Дэм. Я Веронику год уламывал, то же ни в какую не хотела. Не доверяла.
— Вот и Лера не доверяет.
— А ты что?
— А что я? Жду, приручаю, не тороплю. Все равно никуда не денется, — смотрю на нее поверх стакана с напитком, — моя.
Лера чувствует, ловит мой взгляд. На миг замирает, потом показывает язык. Ладно хоть не средний палец, и на том спасибо.
— Давайте что ли за них. За своих
Звеним краями. Лера снова смотрит. Салютую ей стаканом и делаю небольшой глоток.
Моя.
Эпилог 1
Спустя несколько месяцев
На улице льет, как из ведра. В этом году осень какая-то сопливая — что ни день, то хмурое небо и лужи чуть ли не по колено. Кругом мрачные физиономии, жалующиеся на нехватку витамина Д, и только один я на позитиве, потому что у меня есть собственное солнце. Мой антидепрессант.
Правда иногда это солнце дает просраться по полной программе. Вот, например, как сегодня. Сначала звонила двести раз, но я был на внеплановом совещании, поэтому игнорировал. Тогда она закидала меня сообщениями, самоё доброе из которых было «Ты — сволочь, Барханов!»
Ума не приложу, где успел насволочить, но напрягаюсь. Лерка, конечно, чумовая и без башни, но если вот так прет и кипит, значит точно что-то случилось. Почему-то вспоминаю Щеглова и Эльвиру, и хотя оба скорпиона нейтрализованы, все равно не по себе. В нашем мире полно доброжелателей, и я готов порвать любого, кто к нам сунется, но сначала надо разобраться в что же все-таки случилось. Поэтому после совещания еду к ней. Лера с Максом все так же живут у матери, хотя у меня дома сделана шикарная комната для сына, и не менее шикарная комната для Вознесенской. Я согласен, чтобы она оставалась там, хотя в идеале — окончательно, заполучить ее в свою жизнь и спальню.
Между нами искрит, и мы постоянно срываемся. Трудно противостоять притяжению, которое с каждым днем все больше набирает обороты. Мы словно прорастаем друг в друга, и если я всеми силами способствую, то Лера упрямо упирается. Я честно пытаюсь не давить и быть тактичным, но не могу своими прагматичными мозгами понять почему она сопротивляется. Ясно же, что все. Вместе. Навсегда. Не отпустим друг друга, чтобы ни говорили, как бы ни кусались. Я ее мистер Замороженный, а она мой ежик, моя неидеальная идеальная.
Это все прекрасно, и я непременно этого добьюсь. Но данный момент надо разобраться, что у нас опять случилось.
До нее добираюсь без проблем, паркусь, попадаю в подъезд вместе с пожилой парой, возвращающейся после прогулки с собачкой. Собачка эта рычит на меня и явно примеривается к моим брюкам, чтобы хорошенько тяпнуть.
— Не бойтесь. Она не кусается. У нее зубов нет, — милостиво поясняет бабушка и тянет это трясущееся нечто к себе.
Я обгоняю их, взлетаю до нужного этажа и вдавливаю кнопку звонка до упора.
Давай, нахалка, открывай. Будет разбираться с какого такого перепуга, я снова скатился в категорию сволочей.
Лерка открывает сразу, будто у двери сидела и ждала:
— Иди сюда, Барханов! — шипит. Взгляд бешеный. Аж огонь полыхает.
Мне интересно что ее так раздраконило, но чувствую, что сейчас отхвачу.
— Что опять?
— Ты еще спрашиваешь?! — у нее даже голос срывается, — из-за тебя все!
Все интереснее и интереснее.
— Что из-за меня?
— Вот! Смотри! — ведет меня на кухню, к окну. Ведь подоконник уложен отчаянно полосатыми тестами.
Я вроде понимаю, что она значат, но конкретно к нашей ситуации применить не могу. Тормоз нападает.
— Ты беременна?
— Нет, блин! Просто так сидела и полоски рисовала, — лютует она, — какого черта Барханов, а? Я только жить начала. Работа интересная, сын в сад хорошо пошел и на тебе! Что ты лыбишься?
— Потому что счастлив.
— Я не счастлива! Я не хочу снова вот это вот все. Пеленки, ночные бдения, зубы, сопли и прочие радости.
— Мне жаль.
Мне не жаль. Я реально улыбаюсь во весь рот.
— Демид, не беси меня! Я тебя позвала не для того, чтобы смотреть, как ты зубами своими отбеленными сверкаешь! Проблему решать надо.
Значит, проблему решать…
Что ж есть у меня одно решение.
— Все, Лер. Хватит. Наигрались в демократию.
Она настороженно замолкает.
— В ближайшее время переезжаете ко мне с Максом.
— Не хочу.
— Хочешь. И платье белое хочешь.
— Я не люблю белые платья.
— Ничего потерпишь. И платье, и гостей, и букет, которым можно в людей швыряться.
До нее доходит к чему я веду:
— Демид, ты опять за старое?
— Ты думаешь, я тебя с двумя детьми в покое оставлю?
— Двумя? Я разве сказала, что собираюсь рожать второго?
Так. Блин.
— Я сделаю вид, что не слышал этого…
В этот момент раздается звук поворачиваемого ключа и в квартиру входит мама Леры. Вознесенская пищит, как задавленный хомяк и начинает сгребать тесты с подоконника
— Что стоишь? Помоги!
— И не подумаю, — отступаю, приваливаюсь боком к столу, — давно хотел пообщаться с будущей тещей.
— Демид! — она возмущается, а я как ни в чем не бывало улыбаюсь. У меня достаточно поводов для улыбок.
Эпилог 2
— Та-а-ак, — раздается женский голос, — и кто у нас тут?
— Мама! — Лерка подскакивает и вытягивается по струночке, — а мы тут вот…сидим…то есть стоим. То есть вот…
Еж краснеет.
Вот как так? Эту маленькую женщину в аккуратных очках, она боится, а меня большого и грозного – ни фига! Даже обидно.
— Может представишь нас, Лерочка, — она с интересом рассматривает мою скромную персону.
Лерка тоже стреляет в меня взглядом. Сердитым.
— Мама, знакомься. Это Демид. Демид, это мама.
— Здравствуйте, Демид.
— Добрый день, Ирина Борисовна. Приятно познакомиться,
Да. Я и без Леркиных речей в курсе того, как зовут мою будущую тещу. Знаю когда у нее день рождения, чем она занимается на работе, и как прошло ее детство. Привычка, что поделать.
— Мне тоже, — улыбается, но глаза внимательные, осторожные. Изучает, — по какому поводу сбор?
— Он просто на минуту заскочил, — тараторит Лерка, — уже уходит.
— Жениться хочу на вашей дочери.
Вознесенская
