– Точно, – согласился Майкл.
– Значит, это как раз то, во что я верю и что люблю. За что я готова умереть. Мы расскажем им, что любим это место…
Зеб кивнул.
– И что за него стоит умереть, – добавила Куин.
– Ты молодец, – похвалил ее Зеб.
Румер же ничего не сказала. Для нее взросление на Мысе значило абсолютно все. Оно давало детям – и взрослым – ощущение причастности к чему-то вечному, верных друзей и дом, в который стоило вернуться. Когда-то оно свело ее с Зебом, и вот теперь все повторяется.
– Спасибо, – сказала Куин.
– Тебе нравится природа?
– Очень.
– Возможно, после школы ты могла бы приехать в Калифорнию и поработать в моей лаборатории.
– Правда? – спросила она, и Майкл заметно повеселел.
У Румер екнуло сердце. Зеб всегда говорил, что вернется на запад, чтоб открыть центр подготовки полетов. Но Мати посмотрела ей прямо в глаза и подарила успокаивающий взгляд.
– Конечно, – улыбнулся Зеб. – Именно такие бойкие исследователи нам и нужны.
– Ух ты, – Куин так и лучилась от восторга, обдумывая свое радужное будущее.
Румер молча размышляла над их словами. Люди вырастали здесь, а потом уезжали: такое случалось постоянно, каждый год. Каким бы немыслимым ни казалось сейчас желание Куин покинуть это место, много лет назад столь же непросто было представить себе, что Зеб в ее возрасте вознамерится покинуть родные пенаты. Румер была исключением – за всю свою жизнь она не изменила ни дому своему, ни Мысу, ни своими принципам.
Спустя некоторое время ко двору подкатила полицейская машина. Из нее вылезли два суровых полицейских. Сразу же за их автомобилем, взвизгнув покрышками, остановился грузовик «борца с грызунами-вредителями».
– Вот она! – размахивая руками, закричал он. – Эта девчонка напала на меня и украла канистру! А потом сбежала на пляж и, наверное, вылила ее в воду. Маленькая хулиганка! Спросите у нее, куда она дела яд! Ну же, спросите ее!
– Офицер, канистра с ядом у нас, – шагнув вперед, заявила Румер.
– Вы доктор Ларкин? – спросил один из копов. – Ветеринар?
– Да, это она, – вместо нее гордо ответила Матильда.
– Мы весьма сожалеем, – сказал Зеб. – Наверное, Куин передался мой гнев. Ситуация была напряженной, особенно учитывая…
– Я понимаю вас, – спокойно ответил полицейский. – Но мы все равно собираемся допросить девушку.
– Нет, – Майкл выступил и закрыл девочку своим торсом.
– Все в порядке, – мягко прошептала Куин. Румер заметила морщинки тревоги на лбу Майкла и любящий взгляд Куин, который она подарила ее племяннику. Они все стояли так близко, словно были связаны воедино незримой нитью. Закрыв глаза, чтобы запечатлеть в памяти это неповторимое мгновение, Румер спрашивала себя: почему подобная близость не длится вечно?
– Со мной ничего не случится, – сказала Куин Майклу, и он кивнул ей.
– Мисс, пройдемте, – позвал ее коп.
– Я буду здесь, – глядя ей в глаза, сказал Майкл, когда она повернулась к полицейским.
– Арестуйте ее! – потребовал истребитель вредителей.
– Будьте осторожны, – тихо сказал Зеб полицейскому.
– Жаль, что с нами нет Сикстуса, – Куин вдруг всхлипнула. – На Мысе все меняется! Он бы этого не допустил. Он не позволил бы пилить деревья и травить кроликов… Как же я хотела, чтобы он был здесь!
– Я тоже, – обняв Куин, сказала Румер и посмотрела Зебу в глаза.
