хочешь остаться живой.
— А если не хочу? Убей меня. Ну же. Давай! Вперёд! Убей меня и перечеркни всё своё будущее! Я могу швырять в тебя это кольцо миллион раз и хрен тебе, а не свадьба, если ты не поговоришь со мной. Ты никогда не исполнишь свою мечту, потому что не найдёшь меня. Никогда в жизни, — говорю, делая ещё один шаг к столу.
— Уходи, Энрика. Уйди отсюда, потому что я едва сдерживаюсь, чтобы не бросить нож. Ты выйдешь за меня замуж. Ты сдохнешь под моим именем. Ты жертва, а жертвы умирают, — цедит Слэйн, подкидывая нож в руке. Он ловко его ловит и встаёт в стойку, чтобы швырнуть нож.
— Только я ещё жива. Так что вряд ли умру, Слэйн. Дай мне помочь тебе. Давай, поговорим. Не бойся боли. Я буду рядом с тобой, — убеждаю его.
Он откидывает назад голову и смеётся. В этот момент я подбегаю к столу и хватаю бумаги.
— Сука! — кричит Слэйн. Он швыряет нож, но я успеваю отскочить. Металл звенит о мрамор за моей спиной. Я не верю, что Слэйн это сделал. Он бросил в меня нож и готов был убить за то, что я взяла в руки. Бумаги, на которых я вижу имя Лиама. Это огромная схема его смерти.
Краем глаза вижу, как Слэйн перепрыгивает через барную стойку и встаёт на ноги. Он бежит на меня. Я должна решиться. Я визжу, потому что теряю секунды. Слэйн выхватывает из моих рук бумаги.
— Дьявол, брось мясо! Твоей жизни ничто не угрожает! — воплю я и жмурюсь, готовясь к смерти. Всё стихает. Буквально всё, только пульс в моих висках стучит до боли быстро. Моя голова готова взорваться, как и сердце.
Конечно, я не особо верила в силу слов, которые произнесла. Я не верила, что это всё может работать. И безусловно, я не собиралась причинять боль Слэйну. Но этот мир явно восстал против меня и уж точно не облегчает мою задачу выжить.
Я с ужасом смотрю на то, как краска слетает с лица Слэйна. Из его рук падает бумага, лаконично опускаясь на пол между нами. Мышцы лица Слэйна напрягаются, и на висках выпирают вены. По его телу проносится рябь, он подаётся вперёд, а потом назад. Зрачки его глаз расширены настолько, что даже не видно радужной оболочки. Капилляры становятся алыми и наполняют полностью его глаза. То, как Слэйн меняется у меня на глазах, вызывает во мне дикий ужас. Кадык на его шее ходит ходуном, а из побелевших и сухих губ срывается странное и жуткое бульканье.
Внезапно Слэйн откидывает назад голову и кричит. Нет, он орёт настолько громко, что у меня закладывает уши, и от страха я отскакиваю назад. Слэйн хватается за голову и падает на колени. Он крутит головой, весь выгибается, и у него на лбу выступает испарина. Она блестит и превращается в капельки пота. Позвоночник Слэйна выгибается дугой, как и спина. Он облокачивается на руки. Его пальцы скользят по мраморному полу, оставляя пятна, а я не могу даже шевельнуться. В шоке смотрю на всё это и боюсь, что сейчас Слэйн превратится в какого-то ужасного зверя, как в сказках про оборотней.
Он скулит. Его дыхание такое шумное и быстрое. Я осознаю, что ему больно. Слишком больно, чтобы он мог что-то сказать. А тело Слэйна выгибается снова и снова. Бульканье не прекращается, а затем крик, снова и снова.
Меня начинает трясти от страха, потому что я не знаю, что наделала, и что мне сейчас делать. Понятия не имею, какое дерьмо я сказала, и в каком состоянии Слэйн. Но по всему видимому, я, действительно, сделала нечто ужасное.
Изо рта Слэйна вырывается поток рвоты. Его нещадно рвёт прямо на пол и ему на руки.
