выплевывает с едва уловимыми нотками обиды.
- Я же не сказала тебе «да», - срывается с пересохших губ. Бумаги трясутся в подрагивающих пальцах.
- «Нет» я тоже пока не услышал. Если и прозвучит, я проигнорирую. Я не приму отказ, - напряженно чеканит Костя.
Смотрю на него исподлобья и понимаю, что он не шутит. Настроен решительно. Вздохнув, возвращаюсь к контракту.
- В случае развода все имущество К. Ю. Воскресенского… - зачитываю вслух и продолжаю про себя, округляя глаза от шока. – Что? – судорожно переворачиваю страницы. – Ты решил отдать мне все, что имеешь? – отрицательно качаю головой, не веря в происходящее.
- Как видишь. Никаких рисков, если ты согласишься на мое предложение, - смахивает испарину со лба. - В брачном договоре нельзя прописать, с кем останутся дети. Но ты и так уже законная мама лапочек, третьего ребенка сразу оформим по всем правилам. Обычно суд на стороне матери, а значит, здесь тебе тоже нечего опасаться.
- Не боишься, что я воспользуюсь твоей добротой? – лепечу, погружаясь в состояние шока. – Ты ненормальный…
- Я доверяю тебе, Вера. А боюсь только одного – потерять семью. Без тебя не получится ее построить.
Встречаемся взглядами – и по его темным, бушующим омутам я понимаю, что это испытание. Для нас обоих. Испытание любви, испытание веры. Я должна принять правильное решение. Сейчас или никогда. Костя не просто сделал шаг мне навстречу – он перепрыгнул пропасть из сомнений и страхов, что все это время была между нами. Теперь мы вместе, на одной стороне. Главное, не выкопать новый ров, еще глубже предыдущего.
- Ма-почка, добр-лое утро, - забавно зовут нас обоих лапочки и босыми ногами шлепают по полу, влетая на кухню.
Маша держит подмышкой куклу, а Ксюша волочит за ухо большого зайца.
- Тапочки, - машинально напоминаю им, они мило хихикают в ответ, неловкими движениями смахивая с лица растрепанные кудри.
Вот оно – счастье. Вокруг меня. Стоит лишь протянуть руки, которые заняты бездушным брачным договором.
Резким движением достаю листы из папки и рву из ровно пополам. Складываю в две стопочки, приседаю напротив дочек и протягиваю им. Костя замирает, ничего не говорит от шока, молча наблюдает за мной и изредка покашливает.
- Нам бумажки? – глазки маленьких хулиганок загораются игривыми искорками. Девочки часто охотятся на документы отца, то и дело приходится спасать его дела от цепких пальчиков. А сейчас я сама им отдаю свежие распечатки, и они не могут поверить своему счастью.
- У папочки ненужные листочки появились. Он же иногда отдает вам черновики, чтобы вы порисовали, - подмигиваю им, в тот момент когда Костя едва не давится кашлем. – Берите, карандаши в детской.
- Не нужно? – уточняют наши воспитанные малышки.
- Нет, - взметнув игривый взгляд на растерянного Костю, улыбаюсь. – Не нуж-но, - выделяю каждый слог.
Двойняшки издают победный клич, хватают «добычу», побросав свои игрушки, и мчатся в комнату.
- Так, я не понял. Тебе в контракте что-то не понравилось? - Воскресенский пытается сообразить, что произошло, и оценить ситуацию. – Я новый составлю.
- Не надо, - приближаюсь к нему, укладываю руки на нервно вздымающуюся грудь, успокаивающе поглаживаю сквозь рубашку.
- Не выйдешь за меня? – обреченно выдыхает. И в мою ладошку ударяет сердце.
- Выйду, - легко выдаю, не сводя глаз с Кости.
- Кхм? – теряет дар речи, пытаясь проанализировать информацию.
- В ЗАГС поехали, - смеюсь над его выражением лица. – Заявление подавать.
- Так… А как же… - заикается, непривычно теряясь. Суровый, ледяной циник-юрист ломается, трескаясь по швам. И виновата в этом я.
- Только учти, что со мной вход в семейную жизнь есть, а выхода нет, - вывожу пальчиком невидимые узоры на его плечах. – Поэтому и брачный договор тебе не поможет, - акцентирую на слове «тебе». - Билет в один конец, - целую в уголок жестких, сжатых губ, который вдруг слабо дергается вверх.
- Меня устраивает такое путешествие, - отмерев, Костя обнимает меня и углубляет поцелуй.
Камень падает с души, а тело освобождается от оков. Позволяю себе быть настоящей, любимой и… счастливой. Мы оба этого заслужили.
Три месяца спустя
Вера
- Воскресенская, - вслед за звуком открывающейся двери доносится приятный женский голос. – Проходите, доктор вас ждет.
Настороженно поднимаю взгляд на медсестру, пристально сканирую ее, будто оценивая риски, и сильнее впиваюсь ногтями в ладонь Кости. Свободной рукой машинально прикрываю живот, защищая маленькое чудо, которым все-таки наградила нас судьба.
- Можно… с мужем? – малодушно прошу, потому что подсознательно не доверяю врачам. Только Воскресенскому. Ему – полностью.
Кажется, что когда он рядом – мне и нашему малышу ничего не грозит. Стоит ему отлучиться, и меня захлестывает страх все потерять. Упустить и забыть, как сон с первыми лучами солнца на рассвете. А я так не хочу просыпаться. Слишком гармонично себя чувствую в зацикленном моменте счастья. Будто наконец нашла свое место в этом мире.
- Конечно! Нужно с мужем, - улыбается медсестра, а вслед за ней довольно, с затаенной гордостью хмыкает Костя, удовлетворенный своим новым статусом. Важно поднимается и подает мне руку, на безымянном пальце которой поблескивает кольцо.
Мы расписались почти сразу после того, как подтвердилась беременность. Заранее съездили к моим родителям, чтобы рассказать обо всем случившемся. Инициатором встречи стал Костя. Я долго тянула, боялась расстраивать и шокировать их, не знала, как подготовить к неожиданным новостям, но он твердил, что все должно быть правильно и по-человечески. Собирался просить моей руки у отца, готовился и переживал, но все внимание в итоге сосредоточилось на лапочках.
Родителям нелегко было осознать, что у их недавно разведенной, бесплодной дочери вдруг оказалось двое детей. Однако очень быстро, под аккомпанемент звонкого смеха и милого щебета Машуни и Ксюши, на смену их удивлению пришла щемящая радость, которую мы подкрепили аккуратным сообщением о моей беременности. Мама и папа окончательно растрогались, а Костю приняли в семью авансом. Ведь во многом благодаря ему исполнились не только мои, но и их мечты. За один день они стали бабушкой и дедушкой троих внуков.
В отличие от моих родителей, мама Кости отреагировала сдержанно. Оценила меня холодным, равнодушным взглядом, будто я не более чем неудачная, серая тень ее предыдущей невестки. Недолго пообщалась с двойняшками, пока у нее не разболелась голова. И
