Мисси обернулась – рядом с ней стоял высокий, хорошо одетый человек лет сорока.
– Вышли подышать свежим воздухом? – спросил незнакомец. – Или просто захотелось помечтать в одиночестве?
– И то и другое, – улыбнулась Мисси, разглядывая незнакомца.
Она замети на, что у этого человека аристократические черты лица. Судя по всему, ему было жарко: он снял пиджак, вытер лицо носовым платком и, обмахиваясь шляпой, произнес:
– Невыносимая духота!
Присаживаясь на скамейку возле Мисси, он слегка прищурил глаза и сказал:
– Вы очень красивая девушка, мисс…
Мисси покраснела. Неужели этот тип будет приставать к ней? Она стала тревожно осматриваться по сторонам. Может быть, кто-нибудь есть рядом?
– Мне очень нравится ваше платье, – добавил незнакомец. – Скажите, оно тоже от Элизы?
Кивнув головой, Мисси отодвинулась на самый край скамейки. Наверное, это развеселило незнакомца, так как он громко рассмеялся и проговорил:
– Я, кажется, напугал вас? Ради Бога, извините! Просто, когда я вижу красивую девушку, я начинаю рассуждать вслух. Это, видите ли, моя профессия – разбираться в юных красавицах. – Он протянул руку: – Разрешите представиться: Зигфельд, Фло Зигфельд. Признаюсь вам честно, мисс…
– Верити, – быстро проговорила Мисси. – Верити Байрон.
– Верити… Какое красивое имя. Так вот, мисс Верити, признаюсь вам честно: я пришел сюда по совету одного соглядатая. – Зигфельд загадочно улыбнулся. – У меня, знаете ли, везде свои люди… Так вот, этот соглядатай сказал мне, что на вечере у графини Венслиширской будет самая красивая девушка Нью-Йорка… Вы, наверное, понимаете, что он имел в виду вас. Он уверял меня, что когда вы идете по сцене, ни один мужчина не в силах отвести от вас взгляд.
Зигфельд еще раз смерил Мисси взглядом.
– Да… – протянул он. – Мой человек забыл сообщить мне, что кроме идеальной фигуры у вас лицо мадонны Рафаэля и чудесный мелодичный голос и… – их взгляды встретились, – и что вы настоящая леди.
Густо покраснев, Мисси прошептала «Спасибо» и одернула свою легкую белую юбку с большими розовыми цветами. Она никак не могла понять, к чему клонит этот человек.
– Простите, мистер Зигфельд, – сказала она. – Я никогда не была на ваших шоу, но очень много о них слышала. Говорят, это просто чудо.
– Без ложной скромности могу сказать, что эти слухи вполне обоснованны, – улыбнулся Зигфельд. – Мои представления – лучшие в мире. Даже парижская «Фоли Берже» не идет ни в какое сравнение. Сами понимаете, что хорошее шоу невозможно без очаровательных танцовщиц. Именно поэтому я и пришел сюда. На этой неделе весь Нью-Йорк говорит только о вас, мисс Верити, а Фло Зигфельду именно такие девушки и нужны. Как бы вы отнеслись к предложению стать артисткой в моем шоу? – Зигфельд широко улыбнулся и в ожидании ответа Мисси достал из кармана большой серебряный портсигар.
– Стать артисткой? – переспросила Мисси. – Танцевать в вашем шоу?! – Она не знала, как отнестись к словам Зигфельда: то ли смеяться, то ли обидеться.
– Простите, мистер Зигфельд, – проговорила она, – наверное, произошло какое-то недоразумение: я всего лишь манекенщица – я не умею ни танцевать, ни петь… И потом… насколько мне известно, танцовщицы в ваших шоу… – она замялась, не находя нужных слов, и наконец шепотом произнесла: – весьма скупо одеты.
