В этот момент густые клубы белого дыма начали заполнять комнату. Кэлен помнила, что Высшие Целительницы предупреждали ее о том, что дым песка может быть опасен в больших количествах. Почти тут же она почувствовала едкий вкус во рту, голова закружилась.
Черный туман тут же отреагировал на появление белого дыма, бросившись на него огромными бурлящими клубами. С трудом сквозь завесу бело-черной пелены Кэлен увидела горящий клинок стали Равновесия. И дым, и туман клубились, то и дело скрывая его.
— Ридж, отпусти его! Оставь его Квинтелю!
Ридж никогда так и не понял, почему он послушался настойчивой команды Кэлен. Все его инстинкты говорили ему, что надо стоять на своем и использовать синтар для того, для чего он и предназначен. Но вместо этого он освободил руку, и Квинтель прикоснулся к раскаленной стали.
Олэр, вскрикнув, словно в предсмертной агонии, бросилась к Квинтелю и вцепилась в лезвие.
— Сталь моя! — кричал Квинтель, вырывая лезвие из рук Олэр. — Я докажу, что могу держать в руках раскаленную сталь. Я — хозяин! Я должен управлять ею!
— Ты должен своей жизнью заплатить за разоренный Дом. Ты убил моего брата. — Олэр держала его руку и не отпустила даже тогда, когда густые клубы Черного тумана и белого дыма сгустились вокруг них.
За считанные секунды они исчезли из вида. Ридж и Кэлен отступили назад, прислушиваясь к громким крикам, доносившимся из тумана. Кровь стыла в жилах от криков Квинтеля. Услышав голос своей тети, Кэлен хотела было ринуться спасать ее, но Ридж крепко держал ее за руку, не давая приблизиться к месту схватки. Она все еще сжимала в руках жаровню, когда услышала, как Барон и Олэр упали. Дым и туман дрожали, клубились над ними. Сквозь прорехи в густой завесе она видела, что Квинтель все еще сжимает в руках пылающее оружие в тщетных попытках покорить его.
— Олэр, оставь его, — умоляла Кэлен. Ответом было молчание. Они вцепились друг в друга в смертельном поединке, в котором не выживет никто.
Ридж держал Кэлен, не давая ей вырваться и броситься на помощь тете. Ни Олэр, ни Квинтеля уже не спасти. Он был уверен в этом. Он мог только представить, какие муки испытывал старый Квинтель, сжимая в кулаке раскаленную сталь Равновесия. Только Ридж был способен держать в руках раскаленный синтар. Ридж в такие моменты горел сам, как кровь в его жилах, вскипавшая от ярости. Ясно одно: жар, который Квинтель пытался удержать в руках, становился нестерпимым. Ридж не мог понять, почему сталь все еще накалена. Ведь он больше не прикасался к ней. Может быть, сталь хранит в себе его ярость? Или какие-то другие силы в комнате воздействуют на него?
— Синтар реагирует на Черный туман и белый дым, — беспомощно произнесла Кэлен.
Она смотрела на ужасное зрелище: белый дым и Черный туман все ближе и ближе сходились к месту поединка. А затем медленно стали рассеиваться.
Когда последние клубы их унеслись прочь, Кэлен увидела, что Олэр и Квинтель неподвижно лежали на полу. На лице Квинтеля застыла мука; тетя закрыла глаза. Синтар валялся неподалеку. Клинок его остыл.
Ридж взялся за шнур от звонка.
— Пойдем, я не знаю, что еще может выкинуть эта черная гадость. Лучше уйти отсюда. Кэлен покачала головой.
— Нет, — мягко сказала она, — у тумана и дыма нет энергии. Скоро они исчезнут совсем.
Ридж недоверчиво смотрел на висевшие в комнате клочья тумана. Казалось, что он рассеивается так же, как и обычный утренний туман в лучах восходящего солнца.
Ридж пошел к выходу, Кэлен последовала за ним. Ей и не требовалось вдыхать дым Песка, чтобы понять, что означает неподвижность двух тел.
— Я не могу понять, от чего все-таки они умерли? — Ридж поднял с пола свой синтар.
— Посмотри на руки Квинтеля. — Пальцы и ладони Квинтеля, которыми он сжимал пылающий синтар, были сильно обожжены. Кэлен опустилась на колени перед тетей и вдохнула дым, все еще струившийся из маленькой жаровни. Закрыв глаза, она мысленно заглянула в самую душу обоих. — Сердце, Ридж. Их сердца не выдержали. Слишком сильная энергия.
— Энергия чего? Синтара, дыма или тумана?
— Энергия льда и пламени. Синтар послужил лишь проводником ее, но каким образом, не могу понять. Квинтель считал, что может управлять им, но его орудие обратилось против него самого.
— А твоя тетя?
Кэлен медленно поднялась. Слезы обжигали ее щеки.
— Целительницы не могут убивать, — просто объяснила она.
Последние клочки тумана унеслись прочь. Ридж вставил синтар обратно в ножны и прикоснулся к Кэлен.
— Позови слуг, — спокойно сказал он.
Она, ничего не говоря, отправилась за ними.
Теперь, получив знания об Исцелении, она была уверена, что при самом тщательном расследовании даже самые опытные Целительницы вынесут вердикт о том, что смерть наступила от сердечного приступа. Ожоги на руках Квинтеля объяснят тем, что при приступе он схватился руками за горящую печь. В каком-то смысле они будут правы.
Шестнадцать дней спустя Кэлен прогуливалась по узкой дорожке огорода, который посадила сама. Она с любовью коснулась ладонью земли. Выпрямившись, стряхнула с рук комочки земли и оглядела свой небольшой, идеально спланированный огородик.
В доме их царили уют и порядок. Управлять виллой оказалось достаточно просто. Она наняла двух слуг, чтобы готовить, убирать и ухаживать за огородом. Люди эти оказались надежными и хорошо воспитанными. Теперь у Кэлен оставалось время для изучения книг по Целительству и выращивания целебных трав.
По утрам Ридж получал янтовый чай, собственноручно приготовленный его женой. По вечерам его окружала уютная атмосфера тепла и любви. Он наслаждался домашним очагом и ролью будущего отца. Теперь он знал, чего ему не хватало в жизни, и надеялся навсегда сохранить то, что имел.
Кэлен была довольна собой и своей новой ролью. Иногда, встречая на улице Эррис и Вертину, она останавливалась поболтать с ними. И тогда она задумывалась, какой могла стать ее жизнь, последуй она примеру этих женщин. Но с другой стороны, они были вполне довольны ею. Благодаря тому, что сделал Огненный Хлыст, торговля Песком процветала, и женщины заняли в ней достойное место. Сделано это было во многом благодаря Кэлен и ни для кого не было секретом.
Кэлен ни о чем не жалела. Ее работа в качестве помощницы Целительницы заполнила тот вакуум, который она всегда ощущала в себе. Кэлен была уверена, что наконец занимается тем, для чего была рождена на свет.
— Вот ты где, Кэлен.
Она увидела, как по дорожке навстречу ей идет муж с маленькой книжкой в руках. Его обычно приветливые, веселые глаза на этот раз были серьезными.
— Ты сегодня рано, Ридж. — Кэлен встала и подставила ему щеку для поцелуя, стараясь не дотрагиваться грязными руками до его вышитой рубашки. — Я думала, ты сегодня на заседании Городского Совета.
