— Не нужно, — сказал пятилетний Лэнс.
— Надо добавлять «пожалуйста», — поправила его Джейн.
— Отвяжись! — ответил ребенок.
— Отвязись, — словно эхо повторила его маленькая сестричка.
— Ну, едва ли так можно разговаривать с женщиной, которая много старше вас. — Джейн сейчас испытала скорее удивление, чем шок.
— Нечего тебе тут делать, в нашем доме. Ты плохая! — безапелляционно заявил малыш.
— Пахая, — эхом откликнулась его сестренка.
— Что ж, не могу сказать, что вы кажетесь мне очень уж хорошими детьми, — сердито заметила Джейн. — Если вы и впредь будете мне грубить, я не буду вас развлекать. Немедленно отправляйтесь в постель.
— Фигушки!
— Фиуски…
— Или вы немедленно отправитесь в постель, или я отшлепаю вас как следует!
— Шлепнешь, я бабке пожалуюсь.
— Можешь жаловаться кому угодно. Уверена, когда она узнает, как ты себя вел, то согласится со мной.
— Мамка никогда нас не шлепает, — с явной гордостью заявил малыш.
— А следовало бы изредка, — сказала Джейн, не вполне представляя, как с достоинством выйти из этой ситуации. Она никогда не питала особенной симпатии к детям, вернее, за исключением собственного сына, вообще детей не любила. Лэнс сейчас вытянул язык лопатой, и у нее зачесались руки хлопнуть мальчишку пониже спины. — Ну-ка, марш в постель, — тихо, но твердо проговорила она.
— Не-а, не-а!
— Не-а.
— В постель, я сказала! — крикнула Джейн.
Маленькая девочка в страхе расплакалась и выбежала из комнаты. Однако малыш продолжал угрожающе пялиться на нее. Неожиданно он сделал Джейн «рожки», показал язык и лишь тогда выскочил вслед за сестрой. Джейн так и не сумела схватить его.
Она наполнила свой бокал отвратительным шерри, выпив, пожалела, что в доме не оказалось джина. Затем она наскоро перебрала диски, но тут была собрана одна лишь эстрадная музыка. Странно, а ведь Сандра любила классику. Сидя на скользком, обтянутом «дралоном» кресле, Джейн с грустью вспомнила о некогда привычной старинной мебели, обитой бархатом и кретоном.
Да, что и говорить, сцена с детьми получилась из ряда вон. Они вели себя ужасно, — с этим согласился бы всякий, кто любил детей куда больше, чем она. И лица-то у них совсем не ангельские. Прямо монстры какие-то. Джейн почему-то думала, что у Сандры, знавшей, что такое счастливое детство, дети будут идеальными.
И почему Сандра так похудела? И нервозность в ней какая-то… Куда делась та беззаботность, которой прежде отличалась подруга? Да, очень и очень странно. И ей это вовсе не кажется, так оно и есть на самом деле! За время, проведенное в больнице, она почувствовала в себе некую способность быстро и безошибочно схватывать настроения людей, царящую вокруг атмосферу. Правда, не ясно, появилась ли эта способность в результате ее заболевания, как проявление этого самого заболевания, или же выработалась для того, чтобы оградить ее от других, находившихся в еще более опасном психическом состоянии. В этом доме ощущалась нездоровая атмосфера нервного напряжения, граничащая с агрессивностью.
Джейн огляделась по сторонам. Ужасно обставленная комната была начисто лишена индивидуальности. Она почувствовала легкий приступ клаустрофобии. Особенно из-за этого дурацкого бутафорского камина, который занимал половину комнаты, делая ее еще более дурацкой.
Она резко выпрямила спину. Да что это с ней?.. Как-то незаметно для самой себя она привыкла к стандартам уровня жизни Алистера и его семейства. Эти стандарты теперь она воспринимала как норму, как ординар. Оказавшись без удобных и привычных вещей, она испытывала дискомфорт, а сейчас в доме подруги она вдруг поняла, что подобное нищенское существование ее больше не устраивает. А ведь еще в школьные годы собственный дом ей представлялся пределом мечтаний. И вот теперь, пятнадцать лет спустя, подобное вызывает у нее лишь презрительную усмешку.
Да какое право она имеет насмехаться над всем?! А если у подруги напряженно с финансами? Сама-то она незаметно для себя, оказывается, превратилась в сноба-приобретателя. Печально…
Джейн почему-то задумалась о будущем. Ну хорошо, съездит она к Онор, отдохнет там сколько-то времени — а потом что? Одно дело, произнести в офисе адвоката, что от Алистера ей ровным счетом ничего не нужно, и совсем другое — получить работу. В противном случае денег у нее практически не будет, во всяком случае, будет куда меньше, чем у Джастина. И если Сандре с семейством недостает денег, то как же, в таком случае, Джейн намерена платить за электричество, за коммунальные услуги? Пока на ее руках был Джеймс, она еще могла рассчитывать на какие-то необходимые денежные суммы, а теперь что прикажете делать?! Она же не знала, что заболеет, потеряет сына. Последствия заболевания еще долго будут сказываться. Но уже сейчас было ясно: никогда больше она не позволит распоряжаться своей жизнью кому бы то ни было. В будущем (маловероятно, но вдруг она встретит того, кто будет ей небезразличен) надо сразу же зарезервировать для себя так называемый запасной парашют. Нет, она больше не станет открывать душу всем и каждому, тем более что и заболела-то лишь потому, что слишком сильно любила Алистера.
Странно думать сейчас обо всех этих вещах!.. Казалось, что с глаз Джейн спала некая пелена — и впервые за долгое время она оказалась один на один с жестокой действительностью. Да, перспективы, прямо скажем, жутковатые, однако с некоторым удовлетворением Джейн отметила, что смотрит в будущее без страха и воспринимает реальность вполне адекватно.
Она взглянула на телефонный аппарат, стоявший на столике неподалеку. Если бы она чувствовала себя посвободнее, то непременно позвонила бы Алистеру, переговорила бы с ним. Сможет ли она когда-нибудь обратиться к нему за помощью? А вдруг настанет день, когда придется отринуть свою глупую гордость? Сейчас ей просто хотелось вновь услышать его голос, сказать, что чувствует она себя хорошо, скучает по нему, сожалеет о содеянном, и любит, если уж на то пошло, любит его. Наверное, она всегда будет его любить. Как ни грустно, но так оно и было. Разве не сама она говорила как-то Сандре, что в ее жизни будет лишь один любимый? Эти романтические слова отражали реальность. Может, стоило все-таки закрыть глаза на шашни Алистера? Сам-то он никогда бы с ней не развелся. И возможная боль от его измен сейчас казалась почти что пустяком по сравнению с тем, через что в последнее время Джейн вынуждена была пройти. Хватит ли у нее мужества когда-нибудь рассказать об этом? Что, если в ответ Алистер всего лишь холодно и безучастно усмехнется? Ох, сколько же всяких нюансов… Прошел ведь уже целый год. Может, Алистер кого-нибудь себе нашел и живет-поживает да радуется.
