Похоже… похоже, она недооценивала Дишлера! Но почему ему понадобилось убивать Эдит? Да и способен ли он на такое? Кажется, вполне.
Ее отец просматривал открытки с выражением соболезнования в просторном кабинете на втором этаже, откуда одна дверь вела в его спальню, а другая — в офис Дишлера. Парис поднялась наверх, удостоверилась, что их никто не подслушает, и подошла к столу.
— У нас неприятности, — тихо сообщила она как могла спокойнее.
— Ну что еще? — вздохнул отец, разрезая очередной конверт.
Парис опустилась на стул.
— Ты можешь сказать, как в действительности относился Гэри к прабабушке? Я знаю, что время от времени она безбожно ему грубила.
— Как и всем остальным, — философски заметил Картер. — И при чем тут Гэри?
Парис сжала кулаки и приготовилась к худшему.
— Только что ушли полицейские. Они считают, что это убийца сунул пистолет Слоан под матрас. Кроме того, они полностью исключают вину Слоан или Ричардсона.
— Не ввязывайся ты во все это, Парис, иначе просто с ума сойдешь. Пусть расследованием занимаются те, кому положено.
— Невозможно. Мы не можем себе это позволить.
— Но почему? — удивился отец.
— Потому что детективы уверены, что это сделала я. У меня были все мотивы и возможности.
— Но это безумие! Чушь! Бред какой-то!
— Безумие — идти в тюрьму за то, чего не совершал, но такое бывает, и довольно часто. Только один человек мог перепрятать пистолет наутро после убийства, и это Гэри Дишлер. Он единственный, кроме нас и Слоан с Ричардсоном, кому полиция позволила остаться в доме.
Лицо отца исказилось странной гримасой, очень похожей на страх, но она тут же исчезла, и отец посмотрел на Парис с обычным насмешливо-снисходительным выражением. Может, ей все это только показалось?
— Ищейки даже не потрудились расспросить о нем, а меня вот-вот арестуют, — продолжала она. — Думаю, нужно нанять частных детективов. И предупредить адвоката.
Нет, она решительно ошиблась. Какой там страх? Он кипит от гнева!
— Папа, ты подумаешь над тем, что я сказала?
Картер сухо кивнул, и Парис поспешила удалиться. Она уже спускалась по ступенькам, когда услышала грохот. Обернувшись, Парис увидела, что дверь отцовского кабинета была открыта. Значит, это хлопнула дверь в кабинете Дишлера.
Парис едва не застонала при мысли о том, что Картер попросит именно его нанять сыщиков и адвоката, но тут же поняла, что отец в ярости способен на все. Даже ворваться к Дишлеру и потребовать объяснений.
Беспокойство за отца заставило Парис забыть о моральных принципах, въевшихся в кровь едва ли не с рождения. Метнувшись в первую же попавшуюся комнату, она схватила телефон и набрала добавочный номер кабинета Гэри. Тот оказался у себя.
— В чем дело? — рявкнул он.
— Гэри? О простите, — промурлыкала Парис, осторожно придавив кнопку устройства, позволявшего прослушивать любую комнату. — Я хотела соединиться с кухней.
— Набирайте три-ноль-два, — буркнул Дишлер и отключился. Какое счастье, что он научил ее обращаться с этим устройством, пока отец лежал в больнице!
До девушки донесся голос отца, и то, что она услышала, привело ее в ужас.
— Я просил тебя успокоиться, Картер! — проговорил Дишлер снисходительным тоном. — Ну же, объясни, чего ты боишься?
— Ты прекрасно знаешь! Моя дочь только что сообщила, будто ее хотят арестовать за убийство Эдит.
— Какая именно дочь? — поинтересовался Гэри.
— У меня всего одна дочь! — отрезал Картер. — И она привела достаточно разумные доводы в пользу того., что ты, и только ты, спрятал этот чертов пистолет, а следовательно, и прикончил старуху.
Вместо того чтобы пуститься в, спор и горячо отрицать свою причастность к убийству, Гэри цинично и хладнокровно объяснил:
— У тебя возникли проблемы. Картер. Серьезные проблемы, которые весьма волнуют твоих деловых партнеров. Они попросили меня все уладить, прежде чем твое падение не уничтожит и их вместе с тобой.
— Какие еще проблемы? — встревоженно пробормотал Картер.
— Можно подумать, ты не знаешь! Разве Эдит не изменила завещание и не оставила Слоан лакомый кусочек? Ее доля в фонде Хановера составила бы пятнадцать миллионов. Откуда ей знать, что все огромное состояние сократилось до пяти миллионов, потому что ты в качестве попечителя много лет доил фонд и покрывал огромные потери, которые нес по собственной некомпетентности, за счет его активов? Я прав?
— Я мог бы убедить Слоан оставить деньги в фонде и довольствоваться процентами. Парис уже согласилась и…
Снова послышался грохот, словно Дишлер с силой опустил на стол кулак.
— Слоан — это не Парис. Она коп! И если решит забрать свои денежки, черта с два ты что-нибудь сделаешь! Представляешь, какая вонь поднимется! Твоим партнерам это не понравится!
— Прекрати называть их партнерами, дьявол тебя побери! У нас деловое соглашение, а не партнерство! Они выручили меня в восьмидесятых, когда банк едва не рухнул, и с тех пор мне приходится отмывать их грязь! Я позволил им поставить своих людей на руководящие должности и даже терпел тебя, но об убийстве речи не шло!
— У нас не было выхода. Знай я, что старая дура решит сделать наследницей Слоан, она отправилась бы на тот свет куда пристойнее, прежде чем успела поставить подпись, и никто ничего бы не пронюхал! Но к несчастью, я ведать не ведал обо всем, пока Уилсон не проговорился. Пришлось посоветоваться с твоими партнерами, а те проконсультировались с адвокатами. Ну и получилось, что единственный способ остановить твою детку-копа — сделать так, чтобы все подозрения пали на нее! Хочешь не хочешь, а пришлось выкручиваться.
Картер, застонав, громко выругался, но Дишлер равнодушно заметил;
— Бизнес есть бизнес. Картер. Ничего личного. Повезло, что у нее оказался свой пистолет.
— Откуда ты узнал? — прошептал окончательно сломленный Картер. — Как обнаружил, что она служит в полиции?
— За день до кончины бедняжки Эдит я завел разговор о старинных персидских коврах, что лежат внизу. Она перепутала их с обюссонскими. И потом этот так называемый дизайнер не проявляла ни малейшего интереса к обстановке. Мне показалось это подозрительным. Я задействовал компьютер и нужного человечка и уже через пять минут знал, кто она на самом деле. А через четверть часа твои партнеры выработали план и снабдили меня инструкциями. Полчаса ушло на то, чтобы разыскать проклятую пукалку. Ну? Может, на этом закончим весьма неприятную дискуссию?
— А Парис? — с мукой в голосе выдавил отец. — Что, если ее арестуют?
— Ни при каких обстоятельствах. Я не позволю. О Слоан позаботятся, и сегодня же, и все благополучно утрясется.