– И все мы, – сказала Матильда, когда полицейский шагнул к девчушке. Пока Куин отвечала на его вопросы, Румер и Зеб стояли рядом с ней. Румер ощущала близость Зеба и слышала гулкое биение собственного сердца. Глянув на Зеба поверх головы Куин, она увидела яростный блеск в его глазах.
Этот его взгляд не имел никакого отношения к Мысу, к полиции, к проблемам Куин: все дело было в Румер, в его желании обладать ею, и в той, другой причине, по которой им приходилось ждать.
Буксир покачивался из стороны в сторону на волнах от большого рыболовецкого траулера, державшего курс в открытое море. Сикстус сидел на палубе в кресле рядом с Малаки и одной рукой подергивал леску с наживкой. У макрели был период жора, и старики таскали ее одну за другой. Сверху стайка казалась черной, но порой мелькали яркие полоски на бочках рыбешек, отчего создавалось впечатление, будто под водой плавали блестящие серебряные тигры.
– Еще одна, – Сикстус бросил добычу себе под ноги.
– Сколько уже, семь? Для ужина почти самое то.
– Да? А ты что будешь есть?
– Ты хочешь сказать, что умнешь зараз семь штук макрелей?
– Так они же маленькие.
– Все равно. Семь штук?
Сикстус кивнул. Он думал о продолжении плавания и о прибытии в Ирландию, одновременно гадая, что там готовили в домах престарелых. Хотя здесь Сикстус питался вполне неплохо – обеды с Малаки, с Элизабет, да он и сам порой готовил себе блюда из лучшей рыбы и лобстеров Люнебурга, – ему недоставало любимой стряпни Румер.
Он скучал по помидорам с Мыса Хаббарда, кукурузе из Силвер-Бэй, телятине Блэк-Холла и лобстерам Куин. И вообще он очень стосковался по дому.
– Ну, если ты считаешь, что семи недостаточно, тогда мне лучше еще порыбачить. Ты должен поднабраться жирку, чтоб потом было что сбрасывать во время долгого путешествия. – Малаки проверил наживку на крючке и бросил ее обратно за борт. – Кстати, когда ты отчаливаешь?
– Завтра, – ответил Сикстус.
– Ирландия зовет, – сказал Малаки. – Она ждала столько лет, а теперь ты не хочешь терять ни минуты, чтобы добраться туда?
– Да, – кивнул Сикстус. – Еще восемнадцать дней через океан…
– Пока ты будешь в пути, кто-то может занять твою койку в пансионе для старичков.
– Ну, я, наверное, повременю отправляться на покой.
– Ты что-то задумал?
– Может быть. К тому же я отправляюсь туда по другой причине. Понимаешь, это мой заслуженный отпуск. Точнее, наш с Клариссой.
Малаки молча кивнул и раскурил свою трубку.
– Ну как, повидался с дочерью? – спросил он.
– С Элизабет? Да, все прошло замечательно.
– Она красавица, – сказал Малаки. – Я не пропускаю ни одного фильма с ее участием.
– Она была бы рада это услышать.
– И значит, ты с ней прокатился по острову? Что, искал свои корни?
– Я как большое дерево. Корни мои повсюду.
– А разве не у всех так? – спросил Малаки. – К нашим годам у любого человека найдется корешок то здесь, то там.
– Только мы растрачиваем себя по пустякам.
– Ты так думаешь?
Сикстус пожал плечами, наблюдая за мерцанием черно-серебристых рыбок у борта буксира. Чуть дальше у самого причала его уже ждала готовая к отплытию «Кларисса».
Раньше он считал, что ему выпал счастливый жребий – совершить странствие в свое прошлое и избавить Румер от лишних хлопот. Но когда он приплыл сюда и встретил Элизабет, в нем снова что-то пробудилось: глубокая любовь, которая связывала все поколения его семейства. Он знал, что был готов пожертвовать чем угодно, чтобы снова увидеть мать. И наконец-то уяснил для себя, что не хочет умирать вдали от Румер.
