— Я не разрешаю тебе есть мою попу, уж лучше шею.
Кажется, мы начали смеяться одновременно, правда до тех пор, пока Кирилл не провел пальцами у меня между ног.
— Моя влажная девочка.
Не знаю сколько должно пройти времени, прежде чем я перестану испытывать за это… нет, не стыд. Мне совершенно не стыдно, но, черт возьми, не ловко. Он ведь даже ничего не сделал, а я уже… потекла, как бы это пошло ни звучало. Не выдерживаю и начинаю ерзать грудью на этом дурацком подоконнике, когда Кирилл начинает гладить меня там.
— Кирилл, не надо, — еле дыша произношу я. — Не нннадо… так, я по-другому хочу.
— Как, солнышко? — ненавижу! Сейчас я его просто ненавижу! — Я тебя хочу, а не пальцы. Ну, пожалуйста, Кирилл.
— Как говорит моя мама — желание женщины закон. Ну иногда закон, — усмехается Волков, и я слышу звук расстегиваемой ширинки, а в следующую секунду он входит в меня на всю длину.
Из меня вырывается протяжный стон, но опомниться и привыкнуть Кирилл мне не дает. Двигается резко и быстро, набирая нужный ему темп. Наверное, со стороны это выглядит пошло, возможно даже грубо, правда фишка в том, что мне это нравится. Да, именно нравится, это, в конце концов, мой муж, что хочу с ним, то и делаю. И он прекрасно знает, как нравится мне, даже будучи под действием алкоголя. Кирилл еще крепче сжимает мои бедра, как только я начинаю сползать с подоконника вниз от его резких движений. Ягодицы ударяются о бедра, создавая совершенно неприличный звук. А мне хорошо. Хорошо, несмотря на то что безумно тянут ноги, и в принципе каждая мышца дрожит от напряжения. Я стону. Да, именно стону в ответ на его движения во мне. С каждым его проникновением, у меня не только выпрыгивает сердце из груди, но и кружится голова. И мне хорошо… так хорошо, словно по венам пустили какой-то наркотик, вызывающий радость и счастье. Кирилл ускоряется и с каждым движением все сильнее впивается пальцами в мои бедра, наверняка оставляя следы. Вот только сейчас меня это совершенно не волнует. Горячая волна удовольствия разливается по всему телу от остроты ощущений. Я извиваюсь и стону, цепляясь влажными ладонями за подоконник и конвульсивно сжимаюсь от нахлынувшего оргазма. Какие-то несколько секунд Кирилл делает еще пару толчков, после чего он следует за мной и изливается в меня.
— Ну, вот теперь подарок засчитан, — выдыхает он, целуя мою спину, и тут же выходит из меня.
— Это не подарок, Кирилл, — еле шепчу я, с трудом двигая затекшими ногами.
— Не спорь, Светлана Васильевна. Как в там песенке поется — лучший мой подарочек это ты. А ну-ка, давай-ка, плясать выходи! Нет, Дед Мороз, погоди! Кстати, — совершенно не скрывая смеха, выдает Волков, при этом разворачивая мое непослушное обнаженное тело к себе. — Как я раньше не додумался. Волк и заяц из «Ну, погоди». В мультике тоже заяц поставил волка на лопатки!
— Я вообще-то не заяц и уже даже не Зайка.
— Твоя правда. Но ты все равно Волкова зайка, — быстро целует меня в губы и, продолжая улыбаться, натягивает на мое непослушное тело платье.
— А где мои трусы? — оглядываюсь по сторонам в поисках нужного элемента одежды, но ничего не вижу.
— Не боись, мы оставим записку чьи это трусы, горничная как раз их постирает и завтра вечером принесет в наш номер.
— Неуместная шутка. Я без трусов отсюда не выйду, — прикрываю глаза, пытаясь совладать с рвущимся наружу смехом и желанием сказать Кириллу о беременности.
— Ой, ладно, не буянь, ножки подними, — открываю глаза и наблюдаю за тем, как Волков натягивает на меня трусы.
— Спасибо, — благодарю вполне искренне, не скрывая улыбки.
— Пойдем отсюда, еще раз попробуем открыть дверь и если нет — пойду на ресепшен. Давай лапку, — берет меня за руку и выводит из душного помещения.
Все, чего я сейчас хочу — это в кровать, ну или хотя бы на руки к Кириллу. Ноги совершенно не держат. Я в полной эйфоричной усталости, если такая вообще существует.
