— Поклонниц? — задумчиво переспросил Чип. — А! Ты имеешь в виду Соланж?
Она приподнялась на локте и внимательно посмотрела на него.
— А я привлекаю тебя тем, что не схожу с ума от желания влюбиться в какого-то… какого-то копа-интерполовца. Ведь именно из-за этого ты ко мне прилип?
Его лицо окаменело.
— Нет, суть в том, что я обожаю спорить. И бороться. А ты — первая женщина, которая буквально атаковала меня, но желая причинить мне физическую боль, а не для того, чтобы усладить свою плоть. И должен признать, в этом был свой особый шарм. — Не успела Сэмми возмущенно открыть рот, как он продолжил довольно безразличным тоном: — А тут еще я обнаружил, что ты — создание, недовольное всем на свете, запутавшееся, легко сбивающееся с пути, попадающее под чужое влияние. К тому же ты чуть больше, чем следует, как типичная американка, привыкла обманывать себя, ты грубовато-амбициозна и, возможно, мстительна. И ты — одна из самых очаровательных женщин, с которыми мне приходилось встречаться. Я сошел с ума, впервые увидев тебя!
— Ну ты и нахал! — закричала она, садясь в постели.
— Не бей меня, Саманта, — быстро попросил Чип. — У меня еще болит бок.
Сэмми хмуро покосилась на него, пытаясь отыскать в своей душе хоть какие-то чувства, кроме ярости. Он сказал, что она страдает от снобизма и легко сбивается с пути, попадает под чужое влияние, видимо, имея в виду Алана де Бо. И еще сказал, что она занимается самообманом — типично по-американски. Тогда, ради всего святого, что же она делает с ним в постели?
Сэмми замерла. Чип поморщился от боли.
— Правда больно? — неохотно спросила она.
— Боюсь, что да. — Он скривился. — И помочь мне может одно. Неужели ты не видишь, что мне просто необходимо немедленно заняться с тобой любовью?
Сэмми нахмурилась, потом протянула руку и отбросила простыню. Чип лежал перед ней, вытянувшись во весь рост. Она восхищенно смотрела на его обнаженное великолепное тело. Они только что говорили об Алане де Бо, а она даже не могла вспомнить, как тот выглядел. «Ну как можно быть настолько сексуальным!» — смущенно подумала Саманта.
— Но кровь больше не идет, правда? — Она осторожно дотронулась пальцами до марлевой повязки на его груди. Бурые пятна были пока сухими. — Думаю, лучше вызвать врача.
Чип схватил ее за запястье.
— Ерунда. Неважно. Но… — В его глазах вновь вспыхнули ехидные искорки. — Не могла бы ты сегодня взять на себя ведущую роль? Неужели тебе не хочется подарить мне немного любви?
Она отдернула руку.
— Вот видишь, об этом я и говорю! Ты действительно невыносим!
Вслед за озорными искорками в глазах на лице Чипа расцвела не менее лукавая улыбка.
— Я бросил к твоим ногам свою жизнь, любовь моя, — проникновенно сказал он. — Точнее, если мне не изменяет память, на тебя, на твое великолепное тело. Я принял на себя пулю и мраморные крошки, которые предназначались тебе, моя радость. — Его рука обвилась вокруг ее талии. — Ты могла бы, по крайней мере, поцеловать меня в знак благодарности.
Сэмми хотелось бы найти в себе силы и воспротивиться ему, но он обладал какой-то невероятной властью над ней. Кончиками пальцев она отвела с его лба сбившиеся кудри.
— Ты — искуситель, — прошептала Сэмми. — Ты привык получать от женщин то, что хочешь получить, да?
— Не всегда. По крайней мере, от тебя мне нужно совсем другое. — Он не сводил с нее настойчивого взгляда. — Так как насчет поцелуя? Перемирие?
Она со вздохом легла рядом с ним. Чип лениво обхватил ее рукой, притянул к себе, и Сэмми с восторгом ощутила его тепло и возбуждение. Она лежала, прижавшись к его плечу, и думала о том, что он только что сказал.
— Почему ты это сделал? — спросила она наконец. — Толкнул меня на пол и прикрыл собой, когда началась перестрелка?
Он запустил пальцы в ее мягкие волосы.
— Это моя работа, и именно поэтому, если помнишь, я сказал, что тебя следовало бы придушить. Меньше всего я предполагал увидеть в этом проклятом лифте тебя.
Она повернулась к нему, разглядывая четко очерченный нос и жесткую линию подбородка. Да, какие-то чувства к этому человеку испытывать можно, решила Саманта, но все-таки с ним очень трудно иметь дело. Он абсолютно непредсказуем. Взять хотя бы ее ночные кошмары. Он так нежно сжимал ее в объятиях, когда она проснулась вся в слезах! И тут же посмеялся над ней, обозвав сироткой, попавшей в буран! Чип жесткий человек — проще сказать, коп.
— А заниматься со мной любовью тоже входило в твои обязанности? — прошептала она.
Он повернулся к ней.
— Нет. Это нарушение одного из важнейших правил. И ужасно непрофессионально.
Сердце ее бешено забилось.
— Ты хочешь сказать, что это вообще не должно было случиться? — Сэмми приподнялась на локте и, склонившись над Чипом, заглянула в его красивое, но хмурое сейчас лицо. — Посмотри на меня, — сказала она, беря его пальцами за подбородок и поворачивая к себе. — Отвечай, черт тебя возьми!
— Саманта, я хочу тебя. Больше, чем любую другую женщину. — Черные глаза смотрели на нее очень серьезно. — Я ужасно боялся сегодня утром, что ты откажешься поехать. Я рад, что ты в Лондоне, рядом со мной, а не несешься на самолет, чтобы снова начать охоту неизвестно за чем и неизвестно где. — Он обхватил ладонью ее затылок. — Я прошу тебя: поцелуй меня, прежде чем опять передумаешь.
Внезапно его рот крепко и требовательно прижался к ее губам. Все было как прежде — непонятно и захватывающе, и мир закружился вокруг нее. Ее волосы упали ему на лицо, она услышала, как Чип глухо застонал, и поняла, что его рот ищет ее губы. Она ощутила легкий аромат зубной пасты и кофе. И его запах, такой мужской, такой загадочный, такой возбуждающий.
— Саманта, дорогая моя, — пробормотал он, когда она оторвалась от него, чтобы отдышаться, — подари мне свою любовь. Не заставляй мое тело мучиться от боли по тебе.
Его пальцы ласково коснулись ее бедер, потом, лаская ягодицы, прижали ее к себе.
— Иди ко мне, — попросил Чип. — Моя упрямица, моя радость. Сама подари мне любовь, даже если сейчас тебе не очень этого хочется.
Сэмми вдруг поняла, что хочет отдать ему все, что только сможет. Эти чувства оказались такими глубокими и сильными, что она замерла, потрясенная.
— Почему ты хочешь этого от меня? Я имею в виду, почему я должна…
— Называй это благодарностью, — оборвал ее Чип, приподнимая над собой. — И прекрати спорить!
— Ладно, не двигайся, — быстро согласилась она. — Я все сделаю. Господи, я не хочу, чтобы у тебя снова открылась рана.
— Сладкая моя. — Чип закрыл глаза. — Я весь твой.
Он говорил чистую правду. Сэмми поняла это, взглянув на его широкую грудь, упругий живот и небрежно раскинутые ноги. Доверчивый и сильный, возбужденный и прекрасный, он откровенно ждал ее ласк. Жесткий, непонятный ей мужчина. Жаждущий ее. Верящий ей.
