моей семье.
Она словно пульсом в крови отбивает по слогам - ЛА-ЗА-РЕВ!
Глава 67
Дима
Дима Вернувшись в зал ресторана, первым делом принимаюсь искать глазами жену. Только вот моего белокурого ангела нет за столом. А Мирьям и Сюли, судя по обрывкам разговора, ведут уже далеко не светскую беседу:
- Когда я была маленькой девочкой — была капризной, вредной и невыносимой! - обаятельно улыбается жена Садулаева и деловито поднимает тонкий палец, на котором в свете люстр сверкает обручальное кольцо, — НО! Теперь я выросла и… Ха-ха-ха… ничего не изменилось!
Подойдя ближе, с беспокойством отмечаю, что сумочка Алены лежит на стуле. Чертыхаюсь про себя, когда замечаю, что из нее выглядывает девчачий розовый сотовый.
– Дамы, простите, что прерываю ваш разговор, — с легкой извиняющейся улыбкой обращаюсь к Мирьям. — Мира, ты не видела Алену?
Девушка удивленно бросает взгляд на соседний стул. На белоснежном лбу Садулаевой появляется неглубокая продольная морщинка.
- Она выходила в уборную, но… - бросает взгляд на изящные золотые наручные часы.
– Странно. Прошло уже достаточно много времени, – прикусывает губу, виновато зелеными глазами глядит. — Дим, я…
– Все нормально, — успокаиваю жену друга, не давая договорить, и как только к столу подходит Давид и партнер из Китая, добавляю: — Я ее найду.
Подхватив небольшую черную сумочку, направляюсь вдоль длинного коридора. Проклятье! Стоило всего на десять минут отойти… Злюсь от того, что переживаю. Неужели нельзя было с собой трубку прихватить?
– Волков!
Поднимаю руку, отсалютовав на приветствие давнего знакомого. Ресторан позиционируется, как модное и дорогое заведение, поэтому ничего удивительного в том, что то и дело натыкаюсь взглядом на знакомые лица бизнесменов, акционеров и прочей элиты Анапы.
Заведение «Чай Таун» в китайских многовековых традициях. При этом национальная стилистика Китая максимально напоминает современный дизайн, так что решение удачное вдвойне. С черными глянцевыми стенами, сияющими, как поверхность моего телефона Vertu, расписными панно в человеческий рост с павлинами, гейшами, самураями, цветочными мотивами – точными копиями старинных миниатюр. Словно это не ресторан, а драгоценная шкатулка из лакированного дерева: многодельная, вся украшенная золотыми росписями.
В дизайне черный цвет способен любой интерьер ресторана сделать загадочным и интересным, но при слишком активном его использовании помещения могут превратиться в неуютные мрачные комнаты, но ресторану «Чай Таун» этого явно не грозит. Отличное место, великолепная кухня.
Именно сюда я всегда и хотел привести свою красавицу. Уверенно ступаю по полу, выложенному антрацитовым камнем с сияющими, как алмазная крошка, вкраплениями. В них, как в зеркале, отражаются тысячи хрусталиков двенадцати длинных, ниспадающих до столиков, авангардных люстр и сотни светящихся капель трех гигантских сверкающих шаров. Машинально останавливаюсь, когда неожиданно локтя настойчиво касается женская ладонь. На белой ткани рубашки загорелая женская рука с идеальным красным маникюром выделяется ярким пятном.
– Привет… Дима.
Глубокий грудной голос бьет по нервам, словно оголенный провод. Проклятье! Этой мне сейчас не хватало только… Бывшая жена еще той занозой в заднице оказалась. Хочется стряхнуть тонкую руку, что вцепилась в меня, словно паучья, но высокая дисциплинированность и выдержка заставляют лишь приподнять бровь. С намеком посмотрев на холеные пальцы, унизанные дорогими кольцами, поднимаю взгляд на женщину и отвечаю полным ледяного холода голосом:
– Камилла.
Улыбается полными губами, подкрашенными кроваво-красной помадой, не спешит руку убрать. Наплевав на приличия, одним нетерпеливым движением скидываю ее прочь.
– Могу тебя поздравить? – не сдается бывшая жена, прикрывает глаза, пряча взгляд за наращенными ресницами. — Говорят, ты стал хорошим мужем, – добавляет ехидно, с намеком.
- Хорошими мужьями не рождаются, – осаживаю крашеную блондинку. – Хорошими мужьями становятся с хорошими жёнами.
Лицо женщины искажает гримаса ярости.
Она портит симпатичные черты, делая ее поразительно схожей со злым хорьком. Странно, я ожидал, что во мне проснётся ненависть к ней… Но нет, мне её просто жаль. Быстро взяв себя в руки, Камилла посылает мне знакомую заигрывающую улыбку. Только вот мимо. Вдоль и поперек еще пару лет назад ее ужимки изучил.
Не интересно.
– Ты выглядишь таким напряженным, – кладет руку мне на грудь, но почти сразу убирает. Чувствует незримую опасность, но все же пробный шар кидает. — Как насчет того, чтобы встретиться, былое вспомнить…
- Что вспоминать? Развод? – несговорчиво цежу. Больше всего меня навязчивые женщины напрягают. — Ну, так случилось. Бывает… Не сошлись характерами. Не смогли уступить друг другу. Короче говоря, обычная история. Разбежались. Извлеки из всего этого урок. Я извлек и тебе того желаю.
– Я по тебе скучаю, по твоим рукам, губам… - не сдается Камилла.
Терпение лопается, как воздушный шар. Резко и безвозвратно.
- Господи, женщина, оставь меня в покое! – раздражение лавой по венам течет. — Мы уже не вместе! Хватит унижаться.
Искренне не понимаю, чего она хочет добиться. Все мосты уже сожжены, на все вопросы найдены ответы, и более не за чем встречаться – даже обиды прощаются как-то сами собой. Остается только невысказанный вопрос: «Что же ты, сука такая, столько времени мне голову морочила-то?»
Опешив от моего грубоватого ответа, Камилла на секунду в ступор впадает, уязвленная до глубины души. Ничего, переживет!
- Ну, и вали! – придя в себя, почти шипит, щуря темно-карие глаза, кривит презрительно полные губы. - Ты жалок, Волков. Просто идеальная пара для твоей серой мышки.
Криво усмехаюсь, ощущая, как подушечки пальцев буквально пощипывает от желания встряхнуть гадюку, чтобы поставить на место.
Пусть только еще раз насчет Алены заикнется!
- И не мечтай, что я думаю о тебе! – поджимает губы так, что они почти в одну сплошную линию превращаются, накидывая безжалостно ей пару годов сверху. — Я вспоминаю о тебе каждую субботу, лишь когда твоей рубашкой полы мою.
Только ее слова мимо ушей пролетают. Уже давно не актуально.
– Ты и полы моешь? – усмехаюсь, будто Камилла анекдоты «травит». — Ничего забавнее в жизни не слышал.
Не