— Трахалай махалай бахалай сим балалай, заклинаю, откройся, — проговорил на одном дыхании Волков и прижал карточку к двери. И о чудо, под наш совместный смех она открылась с первого раза. — Вот что значит волшебный трахалай.
— Пожалуйста, прекрати, нельзя так смеяться.
— А то что?
— Ничего, — бурчу себе под нос, скидывая с себя босоножки. И тут же в грязной одежде, не задумываясь ни о чем, плюхаюсь спиной на кровать. Кирилл, не раздумывая, присоединяется ко мне. — Мне надо в душ.
— Сейчас полежим и сходим. Ты как вообще?
— Хорошо. Счастливая и беременная.
— Даже так? — усмехается Кирилл, явно не воспринимая мои слова всерьез.
— Ты не понял. Я и вправду беременна. Девять недель уже, это и был мой подарок. Он со мной, — беру опешившего, к счастью, не ругающегося, Волкова за руку и прикладываю ее к своему животу. — Ты только не обижайся, что я сразу не сказала, и что бросила таблетки, ну и как узнала о беременности. Я не ожидала, что это сразу произойдет. Ты злишься?
— Конечно, злюсь! Я тебя трахнул только что на каком-то грязном подоконнике. Да и как можно было поехать в жопу мира, на таком раннем сроке. А если что-то случится?!
— Ничего не случится. Я здорова. Тем более у меня есть мой личный гинеколог. Я тебя вообще-то имею в виду, — улыбаюсь, глядя на то, как Кирилл сам начинает неосознанно улыбаться. — А я рада, что ты меня в этой каморке отлюбил, в конце концов, так ты не скоро повторишь.
— Через год на этом самом месте, — усмехается Волков, начиная поглаживать мой живот. — Хороший подарок. Я бы сказал, эксклюзивный и дорогой.
— За деньги не купишь.
— Точно, — мимолетно целуя меня в губы, тихо произносит Кирилл. — Не купишь…
Эпилог
- Всем пламенный привет, товарищи, почти уже не студенты. Не прошло и года, а мы на том же месте. Ой нет, вру. Прошел как раз год, — не скрывая улыбки выдает Волков, присаживаясь за стол. — И что более удивительно, мы в том же составе, — обводит глазами аудиторию, останавливаясь взглядом на Веронике.
На самом деле ничего для него удивительного нет, про мою группу он знает все. И этот последний цикл практических занятий перед государственными экзаменами мы будет проводить с ним не просто так. Это чисто его инициатива, как он сказал сам — «махнулся группами ради меня любимой с другим врачом». Не знаю так ли это, иногда мне кажется, что ему просто необходимо выпустить пар, а со мной он сейчас сдерживается. Может и хочет порой дать в лоб за очередной заскок, но терпит. А тут студенты, на которых можно с легкостью оттачивать свое мастерство.
— И ровно месяц, — радостно добавляет, сидящий рядом Илья, после незначительной паузы. — У нас не было занятий год и месяц, а не просто год, как вы сказали, если быть точным, — быстро договаривает Художников, пристально смотря на слегка искривленное лицо Кирилла. Ну сейчас начнется.
— Святой Купидрила, ничего не меняется в этой жизни, да, Занудилкин?
— Вообще-то я Ху…
— Худышкин. А по паспорту Художников. У меня очень хорошая память, Илья. К счастью, не пропил. Не занудствуй, иначе опять будешь сверкать своим обнаженным телом при всей группе. И насколько я вижу, за год ты его не накачал. Раньше Светлане Васильевне не нравился, а теперь и подавно, когда у нее есть с чем сравнить.
Вот это уже просто вопиющая наглость! Аккуратно выглядываю из-под впереди сидящего человека и гневно смотрю на Кирилла, на что тот лишь улыбается. Ну какой же гад!
— Так, ладно. Все на месте, Светлана Васильевна?
— Все.
— Замечательно. Давайте поиграем, я вас всех взбодрю перед экзаменами.
— В переводе на русский — знатно опозорите, — и все-таки Илья смертник.
— Правильно, Художников. С тебя и начнем. Игра такова — каждый выходит к доске и достает бумажку. Читает задачу вслух всей аудитории и отвечает на ниже приведенные вопросы. В общем, все, как и в прошлом году, но теперь всей аудитории, а не только мне. Илья, прошу к доске.
