Арина Холина - Настольная книга сердцеедки

— Мимо чьего дома? — с какими-то фальшивыми интонациями поинтересовалась Даша.

— Черт, ну мимо Риммы, мать ее, Генриховны! — занервничала Аврора. — Думать о ней не могу без мучительной боли во всем теле!

— А мы к ней и едем, — усмехнулась Даша.

— Что?! — завопила Аврора. — Это розыгрыш? Подстава? Даш, ты съехала с катушек? Что происходит?

Даша припарковала машину на обочине, настежь открыла окно, достала сигареты, прикурила и откинулась на спинку сиденья.

— Знаешь, кроме того что Римма — гений, она в прямом смысле — за гранью добра и зла. Она из тех немногих, кто просто не может умереть, потому что без них рухнет мир. У нее… иммунитет. Ее нельзя судить.

— В смысле?

— Ну, она столько сделала для человечества…

Аврора подняла брови.

— Да-да, для человечества тоже! — подтвердила Даша. — Одним словом, теперь она может сделать все, что угодно, и ее не будут судить.

— Даже за убийство?

— Вот про убийство не знаю. — Даша пожала плечами. — Хотя она спасла столько жизней… Но нет, не знаю. А ты собралась убить Алису?

— Возможно… — сквозь зубы процедила Аврора. — Но я все равно не понимаю, как можно добровольно войти в дом этой бессердечной садистки, гнусной, деспотичной извращенки и просто бестактной, невоспитанной, вульгарной старухи!

— Да, ты права, — улыбнулась Даша. — Она такая, моя бабушка.

Некоторое время Аврора сидела с открытым ртом, но наконец хриплым голосом спросила:

— Что?

— Римма — моя бабушка! — громко произнесла Даша.

— Но у тебя же есть бабушка — Зоя… — Аврора развела руками. — Куда тебе столько?

— Тебя, возможно, мои слова удивят, но у меня есть и отец. Римма — его мама. Мой отец — очень крутой. Круче Доната.

— Почему Римма старая, а Донат молодой? Они же, наверное, ровесники?

— Разная природа, — пояснила Даша. — Донат — падший ангел, он бессмертен, у него нет возраста. Римма — просто ведьма, хоть и гений.

— Слушай, не могу поверить, что она твоя бабушка! — ахала Аврора, пока Даша загоняла машину в гараж. — Все равно страшно. Прямо как на контрольной по химии. Нет, еще хуже. Я просто уверена — она нас съест!

— Ну-у… — Даша покачала головой, — вообще-то она и правда может!

Они вышли из машины и пошли к дому. Аврора чувствовала себя идиоткой. У нее действительно подгибались колени и тряслись руки. Причем она не могла понять почему — Римма же ее не била, в конце концов! Просто в ней была сила, не менее страшная, чем в ядерном реакторе. И это было неприятно.

— Зачем так топать? — послышался откуда-то, едва они вошли, голос Риммы Генриховны. — Этому паркету триста лет!

Римма Генриховна выползла из гостиной.

— Ненавижу зря тратить время, — сообщила она. — Если ты приехала полюбезничать, то давай по-быстрому. О, двоечницу с собой притащила!

— Разве Аврора — двоечница? — рассмеялась Даша.

— Голова у нее забита всякими глупостями… — фыркнула Римма Генриховна.

— Вы знаете… — решилась Аврора, но Даша ее перебила:

— Из-за ее глупостей мы к тебе и приехали.

— Можете одеваться и ехать обратно домой. Я разбитыми сердцами не занимаюсь! — возмутилась Римма.

— Бабушка! — Даша вцепилась в нее. — Ради меня! И это не просто разбитое сердце! Это наша семья! И это, забодай его, пари! Ну, пожалуйста…

— Что за выражения? — фыркнула Римма. — «Забодай его»… Мы же культурные люди, твою мать! Кстати, ничего не хочу знать. Это ваши проблемы. Все, по домам…

— Римма! — заорала Даша. — Не смей так со мной поступать! Ты знаешь, что будет! Клянусь, если ты немедленно не возьмешь дело в свои руки — я тебе больше не внучка!

— Ага, — усмехнулась Римма, — как же, духа не хватит. Будешь мучиться — ах, бедная моя бабушка, старенькая да беспомощная, как она там…

— Ну, считай, ты украла у себя сто лет жизни. — Даша развернулась, схватила Аврору и кинулась к выходу. — Старая карга… — бормотала она, впихивая ключ в замок зажигания. — Что такое? — завопила она, когда ключ отказался поворачиваться. — Что за бред?

— Вот этот… — Аврора ткнула пальцем в другой ключ. — Тот от багажника.

— Даша! — послышалось из дома. — Вернись, я передумала!

Даша всплеснула руками.

— Ты ведь понимаешь, что решение она приняла, еще когда мы выходили из дома? — воскликнула она.

— Не понимаю, — честно призналась Аврора, несколько ошарашенная всей этой семейной чепухой.

— Надо знать ее, каргу противную… — Даша наконец завела машину и резко тронулась с места.

— Э-э… Слушай… — забормотала Аврора. — А мы разве не вернемся?

— Вернемся. Но попозже. Пусть помучается, — мстительно заявила Даша и нажала на газ.

Аврора отвернулась и скорчила рожу своему отражению в окне: мол, не понимаю я тонкостей.

Даша нашла убогое кафе под гордым названием «Олимп», села за обшарпанный столик и рявкнула:

— Здесь вообще есть официант?

Из открытой двери, за которой виднелась кухня, вышла женщина с выражением лица, так прямо и говорящим: «Ну, что еще надо? Дергают по пустякам!» Девушки заказали чай и песочные пирожные, после чего Даша перегнулась через стол и сказала:

— Римма уже много раз переживала своих детей, внуков, друзей… Вот, ты понимаешь, все мечтают о бессмертии, трясутся при мысли, что раз — и нет тебя, умер, а на самом деле долгая жизнь хуже даже, чем смерть. Ты привыкаешь к боли, привыкаешь к потерям, привыкаешь к тому, что нет смысла любить, так как вечная любовь в твоем понимании — нечто совсем другое… Мой папаша — обычный маг, долгожитель у нас только Римма, но он унаследовал от нее цинизм, и сам не понимает, как жестоко относится к людям. Единственная слабость Риммы — рецепт ее долголетия. Оно основано — не целиком, конечно, но без этого все развалится — на семье. На любви и внимании близких. Она, по-моему, нарочно находит тех, кто может и любит прощать, кто любит «несмотря на» — таких, как я. Вот матушка от всего этого отгородилась, но по крови-то я родственница Риммы, на мамину любовь ей плевать. И я ей все время угрожаю: больше она меня не увидит и не услышит — вычеркну ее из жизни. С ней только так можно, по-другому не понимает. Мы чаю дождемся? Или завтра зайти? — заорала она на все кафе.

Официантка принесла подозрительный чай — он пах пылью, в стаканах с мутной жидкостью плавали пакетики. Даша кинула на стол несколько купюр, затушила в чае сигарету, что Аврору слегка покоробило, и быстрым шагом вышла из кафе.

Вернувшись к дому Риммы Генриховны, они минут двадцать стучали в ворота, прежде чем хозяйка открыла. Аврора уже начала было паниковать, но Даша была спокойна, как игрок в покер.