– Я же извинилась за то, что сказала вчера. Неужели ты не можешь простить меня, cherie?
Она потянулась к Фанни, но та отпрянула.
– Честно говоря, Ли, я не знаю. Дело не столько в том, что ты сказала, нет, дело в том, как ты это сказала. Ты иногда бываешь настоящей стервой. – Взгляд у Фанни был настороженный. – И я тебя уже предупреждала: мне не нравятся садистские игры. Я считаю, что они не имеют ничего общего с настоящим чувством.
Натали виновато опустила голову.
– Я знаю, – сказала она покаянным тоном. – Прошу тебя, поверь мне, Фанни, я очень, очень сожалею. – Она сложила руки на коленях как примерная девочка. – Сказать тебе по правде, cherie… – Она вздохнула. – Я ревновала тебя к Стоуну.
– Не морочь мне голову, Ли. Можно подумать, что мы с Дэном любовники!
– Ты мне сама говорила, что любовь бывает разная.
Фанни смягчилась.
– Иногда, Ли, я не уверена: то ли ты ребячишься, то ли ты стерва, то ли просто круглая дура.
– Вот так-то лучше, – захихикала Натали. Она вскочила на ноги и обвила руками шею Фанни. – Так гораздо лучше. Вот теперь ты похожа на мою прежнюю обожаемую Фанни.
Фанни задумчиво поджала губы.
– Знаешь, ты для меня полнейшая загадка.
– Я знаю. – Натали, ласкаясь, потерлась щекой о щеку Фанни. – Поцелуй в знак примирения?
– Только если ты пообещаешь сделать над собой усилие и наладить отношения с Дэном.
Натали снова села.
– Послушай меня, – заговорила она резко. – Только давай начистоту, без всяких фиглей-миглей, хорошо?
Фанни кивнула.
– Я твоему Стоуну понравилась не больше, чем он мне, в этом я уверена. Нет, не спорь, ты сама знаешь, что это правда. – Она передернула плечами. – Может, нам лучше просто избегать друг друга? Хотя бы на первое время. В конце концов, я приехала в Нью-Йорк к тебе, а не к Стоуну.
Фанни откинулась на спинку стула. В ее глазах ясно читалось разочарование.
– Против этого нечего возразить, не так ли? – устало вздохнула она.
– Нечего, – с улыбкой подтвердила Натали и взяла со стола кофейник. – А теперь, когда со всем этим дерьмом покончено, пойду-ка я сварю нам немного приличного кофе.
Фанни невольно рассмеялась.
– Ты неисправима, Ли.
– Верно замечено, – просияла Натали. – Итак, куда мы сегодня направимся? Я чувствую, нам надо потратить побольше денег.
– Ты иди, но боюсь, что сегодня тебе придется обойтись без меня.
– А я думала, мы пойдем вместе.
– Мне бы очень хотелось пойти с тобой, но сегодня это невозможно.
Натали опустила кофейник с подчеркнутой осторожностью.
– Почему?
– Я занята. У меня дела. Это же очевидно.
Натали выключила кофейник и выплеснула жидкость в раковину вместе с гущей.
– Только не для меня.
– Совершенно очевидно, что у меня нет и не может быть никаких причин, кроме деловых, чтобы не пойти с тобой, – терпеливо объяснила Фанни.
Глаза Натали холодно блеснули.
– А если я скажу, что для меня очень важно… что это жизненно важно не только для меня, а для наших отношений, чтобы мы провели сегодняшний день вместе?
Фанни опять вздохнула.
– Я могла бы встретиться с тобой позже. Возможно, после обеда. Такой вариант тебя устроит?
Натали резко повернулась к ней.
– Такой вариант?! – взвизгнула она. – Я что, ребенок, которого нужно немного побаловать? Ты предлагаешь уделить мне часок после обеда и хочешь, чтобы я этим удовольствовалась? Объясни толком, что за жизненно важные дела у тебя сегодня утром? Разве тебе мало твоего успеха? У тебя мало денег в банке? Неужели дела могут быть так важны?
Фанни подняла бровь.
– Ты закончила?
– Нет! – Натали перешла на крик, не помня себя от ярости. – Скажи мне, почему это так важно, черт подери?
Фанни с достоинством поднялась из-за стола.
– Уже меньше чем через час у меня назначена встреча, – негромко сказала она.
– Могу я узнать, с кем?
– С Дэном.
С этими словами она покинула комнату.
Лицо Натали побелело, она вся затряслась в припадке ярости и не смогла сразу совладать с собой.
– Je me rappelle de vous [32], Зильберштейн, – прошептала она.
Три дня спустя после званого обеда у Алессандро Даниэль вылез из такси возле своего дома и заметил молодого человека, слоняющегося на углу 11-й улицы и Пятой авеню. В нем было что-то смутно знакомое, как показалось Даниэлю, но он не мог вспомнить, где видел этого парня раньше. На вид ему было лет восемнадцать-девятнадцать, и он казался чужаком в этих местах: замызганные джинсы, немытые патлы… Он все время переминался с ноги на ногу и растирал руками предплечья, словно страдая от холода, хотя погода стояла необычайно мягкая для середины октября.
Даниэль поздоровался со швейцаром и снова оглянулся на угол. Незнакомец, казалось, смотрел прямо ему вслед, но Даниэль был слишком далеко и не мог судить о выражении его лица.
– Тут какой-то парень слонялся поблизости, – сказал он Барбаре в тот же вечер, когда она вернулась домой из театра. – Где-то я его уже раньше видел. Ты не заметила никого из знакомых у входа в дом?
Она выжала воду из мокрых волос полотенцем и взялась за фен.
– Нет, но я особо не приглядывалась.
Даниэль взъерошил ее мокрые кудри и поцеловал в шею.
– С завтрашнего дня начну заезжать за тобой после спектакля.
– Ты и так почти всегда заезжаешь.
– А теперь буду всегда заезжать.
– Но почему, Дэнни? – нахмурилась она. – Что-то случилось?
Он опять взлохматил ей волосы и сел на край кровати.
– Ничего не случилось. Просто мне не нравятся типы, слоняющиеся ночью по улицам. Ты не должна ходить одна.
– Я всегда беру такси, ты же знаешь. – Барбара положила фен, подошла к кровати и села рядом с ним. – В этом нет необходимости, честное слово. Ты устаешь к концу дня. Ты вовсе не должен ждать меня после театра, к этому нет причин.
– Нет причин, говоришь? А то, что ты моя жена и носишь моего ребенка, разве это не веская причина?
– Носить твоего ребенка я могу и в такси, – засмеялась она, – с тем же успехом, что и в твоей машине.
– Можешь считать это блажью, – сказал он серьезно, – но сделай мне такое одолжение.
Барбара погладила его по щеке.
– Ладно.
На следующий вечер, как и было условлено, он встретил Барбару у служебного выхода. Группа подростков окружила их, как только Барбара и еще кто-то из актеров показались из-за дверей, требуя автографов.
Даниэль коснулся руки Барбары.
– Вон он, – сказал он тихо. – Вон там, у стены. – Он указал на парня, терпеливо ожидавшего в стороне от толпы. – Ты его знаешь?
Барбара расписалась на очередной программке.
