— Ты собираешься рассказать ему?
— Думаешь, нужно?
— Я бы не стал. С другой стороны, я никогда не был женат, так что ничего не могу посоветовать.
— Бывшая жена Питера знает про Джоу, — признаюсь я.
— Что? — Мик не может решить, что преобладает в моей жизни — трагедия или фарс. Как и я. — Откуда?
— Понятия не имею, но это так. Она намекнула мне, когда мы виделись в прошлое воскресенье. С тех пор я практически не могу спать.
— Думаешь, она скажет Питеру?
— Понятия не имею. Она ничем мне не обязана. Боже, мне так стыдно! Что я натворила? Я поступила ужасно, но это все в прошлом и больше никогда не повторится.
— Не забывай о смягчающих обстоятельствах и о том, что все случилось спонтанно, — добавляет Мик в утешение.
— Верно. Но последствия ужасные. Я поняла это, когда увидела выражение лица Роуз. Я разрушила ее семью, потому что безумно любила Питера и хотела, чтобы он был со мной. Сложно объяснить, но Роуз смотрела на меня так, словно я снова разрушила ее жизнь.
— Ты сказала, что любила Питера. А сейчас любишь?
— Да. Еще сильнее. Но, как прекрасно известно Роуз, порой любить человека бывает недостаточно. Она любила Питера, но они расстались, а ведь Роуз не совершила ничего непорядочного.
— Он полюбил тебя.
— Да.
— А сейчас любит?
— Любит.
— Достаточно сильно?
— Не знаю.
— Существует только один способ выяснить это.
— А кто сказал, что я хочу выяснить?
Мы понимаем, что пора возвращаться в офис. Предстоит серьезный разговор с Джоу, да и Ралф обратит внимание на наше отсутствие. Мик пытается заплатить за кофе, но я его останавливаю. Это обязана сделать я. Я кладу деньги на стол, и монеты катятся прямо в лужицу пролитого кофе. Видно, все у меня теперь выходит наперекосяк.
Среда, 6 декабря 2006 года
Время мчится вперед и никого не ждет, тем более усталую одинокую мать, которая минут на пятнадцать опоздала на последнее занятие вечерних курсов автомехаников. Я пытаюсь незаметно проскользнуть в задние ряды, но чересчур хорошо воспитанный преподаватель прерывает занятие, чтобы поздороваться и выразить сочувствие по поводу ненадежного общественного транспорта. Хелен улыбается мне, а Сьюзен приветствует взмахом руки. Обе они выглядят наряднее обычного — у Хелен такой вид, словно она сошла со страниц глянцевого журнала, а Сьюзен накрасила губы. Я надела туфли на трехдюймовых каблуках (к которым совершенно не привыкла, поэтому опоздала и на автобус, и на курсы). Никто из нас не одет подходящим образом для того, чтобы возиться с мотором, но сегодня мы празднуем окончание курсов — мы справились.
После занятий мы втроем отправляемся в местный итальянский ресторанчик, и лично меня очень радует возможность посидеть за бокалом кьянти и поесть пиццы. После потрясения, связанного с известием о грехопадении Люси, я по большей части держалась замкнуто. Моими спутниками были только растерянность и злость. Посидеть в кругу приятельниц и поболтать ни о чем — именно то, что нужно.
Как только занятие закончилось, Хелен, Сьюзен и я покидаем затхлое помещение. Мне нисколько не жаль оставлять позади запах бензина и креозота. Мы благодарим преподавателя, киваем на прощание прыщавым юнцам и твердо отказываемся от великодушного приглашения присоединиться к ним в пабе для беседы о свечах зажигания.
Мы воздерживаемся от разговоров до тех пор, пока не усаживаемся за столик, не заказываем еду и не берем в руки бокалы с вином.
— Итак, за Рождество! — предлагает тост Сьюзен.
— За Рождество? — недоверчиво восклицает Хелен. — Как можно сейчас думать о Рождестве? До него еще несколько недель.
Как она может не думать о Рождестве? Хелен явно из породы людей, которые покупают подарки накануне Рождества, скорее всего с седьмого по одиннадцатое. В нашем доме Рождество становится темой номер один уже после Ночи Гая Фокса. Мальчики написали и несколько раз переписывали письма Санте. Они не особенно верят в него. Себастьян относит себя к атеистам, еще в шесть лет заявил, что Санта, Рудольф и миссис Рождество — это выдумка. Правда, он признал, что Северный полюс существует на самом деле, когда я показала его на всемирном атласе в журнале «Ридерз дайджест». Хенри немножко подстраховывается: в декабре он время от времени наводит порядок в комнате на тот случай, если книга плохих и хороших детей и впрямь существует. Думаю, он скорее агностик. Тем не менее с приближением Рождества они оба закрываются с головой и пишут Санте о том, что хотят получить в подарок. Сыновья напоминают мне формальных католиков, которые раз в год ходят на исповедь.
— Такое ощущение, будто я только что проглотила блестку с прошлогодней елки, — стонет Хелен.
— Я тебя понимаю, — соглашаюсь я. — Время летит незаметно.
Первый школьный семестр всегда загружен больше всего. Я пережила праздник урожая, День джинсов, День героев книг, фотографирование в школе, Хеллоуин, ночь костра, и вдруг оказывается, что через две недели Рождество. Остается сшить два пастушьих костюма, и я свободна. Конечно, за исключением массы работы, которую необходимо провернуть, чтобы Рождество прошло без сучка без задоринки.
В возрасте от двадцати до тридцати лет я любила Рождество. В то время как моим подругам наскучил этот праздник и они смотрели на Рождество как на повод напиться и переспать с каким-нибудь совершенно неподходящим незнакомцем, для меня это время было по-прежнему прекрасным и сказочным. Я с удовольствием выбирала замечательные подарки. Любила вечерами писать поздравительные открытки, заворачивать подарки и тщательно перевязывать их ленточками. Мне нравилось посещать церковь, заполненную людьми, и меня не возмущали христиане, раз в год появлявшиеся на полночной литургии. Я любила гостей и в рождественские каникулы принимала их не только в сам Праздник, но и в другие дни. Я гордилась своими ленчами. Мой фазан и свинина с запеченными яблоками, приправленные тимьяном и петрушкой, подавались с карамелизованным фенхелем, острой краснокочанной капустой и клюквой и пользовались неизменным успехом.
Так продолжалось, пока Питер не бросил меня.
Несмотря ни на что, в Рождество я по-прежнему ощущаю огромную черную дыру в своей жизни. Сколько бы курсов автомехаников я ни закончила и на сколько бы свиданий вслепую ни сходила, в каком бы множестве школьных комитетов ни участвовала, сколько бы часов ни провела с сыновьями, читая им книжки или заботясь об их здоровье и образовании, эта дыра по-прежнему существует. Провал. Пустота. Втайне от других я поняла, что жду, когда закончатся праздники и жизнь вернется в нормальное русло.