— Боже мой, Слэйн, — шепчу я, осознавая, что должна что-то предпринять. Слэйна рвёт и рвёт. Я бегу к раковине на кухне и хватаю полотенце, включаю воду и бросаю его в раковину, чтобы оно намокло. Тем временем рвота Слэйна не прекращается. Он кашляет, захлёбывается и давится своей же рвотой, которая с плеском летит на пол. Наливаю воду в бокал и хватаю мокрое полотенце. Бегу обратно, замечая, что рвоты очень много. Он полностью в ней, да ещё и вонь стоит ужасная. Меня саму начинает тошнить, но я пытаюсь как-то подойти к Слэйну. Его локти дрожат от напряжения. Пот скатывается по бледному лицу. Его начинает знобить. Рвать ему уже нечем, и он просто открывает и закрывает рот.
— Слэйн…
Он поднимает голову. Глаза стали абсолютно красными, он весь мокрый и грязный, а его взгляд полон боли и бессилия. Неожиданно его глаза закатываются. Я бросаю всё, что держу в руках. Бокал разбивается в тот же момент, когда я успеваю схватить Слэйна за руки и толкануть назад, чтобы он упал на меня, а не лицом в рвотную массу на мраморный пол.
С моих губ срывается рваное дыхание, вес Слэйна придавливает меня к полу, и я не могу поверить в то, что случилось.
Выбираюсь из-под Слэйна, а он лежит на полу без сознания.
— Вот чёрт! Чёрт! — в панике кричу я.
Проверяю его пульс. Он сильно завышен. Его тело бьёт мелкая дрожь, и Слэйн не открывает глаз.
— Слэйн! Слэйн, ну же! — Бью его по щеке, чтобы привести в чувство. Ничего не помогает. Снова и снова проверяю пульс, затем бью его. Я в ужасе. Он не открывает глаз. Слэйн упал в чёртов обморок. Он отключился, а я боюсь. Я ненавижу себя за то, что натворила. Я не знала, какой эффект произведут слова его отца на него сейчас и уж точно не планировала вызвать такой ужас, случившийся со Слэйном.
— Слэйн, — скулю я. Трясу его за грязную рубашку, и ничего не меняется.
Поднимаюсь на ноги и тащу его за руки по полу. Его тело тяжёлое, и оно расслаблено, поэтому я точно знаю, что он не решил меня проучить. Это я сделала с ним. Мне страшно. Мне жутко. Мне нужна помощь, но взять её неоткуда. Я никому не могу позвонить. Даже если бы и могла, то не сделала бы этого, потому что Каван точно прикончит меня.
Дотаскиваю Слэйна до спальни и, прикладывая все свои силы, перемещаю его на кровать и укладываю на неё. Я снова проверяю пульс, и, кажется, он становится спокойнее. Бегу в ванную и снова мочу полотенца. Хватаю свежую футболку и спортивные штаны, чтобы переодеть Слэйна. Мои руки трясутся от усилий, но я делаю всё на автомате, словно запрограммирована двигаться и думать только о том, чтобы вытереть Слэйна.
Когда я отмываю всё его тело, постоянно бегая в ванную, чтобы вымыть полотенце, то принимаюсь одевать его. Собираю грязную одежду и несу в ванную. Бросаю всё на пол. Возвращаюсь к нему и снова пытаюсь разбудить, но у меня не получается. Слэйн не просыпается. Его кожа до сих пор бледная. Он сильно потеет, и у него жар. Я кладу ему на лоб холодное полотенце и ухожу в столовую. Занимаю себя уборкой, отмывая его рвоту, словно это так важно. Я просто не знаю, что мне делать дальше. Не знаю! Я в панике! Я боюсь последствий!
Убрав всё с пола и выбросив все бумаги о том, что Слэйн собирался сделать с Лиамом, я возвращаюсь в спальню. Слэйн всё так же лежит на кровати. Я вытираю его лицо и снова мочу полотенце в ледяной воде.
— Пожалуйста, прости меня, — шепчу, гладя его лицо. — Прошу тебя, прости меня, я была напугана. Открой глаза. Тебе не угрожает опасность. Слэйн… пожалуйста, любимый… открой глаза.
Резко его грудь начинает быстро и часто подниматься. Я немного отодвигаюсь, наблюдая за тем, как его ноздри раздуваются всё чаще и чаще, а потом он распахивает глаза. Зрачки моментально расширяются и горят животной дикостью.
С рычанием он хватает меня за шею и опрокидывает на кровать. Его пальцы до боли сжимают мою кожу, и я не могу дышать.
— Слэйн! —
