– Но уже пора ужинать, – возразила Пенелопа.
– У него был трудный день. В последнее время он быстро устает, – покачала головой верная служанка. – У меня на плите готовятся овощной суп и оладьи из кабачков. Помню, они вам нравились. Захотите поужинать, только скажите мне, синьора.
– Я подожду, пока доктор встанет, – сказала Пенелопа, усаживаясь в кресло.
Ей казалось, что она видит страшный сон. На этот прекрасный замок, где когда-то она проводила часы счастья, опустилась тень смерти.
– Вы даже черешен наших не попробовали. А ведь Тито собирал их специально для вас, – упрекнула ее служанка.
– Мне очень жаль, но я не могу проглотить ни одной, – извинилась Пенелопа.
– Я вас понимаю. Но сегодня вы здесь, и он счастлив. Моя синьора почти всегда с ним, друзья часто его навещают, но мне кажется, ему от этого только хуже, – добавила Чезира уже на пороге.
Пенелопа увидела сыплющий за окном частый дождь и кожей ощутила ледяное дыхание одиночества. «У смерти друзей нет», – сказал ей Мортимер. Жестокие слова, но в них была правда. Она яростно ударила кулаком по подлокотнику кресла. Это был жест отчаяния. Примириться с жестокой реальностью ей было не по силам.
Покинув гостиную, она вошла в комнату Мортимера и тихонько прикрыла за собой дверь. На ночном столике горела лампа. Он спал. Она на цыпочках подошла к постели. Из-под белоснежной простыни выглядывала обнаженная рука – все еще красивая.
Опустившись на ковер возле кровати, Пенелопа прислушивалась к дыханию Раймондо и вглядывалась в его лицо. Точно так же она смотрела на своих детей, когда тревожилась за них. Она пользовалась минутами сна, чтобы побыть рядом с ними, заглянуть в их лица, вдохнуть их запах и попытаться вообразить, что им снится. Ее сердце переполнилось нежностью. Внезапно Мортимер шевельнул рукой и положил ладонь ей на плечо.
– Я знал, что ты придешь, – прошептал он.
– Я тебя разбудила?
– Когда ты рядом, мне кажется, что сон продолжается. Волшебный сон.
– Что тебе снилось? – спросила Пенелопа, привстав на колени и положив голову на подушку рядом с его головой.
– Чудесный и странный сон.
– Расскажи мне.
– Я был в лесу. Там росли высокие деревья, я шел по земле, усыпанной палой листвой. Было темно, мне стало страшно. Потом я поднял голову и увидел карусель огней над собой. И я испытал высшую радость, которую раньше знал только с тобой, когда мы занимались любовью.
– Какая красивая история, – улыбнулась Пенелопа.
– Ты сделала мне королевский подарок, приехав сюда, – прошептал Мортимер и обнял ее.
Тогда Пенелопа сбросила одежду, скользнула в постель и всем телом прижалась к Мортимеру.
– Знаешь, я тоже испытывала высшую радость только с тобой. До встречи с тобой я не жила, – призналась Пенелопа. – Я верю, что мы с тобой – две половинки яблока.
Мортимер улыбнулся, а она принялась легкими и бережными жестами раздевать его. Тело Мортимера стало легким, как будто опустошенным, но его кожа сохранила прежнюю упругость и нежность, одному ему присущий запах. Всем своим существом Пенелопа желала, чтобы Мортимер еще хоть раз испытал радость жизни.
Под шум дождя она приняла его в свое лоно.
А потом они вместе плакали, прижавшись друг к другу.
– Помнишь, сколько раз мы бывали счастливы в этой постели, любовь моя? – шепотом спросила Пенелопа.
– Чудо повторилось снова, – согласился Мортимер. – Я ждал твоего возвращения все эти годы. И знаешь, что я тебе скажу? Дело того стоило.
Он покрывал ее лицо мелкими частыми поцелуями, пока она не заснула.
Мортимер лежал неподвижно, обнимая ее, пока не убедился, что она крепко уснула. Тогда он осторожно разжал руки, поднялся и бесшумно оделся. Открыв стенной сейф, спрятанный за картиной Густава Климта, он вынул оттуда маленькую коробочку, обтянутую темной замшей. Внутри находилось платиновое кольцо с бриллиантом овальной огранки «маркиза», когда-то принадлежавшее его матери. Он должен был подарить его своей жене Кэтрин, но не сделал этого. Семь лет назад он все ждал подходящего момента, чтобы надеть это кольцо на палец Пенелопе, но так и не дождался. Теперь благоприятный момент наступил. Мортимер надел кольцо так бережно, что Пенелопа даже не проснулась.
Потом он склонился над ней и с нежностью погладил по волосам. Выключив лампу, он вышел из комнаты и направился в ванную: ему необходимо было сделать обезболивающий укол. Вот уже два месяца, как он прервал химиотерапию. Болезнь зашла так далеко, что он уже не видел смысла продлевать хоть ненадолго свое существование.
Чезира накрывала на стол к ужину.
– Поставь только один прибор: для синьоры, – приказал Мортимер. – И скажи Тито, чтобы отвез меня в Милан.
– Но синьора… – попыталась возразить Чезира.
– Спит.
– А когда проснется?
– Она поймет.
Говорить больше было не о чем.
Пенелопу заставило проснуться какое-то тревожное чувство. Она подумала, что ей приснился дурной сон, но потом вспомнила и вытянула руку в постели, ища Раймондо. Его не было рядом. Задыхаясь, она нащупала выключатель. Лампа на ночном столике вспыхнула и осветила комнату, а на безымянном пальце Пенелопы засверкал бесчисленными бликами крупный камень. На столике стояла открытая ювелирная коробочка из темной замши. Значит, это Мортимер сделал ей бесценный подарок.
Она пошла в ванную умыться, потом оделась и вернулась в гостиную. Чезира вязала перед телевизором. На экране мелькали кадры старого фильма.
– Вы хорошо отдохнули? – спросила служанка.
– Где доктор? – нетерпеливо перебила ее Пенелопа.
– Он попросил, чтобы его отвезли в Милан. Сказал, что вы поймете.
– Который час? – Пенелопа чувствовала себя растерянной и бесконечно несчастной.
– Уже около десяти. Хотите чего-нибудь поесть? – Чезира отложила вязанье в сторону.
По оконным стеклам все еще барабанил дождь.
– Я возьму черешни, которыми вы меня угощали. Пожалуй, мне тоже пора ехать, – добавила Пенелопа, немного помолчав.
– В такую-то погоду?
– Чезира, я должна уехать отсюда.
Старуха кивнула. И Пенелопа навсегда покинула дом, где когда-то познала истинное счастье.
Она вернулась в Чезенатико глубокой ночью. Дождь лил не переставая, поэтому, не заходя в дом, Пенелопа прежде всего принялась искать кошку. На веранде всегда хранился электрический фонарик. Взяв его, она осветила пространство под крыльцом. Корзина была пуста. Нигде ни следа матери и котят.
– Сбежала! – разочарованно вздохнула Пенелопа. Она была так подавлена мыслью о смерти, что хотела во что бы то ни стало найти этих слепых котят, маленькие трепещущие комочки жизни. Как-никак, а все-таки утешение.
