— Что-нибудь присмотрели для себя, мадам?
Голос Иана Маккинтоша заставил ее вздрогнуть. Несомненно, только он мог носить фамилию, указанную на вывеске у входа.
— Вы хорошо все осмотрели?
— Да, глаза разбегаются. Все просто восхитительно.
— О, да, восхитительно. Это вы верно подметили, — довольно закивал хозяин. — А теперь, как я полагаю, вам хотелось бы умыться с дороги. Спать будете снаружи или внутри?
— В доме место найдется? — поинтересовался Мэтью.
— Комната там. — Хозяин указал направление не рукой, не кивком головы, а шаркнул по полу обутой в кожаный сапог ногой, как бьющий копытом конь. — Доллар за ночь, — сообщил он. — Сюда входит и постель. Или можете пользоваться своим бельем. Мыло и полотенце в комнате.
— Благодарю, мистер Маккинтош, — вежливо проговорил Мэтью, а Тилли заметила, что муж едва сдерживает улыбку. — Мы с удовольствием воспользуемся вашими услугами.
Войдя в комнату, Тилли подумала, что особенно благодарить хозяина было не за что. Комната оказалась полупустой. Там стояло три кровати и самодельный умывальник с жестяным тазиком и кувшином, на блюдце лежал кусок голубого мыла, а рядом — полотенце, вид которого напомнил Тилли прихватки, которыми в особняке Сопвитов доставали из духовки горячие судки.
— Мы что же, будем не одни? — с улыбкой спросила она у Мэтью, показывая на три кровати.
— Я этому ничуть не удивлюсь.
Тилли сняла шляпку и накидку. В этом время Мэтью обдавал голову водой.
— У меня все тело онемело, — призналась она. — Хочется упасть на живот и не двигаться.
— Завтра тебе станет легче.
— Хорошо, только на это и остается надеяться. Между прочим, те индейцы, что внизу, как они?..
— Что ты говоришь? — Мэтью повернулся к ней, вытираясь полотенцем.
— Я сказала, что внизу индейцы. Вид у них…
— Ну, этих опасаться нечего, они из резерваций. Многие из них скауты — разведчики.
— Какие разведчики?
— Да, они ведут разведку для армии. В каждом форте есть свои разведчики — индейцы. Они прекрасно различают след, не хуже собак, и знают всевозможные знаки и приметы.
— Ты хочешь сказать, что они наводят солдат на своих сородичей?
— Ах, Тилли, все это сразу не объяснишь, — причесывая свои густые непокорные волосы, говорил Мэтью. — Я сам не очень в этом разбираюсь. Существует много разных племен. У каждого своя территория. Племена постоянно враждуют. И в некоторых местах они почти полностью истребили друг друга. Иногда в одном поселении может сосредоточиваться до пяти тысяч человек, и это лишь часть племени. Каждое племя имеет столько собственных законов и правил, что их не записать и в сотнях книг. Когда-нибудь кто-то обязательно этим займется. Надеюсь, что не политик — они всегда рассматривают проблему односторонне. А теперь пойдем посмотрим, что наш друг Иан Маккинтош может предложить нам на ужин.
— Как твоя рука? — вставая, тихо спросила Тилли.
— Думал, будет хуже. Но в ней еще достаточно силы, чтобы тебя обнять.
Несколько мгновений они молча смотрели друг на друга.
— Я люблю тебя, — сказал Мэтью. — Ты понимаешь? Я тебя люблю. И с каждым днем все больше и больше. Мне казалось, что мои чувства не могут стать сильнее, после того как мы поженимся, они и тогда были очень глубоки. Но теперь моя любовь приобрела другой оттенок… — Он умолк, отводя глаза.
— Какой же? — прошептала Тилли.
— Это страх.
— Страх?
— Именно страх. Раньше этого слова для меня не существовало. Но сейчас во мне живет какой-то непонятный страх. Я очень счастлив с тобой. Никакие неприятности, что были в Англии, ни раздражение, которое я постоянно испытывал в последние месяцы, благодаря дяде, не способны умерить это чувство. И было бы правильным, если бы на первом плане оставалось ощущение счастья. Однако его оттесняет это непонятное беспокойство, смутная тревога. — Мэтью опустил голову.
Тилли не стала торопить его и терпеливо ждала, когда он продолжит.
— Я боюсь потерять тебя, — неожиданно сообщил он.
— Что за глупости, дорогой мой. — Тилли нежно обняла мужа. — Ты меня никогда не потеряешь. Никто и ничто не в силах разлучить нас. Если не смогли ни твой дядя, ни Жозефина — это никому не удастся. Только смерть способна отнять нас друг у друга, хотя едва ли. Мы так крепко соединены с тобой, что почти слились в одно целое. Если мне суждено уйти первой, я подожду тебя. Я чувствую это вот здесь. — Она приложила руку к груди. — Возможно, в этом выражается моя колдовская сила… И ты сделаешь то же самое. У меня такое предчувствие, что куда бы нам не было предначертано направиться после смерти, мы будем сопротивляться ей, пока не сможем уйти вместе.
— Ах, Тилли! Тилли! Во всем мире не найдется другой такой, как ты. — Голос его дрогнул.
Они замерли, прижавшись, положив головы на плечи друг другу.
* * *
С первыми лучами солнца они покинули факторию. У Тилли так онемело все тело, что она не помнила, как ей удалось подняться с постели. Мэтью едва успел ее подхватить, когда она, споткнувшись, чуть не перевернула свечу, их единственный источник света. Он уложил жену на кровать и весело принялся растирать ее затекшие ноги и руки. Тилли всегда удивлялась тому радостному настроению, с которым Мэтью вставал утром. Этим он сильно отличался от своего отца. Марк, как правило, в первую половину дня был не в духе.
Они надеялись добраться до цели своего путешествия за три часа, покончить в течение дня со всеми формальностями и к вечеру снова вернуться в факторию. Мэтью не только заплатил вперед за постой, но и внес плату за всю комнату. На их счастье, в ту ночь у них не оказалось соседей, но по словам мистера Маккинтоша, такое случалось крайне редко.
Характер местности изменился. Теперь путь лежал среди низких холмов. Путешественникам приходилось преодолевать ручьи и неглубокие реки. Миновав лощину, они заметили одетого в форму мужчину с ружьем. Мэтью с Мануэлем спокойно отнеслись к этому, но Тилли удивило его появление. Всадники придержали лошадей.
— Это солдат из нового отряда кавалерии, — улыбнувшись, объяснил Мануэль, поворачиваясь к Тилли.
— Зачем они здесь? — поинтересовался Мэтью.
— Недавно сюда направили несколько кавалерийских отрядов для борьбы с индейцами, — сообщил Мануэль.
За оврагом они увидели солдат, разбивающих лагерь. Выбранное ими место находилось в низине между холмов. Мануэль оглядел окрестности и что-то быстро сказал по-испански. Затем повернулся к Мэтью.
— Хорошее место, чтобы умереть, — проговорил он.
