне не нужен мужчина, чтобы любить меня. Я пытаюсь сказать себе это почти каждый день. Мне нужна я, чтобы любить меня.
И Париж — идеальное место, чтобы заново открыть для себя, кто я на данном этапе моей жизни. Доверить свою жизнь времени. Ной был идеальным штормом, который взял меня с собой в это путешествие и заставил посмотреть на жизнь другими глазами.
— Поздравляю, Ной. Я счастлива за тебя. За вас обоих. Случайность или нет, это благословение, — улыбаюсь, быстро проверяя свой мобильный. Там сообщение от водителя, пробка, которая увеличит время нашей поездки обратно в аэропорт, — Слушай, мой водитель ждет, чтобы отвезти меня в аэропорт. Всего хорошего, Ной.
Подняв голову, я делаю глубокий вдох, говоря себе, что нужно быть большим человеком и не позволять своим эмоциям испортить этот момент.
— Кейт… держись.
С неохотой я позволяю своим глазам встретиться с его глазами, глядя на его красивое лицо, если не в последний раз.
— Я люблю тебя.
Я беру свои слова обратно — эти три слова сломают меня.
Ясноглазый взгляд Ноя начинает лишать меня свободы. Но я снова и снова говорю себе, что его любовь ко мне остается исключительно дружбой, которая расцвела из двух незнакомцев, нуждавшихся друг в друге в тот момент.
И поэтому, вспоминая время, проведенное вместе, я не могу не улыбнуться ему в ответ.
— Я знаю, Ной. Я всегда буду любить тебя, — признаюсь я, позволяя всему, что есть между нами, наконец-то выйти на свободу, — Иди и живи долго и счастливо. Оно уже давно наступило.
— С тобой все будет хорошо, — быстро напоминает он мне. — Ты ведь знаешь это, правда?
— Ты всегда обещал мне это, и ты еще не доказал, что я ошибаюсь.
И с нашими последними словами я прощаюсь и ухожу.
Ноа Мейсон всегда будет частью моей жизни, человеком, который пришел, когда я больше всего в нем нуждалась, целью в свое время.
В жизни все зависит от времени.
Теперь начинается мое новое путешествие, и когда за мной закрываются двери и я оставляю своих друзей, я делаю глубокий вдох и приветствую бесконечные возможности.
Париж.
Внутри моей куртки вибрирует мой мобильный. Я тихонько хихикаю, догадываясь, что это Эрик сообщает о чем-то неприятном, что он видел и что его напугало. И как раз когда я готовлюсь отговорить его, мои шаги затихают, а глаза замирают на экране.
Доминик: Нам нужно поговорить.
Слова подобны динамиту, агрессивная природа взрыва ограничивает мое дыхание. Из всех дней и всех моментов, как так получилось, что