– Вы хотите сказать «полуголые»? – Зигфельд покачал головой. – Смею вас уверить, мисс, ничего подобного я не допускаю. Нормы приличия для меня прежде всего. Конечно, девушки показывают публике свои очаровательные ножки. Но только и всего. Некоторые знатоки шоу-бизнеса даже обвиняют меня в чрезмерном целомудрии. Колготки в обтяжку, балетные пачки, шарфики из шифона телесного цвета – в общем, я не выставляю напоказ тела моих девушек. Конечно, я не могу ручаться за реакцию публики. Сами знаете, мисс Верити – иному мужчине достаточно увидеть обнаженное плечо, чтобы лишиться рассудка. Но моя совесть совершенно чиста.
Зигфельд громко расхохотался, а потом продолжил:
– Мои шоу – гимн красоте, обаянию, изяществу. Поистине, это Шоу с большой буквы; но, сами понимаете, на такие шоу нужны большие деньги: декорации, занавесы, лучшие костюмы – сама мадам Элиза принимает участие в их разработке. Парча, шелк, страусиные перья, сибирские меха. Что же касается умения танцевать, то я и не прошу вас быть танцовщицей, мисс Верити, – я просто предлагаю вам почтить своим присутствием мои представления. Вам придется всего-навсего пройтись разок-другой по сцене в сопровождении других девушек. Если вы будете выглядеть так же изумительно, как сегодня, – а я нисколько не сомневаюсь, что это у вас получится, – я буду считать, что в моем шоу появился новый коронный номер.
Зигфельд снова вытер лицо платком и, наклонившись к Мисси, прошептал ей на ухо:
– Обещаю вам сто долларов в неделю.
– Сто долларов! – воскликнула Мисси. Она не могла поверить своим ушам.
– Ладно, ладно, сто пятьдесят, – поправился Зигфельд. – Конечно, вы стоите этих денег. Через три месяца поговорим о прибавке.
Ошеломленная Мисси не знала, что и сказать.
– Если вас смущает отношение Элизы, то я согласен сам поговорить с ней, – продолжил Зигфельд. – Конечно, ей не захочется так быстро терять свою лучшую манекенщицу, но я найду к ней подход. Она получит эксклюзивный заказ на разработку новых моделей для шоу. Она заработает на этом не меньше миллиона. Мы пошьем вам лучшие платья. На такой девушке, как вы, мисс Верити, грех экономить!
Зигфельд похлопал Мисси по плечу.
– Решайтесь, мисс Верити. Я гарантирую вам успех. И впридачу – сто пятьдесят баксов в неделю. Это точно, как часы.
Солнце скрылось за горизонтом – стало смеркаться. Мисси поежилась.
– Не знаю, что и ответить, – пробормотала она. – Все так неожиданно. Несколько недель назад у меня вообще не было никакой работы, а тут…
– Нью-Йорк есть Нью-Йорк, – улыбнулся Зигфельд, поднимаясь со скамейки. – Уже поздно, мисс Верити, – пойдемте в дом. Можете не волноваться – я все устрою. Вернее, мы с Элизой.
– Признаюсь вам честно, мистер Зигфельд, – проговорила Мисси, – мне очень страшно.
– А что здесь страшного? Ведь вы будете делать то же самое, что у Элизы – только зрителей будет побольше… Даю голову на отсечение – вам самой скоро понравится. На моей памяти не было случая, чтобы хоть одна девушка была недовольна… Мы живем одной большой, дружной семьей. Не бойтесь – я за вами присмотрю: ни один проходимец к вам близко не подойдет… А если уж найдется такой кавалер, который решится предложить вам руку и сердце, то, предварительно убедившись в серьезности его намерений, скрепя сердце отпущу вас с вашим избранником. Ну как, убедил я вас, мисс Верити? – И, не дождавшись ее ответа, Зигфельд торжественным тоном произнес: – Молчание – знак согласия. Я пошел к Элизе. Как только что-нибудь выяснится, я вам сообщу.
