сказать, практически всем. Именно из-за этого мне казалось, что он мне теперь обязан всегда и во всем потакать и чуть ли ни стелиться передо мной ковриком в благодарность за оказанную честь. Он слишком долго терпел мои заскоки и вот терпелка закончиламь. Тщеславие и самолюбие, страшный грех, за который я расплачиваюсь уже сейчас.
Так, опустив голову и пиная песок босыми ногами, я брела по берегу, размышляя о том, что моя эмоциональная незрелость несовместима с высоким эмоциональным ай-кью Мирона. То есть для меня-то это как раз бонус, а ему сплошные нервы.
Я непроизвольно охнула от неожиданности, когда мой взгляд наткнулся на босые ноги в подкатанных брюках. Сунув руки в карманы, Мирон стоял на моем пути в расстегнутой рубашке с закатанными до локтей рукавами.
С минуту мы молча смотрели друг на друга, словно пытаясь погасить вулкан эмоций взрывающийся в груди. Это было одновременно больно и волнительно, потому что я вижу в его глазах все те же чувства вперемешку со злостью.
Молча протянув мне руку, Мирон задержался взглядом на обручальном колечке, с которым я не расстаюсь даже ночью и переплетая наши пальцы, повел меня гулять по песку.
Говоря, иногда молчание может сказать больше тысячи слов. И сегодня было именно так. Я так крепко сжимала пальцы Мирона, что он не мог не почувствовать как я соскучилась и как его люблю. Прижималась к его плечу, когда он остановился на краю пирса и рассматривал качающиеся на волнах яхты. И в эти минуты я поняла, что какая бы не была у нас размолвка, легче всего и спокойнее мне дуться и обижаться, если Мирон рядом.
Не будь между нами обид, это была бы самая красивая и романтичная прогулка в моей жизни. Босиком, в вечернем платье гулять по берегу с самым потрясным парнем на свете. Ему идет такой небрежный прикид, хотя когда его кубики обнажены, на него хоть мешковину вешай, а не то что белоснежную рубашку нараспашку с закатанными рукавами.
— Прокатишь меня на своей яхте? — чуть склонил голову Мирон в сторону пришвартованной неподалеку яхты Андрея.
— Легко. Права на ее управление у меня все равно еще год назад отобрали, — выдохнула я, что Мирон решился первым заговорить.
— Больше ничего не хочешь мне сказать, Аристова? — давит на меня Мирон и конечно имеет права, но я ему сто раз звонила, он не хотел меня слушать.
— А есть смысл, Борзов? Слышала, ты вернулся к прежней жизни и шерстишь танцполы в поисках приватниц на твой шест? — пожала я плечами, не подавая вида, как царапнуло мне слух его насмешливое «Аристова».
— Мой шест слег в глубокой депрессии после твоего решения уйти, — сузил глаза Мирон, кажется, вспомнив все, что я ему наговорила в тот день.
— А ты отпустил, — пожала я плечами, но в полы его рубашки вцепилась, чтобы не удрал.
— Стерва-котенок! — рявкнул Койот, и лишая ответить, накрывая мой рот своими губами.
Кажется воздух вокруг заискрился похлеще свадебного салюта Андрюхи и Вики.
— Подожди! — пытаюсь я на берегу, в прямом смысле, договориться.
В ответ его ладонь еще крепче сжимает мой затылок, а язык проталкивается глубже. С неистовством голодного зверя Мирон стискивает меня в руках и целует так, что у меня подкашиваются колени.
Ни сил, ни желания сопротивляться его двухметровой туше у меня нет, и я выгибаюсь ему навстречу, вставая на цыпочки. Эти две недели были хуже тех месяцев ожидания в универе. Я так истосковалась по сильному телу, по хриплому голосу и запаху лесного Койота.
Я не успела и охнуть, как Мирон подхватил меня на руки и понес на яхту.
— Я так скучала! Ты мне снился! Голый! — торопливо признаюсь я, потому что, судя по скорости моего перелета, очень скоро я лишусь возможности произносить что-то членораздельное.
— Блядь, Котенок! У меня и так стоит! — возмущается Койот, ухитрившись шлепнуть меня по заду на ходу.
По пути на яхту я успеваю оставить пару отметин на его шее, отчего у самой в животе становится еще горячее.
Опустив меня на мостик, Мирон лихо спрыгивает на палубу и протягивает ко мне руки, помогая спуститься за ним.
Едва я оказываюсь схвачена диким Койотом, мое платье летит за борт, а за ним и расстегнутый за долю секунды лифчик. При этом яхта не так далеко от берега, и любой, кому взбредет в голову погулять, может запросто бесплатно посмотреть порно из раздела хардкор на палубе.
— Ближайшие сутки тебе одежда не понадобится, — объясняет Мирон, хотя по рычащим ноткам это больше похоже на угрозу.
— Это самое сексуальное, что я слышала в своей жизни, — расплывается на моей моське довольная улыбка.
Мирон обхватывает мои бедра, приподнимая и устраивая на палубной тумбе с мягкой обивкой из эко-кожи.
Его оттопыривающая брюки эрекция упирается мне между ног, я снова не успеваю и выдохнуть, как его язык проталкивается в мой рот, а ладони Мирона жадно стискивают мою потяжелевшую грудь.
Моя кожа моментально покрывается мурашками, по телу бежит дрожь и между ног сладко сводит. Мирон все сильнее сжимает мою грудь, пропуская соски между пальцев, и мой стон глухо звучит где-то в горле, потому что Койот ни на секунду не прекращает яростно вгрызаться в мой рот.
В голове гаснет последняя мысль, что мне надо многое ему объяснить, но оказывается, что я уже слишком возбуждена для непринужденной беседы.
Обжигая мою кожу горячим дыханием, Мирон спускается ниже и сдавливает губами мой сосок. От его гортанного, рваного хрипа, который больше похож на рычание, во мне бушует уже такая ядерная смесь острого желания и адреналина, что мозги превращаются в картофельное пюре.
— Даже не думай, что я тебя отпущу! — отрываясь от своих любимых близняшек, рычит Койот, отстраняясь и расстегивая ремень своих брюк.
— Это хорошо, потому что оказывается, что без тебя мне совсем плохо, — на всякий случай потянулась я руками к его поясу, переживая за целостность шкурки на своей заднице.
— Ты наказана! — хрипло рычит на меня Койот, опрокидывая обратно на спину.
Обхватив мои запястья, Мирон в два счета фиксирует их ремнем и привязывает к стойке борта. Ох, что творится-то! Только сейчас я понимаю, насколько сильно у Мирона желание меня проучить. Его горячее дыхание щекочет мое лицо, глаза заволокло беспросветным туманом дичайшего желания. В его потемневших глазах мелькают опасные вспышки,
