пропаже человека.
— Разве у тебя не должен быть сейчас медовый месяц? — Я кручу в голове образы ее и Олега: как они сперва орали друг на друга, потом начали сыпать упреками, а потом, по-видимому, уже после того, как я добровольно покинула сцену, решили предаться другим, более приятным воспоминаниям. — Не нужно беспокоится, я взрослая и в состоянии о себе позаботиться.
— Хватит нести чушь! — ругается она, и я слышу характерное дрожание слез в ее голосе. — Эвелина, прошу тебя, хотя бы дай мне возможность объяснить.
— Все и так предельно ясно. — На самом деле я снова трушу. Понятия не имею, как переживу тот факт, что Олег снова предпочел другую женщину, и на этот раз — мою собственную мать. — Я не буду стоять у тебя на пути. Если бы ты все рассказала раньше — ничего этого не было бы.
— Олег не ответил ни на одно мое сообщение, — как-то глухо и обреченно признается она. — Целый месяц я писала ему, но он так и не ответил. Если когда-то… Эвелина, нам нужно обо всем этом поговорить не по телефону.
— Я ничего не хочу знать.
— Но ты должна!
— Чтобы что? Я больше не подойду к нему, если ты думаешь, что всего случившегося по-прежнему недостаточно.
— Давай просто… поговорим. — Она нервно вздыхает. — Ты всегда была такой упрямой. Вся в отца.
Ее слова надрывают последний нерв, на котором держится мое терпение.
Вся в отца.
Боже, а что если я действительно могла быть дочкой Олега?!
Что если бы это оказалось правдой и я не нашла тот проклятый тест?
Мой желудок скручивает тошнота, и меня выворачивает прямо в урну, на груду собственных «непризнанных шедевров».
— Спасибо, Саша, — благодарю своего лучшего сотрудника из Отдела безопасности, кладу трубку и поворачиваюсь лицом к сидящей на краешке дивана Марине.
Она с надеждой поднимает ко мне красные и запухшие от слез глаза, прикладывает к щекам ладони, терпеливо дожидаясь, что я скажу.
— С ней все хорошо, — не мучаю ее долгим ожиданием. — Сняла квартиру, подала вакансию на сайт поиска работы. По вечерам подрабатывает в кафе.
Нарочно не озвучиваю, что подрабатывает Ви просто на уборке, потому что от одной мысли, что она несколько часов кряду убирает последствия чужого веселья, превращают мое терпение в гранату без чеки.
— Она… ни в чем не нуждается? — Марина промокает уголок глаза мятым носовым платком и, пошатываясь, встает.
Пожимаю плечами, потому что даже ощутимые возможности Саши явно ограничиваются там. Где дело касается содержимого чужого кошелька. Банковские счета, которые я открыл на имя Ви, она точно не использует. Даже ни разу не позвонила в банк, не проявила никакой инициативы, чтобы получить доступ к деньгам. И на этот счет у меня есть одно неприятное предчувствие, выяснить которое я смогу уже через пару часов, на встрече с Дианой и ее юристами. Понятия не имею, зачем она инсценировала эту встречу — ничего из моего имущества ей светит, хотя Диане, определенно, хочется обратного.
— Марина, я присмотрю за ней.
В моей голове уже созрел план. Нам с Ви нужно встретиться еще хотя бы раз, чтобы она услышала правду от меня. Даже если эта правда опоздала на год и уже вряд ли что-то изменит.
— Обещаешь? — Марина шмыгает носом и я снова вижу в ней ту женщину, в которую когда-то был без ума влюблен, хотя после сцены, которую она устроила в квартире Ви, не мог думать о ней кроме как о мегере.
Подхожу ближе, но все-таки сохраняю дистанцию, чтобы она снова не попыталась меня обнять. Когда после бегства Ви я вернулся в квартиру и мы закончили бросаться друг в друга обвинениями, именно это она и попыталась сделать. Я отстранился, она снова заплакала и убежала. И вот сегодня прямо с утра я нашел ее в приемной, с чашкой чая, в который моя умница-секретарша накапала каких-то успокоительных капель (судя по узнаваемому на весь кабинет аромату).
Чтобы не быть совсем грубым, кладу ладони ей на плечи и слегка сжимаю, приводя Марину в чувство. Она бормочет слова извинения за те СМСки, говорит, что на самом деле у нее прекрасный муж, они стали друг другу родными и еще что-то, что, если честно, меня абсолютно не интересует.
— Марина, все будет хорошо. Эвелина хорошая девочка. Перезлится рано или поздно и вернется в семью.
— Она такая же упрямая, как и ее отец, — горько улыбается Марина. — Еси бы Паша был жив и увидел, какой она выросла — ему стало бы стыдно за то, что он сомневался в том, чья кровь в ней течет.
Не то, чтобы я чувствую угрызения совести, но упоминание имени друга в последнее время неприятно колет под ребрами, как будто его дух все время где-то за спиной и напоминает о моем предательстве. Хотя, если копнуть глубже…
— Позвони мне, когда будут еще какие-то новости? — просит Марина, когда провожаю ее до лестницы и передаю на руки охране.
Вид у нее совсем разбитый, уверен, что она толком и не спала с тех пор, как исчезла Эвелина. Мой водитель отвезет ее домой и проследит, чтобы Марина точно попала в квартиру.
— Буду держать тебя в курсе.
— Олег. — Марина все-таки берет меня за руку и я не рискую одергивать ее на глазах у парочки любопытных сотрудников. — Если бы вдруг… так получилось…
— Я люблю Эвелину, — произношу ту единственную правду, которая в последнее время держит меня на плаву и не дает сойти с ума. — Люблю не так, как когда-то любил тебя. Поэтому, рано или поздно, все образумится.
А про себя добавляю: «Рано или поздно она будет моей снова»
Приговорив чашку крепкого кофе, звоню своему старому приятелю — владельцу сети магазинов разной кожаной галантереи. В анкете, которую Ви разместила на сайте поиска работы, указано, что ей подходит вакансия консультанта. В двух словах обрисовываю проблему и Игорь издает своей коронное:
— Ну и жопа иногда происходит в твоей гениальной голове. Кто на этот раз?
— Самый важный человек, — говорю без раздумий. Жаль, что произносить это у меня хватает смелости только сейчас, когда все уже может быть слишком поздно. — Сделаешь?
— Да конечно, какие вопросы. Будешь мне должен.
Моя просьба просьба и незатейлива — его менеджер по поиску персонала свяжется с Ви, предложит условия, от которых она не сможет отказаться и назначит встречу в новом офисном центре, который принадлежит мне. Несколько этажей уже функционируют, но на
