– Это все, что у меня есть, – устало повторила Саманта.
– Ладно, черт с тобой.
– Митч, прошу тебя. Ведь это шантаж. Я могу пойти в полицию.
– К тому моменту как они меня найдут – если вообще найдут, – весь штат Индиана успеет выучить запись нашего разговора наизусть. Так что давай, иди в полицию!
Сэм вдруг расхохоталась. Это произошло против ее воли, и смех получался какой-то неестественный. Она с испугом подумала, что Л или была права и у нее просто сносит крышу. Что за дерьмовая штука жизнь! Три года пахать как лошадь, дрожать над каждой копейкой, потом вдруг найти сокровище, получить надежду на счастливую жизнь как свет в конце тоннеля… и раз: в один день она становится объектом шантажа и обнаруживает, что беременна. И все – свет померк.
– Это безумно смешно, – пробормотала она. – Знаешь почему?
– Нет, но ты ведь все равно собираешься мне сообщить.
– Потому что на самом деле я действительно встречаюсь с Джеком. Я наконец нашла мужчину, которого полюбила и которому могу доверять. Он любит меня по-настоящему… так, как мне всегда хотелось, как я и не смела мечтать. Так что слова, записанные на пленке, – неправда. Смешно, да?
Некоторое время Митч молчал, и Сэм слышала только его неровное дыхание.
– Ты сама сказала, что он тебя нанял.
– Так и было. А потом мы полюбили друг друга.
Опять молчание. Сердце Сэм сжалось, когда она услышала:
– Я меняю свои требования. Ты должна не только отправить мне деньги, но и порвать отношения с Джеком Толливером.
– Что?
– Я не хочу, чтобы ему достались мои дети, поняла, сука? Пусть теперь ни один адвокат не сможет вернуть их мне, но и ему они не достанутся!
– Ты не понимаешь, что говоришь, Митч! Ты под кайфом и плохо соображаешь…
– Бери ручку, пока я не передумал и не пошел на телевидение! Бери ручку и пиши номер чертова счета!
Сэм добрела до тумбочки, нашла бумагу и ручку и записала четырнадцать цифр. Потом Берген заставил ее повторить номер, чтобы убедиться, что она не перепутала цифры.
– Так что не забудь – ты пошлешь Толливера к черту. Этот поганец не получит моих детей. Если ты этого не сделаешь, я отдам пленку прессе. И вот еще что – не вздумай дурачить меня, Сэм. Я буду следить за тобой.
Терпение Саманты лопнуло. Наркоман или нет, под кайфом или нет, никто не имеет права быть такой сволочью.
– Да тебе всегда было плевать на детей! – закричала она. – И сейчас плевать! Так что не смей использовать их как предлог для того, чтобы делать гадости и удовлетворять свои комплексы. Ты прожил с ними много лет, а Джек – всего несколько месяцев, но он им больше отец, чем ты!
Берген засмеялся, и Саманте стало страшно. Раньше Митч бывал груб, истеричен, но такого медленного и злого смеха она не слышала. И он никогда не доходил до такой жестокости. Может, это уже героин?
– Порви с ним сейчас, Сэм, – сказал ее бывший муж. – Лучше сразу, чем потом. Неужели ты правда надеялась удержать при себе такого мужчину? Джек Толливер принадлежит к другому кругу, и ему нужна другая женщина. Ты не сможешь его удовлетворить. Из-за тебя я стал голубым, ты отвратила меня от женщин навсегда. Бедный Толливер, с ним случится то же самое.
У Саманты задрожали губы. Нет, она не позволит ему ранить ее так глубоко, не поверит в эти жестокие слова.
– Я не отвечаю за твои сексуальные комплексы, Митч. Это подтвердит любой психолог.
– Да мне плевать на психологов. Я-то знаю, что во всем виновата ты.
– Вот что я скажу, Митчел Берген. Ты никогда больше не увидишь детей. Никогда. Пошел к черту!
Саманта нажала на кнопку, отключая телефон, обрывая связь с человеком, который был когда-то ее мужем и украл так много лет ее жизни. Потом в приступе ярости запустила телефон в дверь. Монти, которая как раз в этот момент появилась на пороге с подносом, спасла только хорошая реакция. Она пригнулась, и телефон просвистел над ее головой.
– Сэм, ты рехнулась? – Она водрузила поднос на стол и уставилась на подругу. – Хочется кидать вещи – ради Бога, но пусть мишенью буду не я. Думаю, было бы неплохо испробовать в этом качестве Джека Толливера.
Сэм изо всех сил постаралась, чтобы улыбка получилась безмятежной. Джек в ответ одарил ее нежным взглядом и распахнул дверь лимузина. Как только оба они оказались в салоне и автомобиль тронулся, Толливер обнял Саманту и притянул к себе поближе.
– Не могу дождаться, когда закончится первый тур выборов. Мне катастрофически не хватает времени, а я хотел бы видеть тебя чаще. Нам нужно обсудить множество самых разных вещей.
Джек поцеловал ее в теплый висок, потом губы его скользнули, лаская легкими поцелуями щеку, шею, ямочку у ключицы. Саманта судорожно вздохнула, осознав вдруг, что это, может статься, последний поцелуй. Никто не дарил ей такого блаженства простым прикосновением губ, и Саманта откинулась на спинку сиденья, растворившись в приятной истоме, стараясь насладиться своим недолгим счастьем. «Я буду помнить это мгновение всю жизнь», – сказала она себе.
Весь день она терзалась мучительными раздумьями, но в конце концов пришла к выводу, что ей придется выполнить требования своего свихнувшегося от наркотиков мужа. Если аудиозапись ее признания станет достоянием гласности, карьеру Джека можно считать законченной. И самое ужасное, что виновата будет она, Саманта! Именно она разболтала их общий секрет. Именно ее мужем был этот человек, который опустился до того, что не только хотел сломать жизнь бывшей жене, но и решился украсть деньги у собственных детей. А если пленку обнародуют до первого тура выборов, то это будет означать не только крушение карьеры Джека Толливера, но и ее собственный финансовый крах. Ибо в договоре черным по белому написано, что в случае если Саманта Монро станет виновницей утечки информации, она потеряет не только восемьдесят тысяч долларов, которые ей причитаются, но и счета, открытые для ее детей, будут ликвидированы. А значит, прощай хорошая школа и поступление в колледж. Она будет виновата в том, что у детей не будет таких перспектив, на которые все они уже привыкли рассчитывать.
«Я неудачница, – с горечью подумала Саманта. – И не просто рядовая, а самая что ни на есть распроклятая неудачница, которая поставила под угрозу будущее детей, лишилась семидесяти пяти тысяч долларов – и все по собственной глупости и доверчивости… Ах да, забыла… я еще и беременная неудачница».
– Я должен тебе кое-что сообщить, – сказал Толливер. – Боюсь, это не слишком хорошие новости.
«Может, инстинкт меня не обманул? – подумала Сэм. – Может, он все-таки решил меня бросить?» Она взглянула в лицо Джеку и сказала себе: «Что бы ни произошло, я выживу. Ради детей».
