— Мы перейдем к этому вопросу через несколько минут.
— Во что бы то ни стало. Давай покончим с этой утомительной работой.
— Это был сарказм?
— Был? Анника научила мне.
Это маленькое гребаное дерьмо будет погребено под землей на шесть футов раньше, чем моя жена и дочь проснутся завтра.
Он делает шаг ко мне, вся беззаботность исчезает с его лица.
— Я буду рад потакать любым твоим угрожающим причудам, и я не расскажу об этом Аннике или Лии, но я говорю тебе прямо сейчас, что ты не сможешь забрать у меня то, что принадлежит мне.
— Что, блядь, ты только что сказал?
— Моя. Анника моя, и никто не изменит этого факта, даже ты.
— Анника в конце концов забудет тебя.
— Продолжай мечтатель, Адриан, и пока ты будешь мечтать, я стану твоим зятем. Мы будем усердно работать, чтобы подарить тебе прекрасных внуков.
— Нет, если ты каким-то образом умрешь до этого. И кто дал тебе разрешение называть меня по имени?
— Мне не нравится мистер Волков. Слишком длинно.
Либо этот ублюдок дерзок, либо ему совершенно наплевать на свою жизнь. Или возможно, и то, и другое.
— И еще, если ты такой собственник, почему ты до сих пор ничего с ним не сделал?
Я поворачиваюсь так, чтобы мы оба стояли лицом к сцене в саду. Анника брызгается водой, а Лия наклоняется, смеясь над чем-то, что сказал Ян, пока он ухмыляется, как идиот.
— Он гребаный клоун, который не знает своего места, — бормочу я себе под нос.
— Чему ты должен был научить его давным-давно, — говорит Крейтон таким же недовольным тоном.
— Думаешь, я не пытался? Он отскакивает назад, как паразит, единственная цель которого — вывести меня из себя.
— Анника упоминала, что ты часто угрожал отправить его в тюрьму в спецназ в России. Есть ли причина, по которой этого не произошло?
— Видишь эту женщину?
Я наклоняю голову в сторону жены.
— Это и есть причина.
— Ты и сейчас можешь это сделать.
— Он слишком стар.
— Можно ли поставить его на административную должность?
— Возможно.
Я разделяю первый взгляд понимания с маленьким ублюдком.
По крайней мере, мы оба терпеть не можем Яна.
Точнее, то, как он близок к двум женщинам.
Когда мы вместе подходим к сцене, Ян даже не удосуживается встать и продолжает потягивать коктейль, который приготовила для них Огла.
Это Анника, чье выражение лица загорается, как фейерверк, когда она видит меня со своим все еще не парнем, а я все еще не угрожаю сбросить его в ближайшую канаву.
Она была его представителем, менеджером и специалистом по PR с самого острова и использовала все уловки, чтобы заставить меня потеплеть к нему.
Например, упоминание о там, как он защищал её и о том, что он хуже, чем я и Джереми вместе взятые. Или как он научился готовить, потому что не хочет, чтобы она уставала — скорее, он не хочет проходить через пытку, поглощая ее еду.
Или как он медленно налаживал ее отношения с друзьями, которых она завела в Великобритании, говоря им, что они потеряют и его, если будут упрекать ее в том, что произошло.
Я все еще планирую устроить ему ад. Даже если в глубине души я знаю, что он искренне заботится о ней.
Моя дочь вскакивает со стула и бросается ко мне в объятия.
— Папа! Я скучала по тебе.
Я глажу ее по волосам, а она крепко сжимает меня. Как бы мне ни было неприятно это признавать, но Анника выросла в ответственного взрослого человека с тех пор, как в ее жизни появился этот ублюдок справа от меня.
Ей нужна была боль утраты и реальный жизненный опыт, чтобы сбросить эту наивность и действительно вырасти в собственную личность.
— Ты уверена? спрашиваю я, когда она отстраняется. — Потому что ты мне больше не пишешь.
— О, пожалуйста. Ты даже не любишь переписываться, папа, а я все время общаюсь с тобой по FaceTime, когда ты приходишь, чтобы украсть маму.
Она бежит к Лии и обнимает ее.
— Она также моя мама, ты знаешь.
— Сначала моя жена.
— Извини, в отличие от тебя, я связана с ней кровным родством. Это дает мне больше привилегий.
Она ухмыляется, как маленькая сорвиголова.
— Прекрати, Анни.
Лия смеется, но она обнимает ее в ответ. Эта маленькая избалованная девчонка всегда была маминой дочкой. Когда они рядом друг с другом, они похожи на сестер, а не на мать и дочь.
Я с ворчанием сажусь и смотрю на Яна.
— Что? — говорит он.
— Я собираюсь убить тебя.
— За что?
— За то маленькое шоу, которое ты только что устроил.
— Я никого не трогал.
— Все равно считается.
— Перестань завидовать моим очаровательным качествам и тому факту, что я могу рассмешить Лию, а ты не можешь, ворчливый старик, — пробормотал он в ответ, затем быстро встал, пока я не задушил его на хрен.
Его также спасло то, что Лия исчезла внутри, вероятно, чтобы узнать, может ли она чем-нибудь помочь Огле.
Я догоняю ее и дергаю за локоть, пока она не дошла до кухни.
Моя жена прижимается ко мне со вздохом. Мой член пульсирует, когда она смотрит на меня огромными, совершенно завораживающими глазами.
Мне нравится, когда я отражаюсь в этих глазах, когда я являюсь центром ее мира так же, как она — орбитой моего.
Когда она смотрит на меня так, словно никогда не хочет уходить.
— Адриан... — выдыхает она.
— В чем дело? Я не получил свой приветственный поцелуй дома. Ты забыл обо мне теперь, когда Анника и маленькая дрянь здесь, жена?
— Я бы не посмела.
Ее голос понижается, когда она тянет меня вниз за лацкан пиджака, встает на цыпочки и прижимается своими губами к моим.
Поцелуй Лии нежный, но умоляющий и страстный.
Он не приближается к моим жестоким, но это приглашение к ним. Моя жена прекрасно знает, что я возбуждаюсь от ее мягкости и от осознания того, что она хочет, чтобы я проник внутрь и сломал ее.
Каждую ночь.
При каждом удобном случае.
Ее губы слишком быстро отпускают мои, и она опускается на ноги, облизывая нижнюю губу, преследуя мой вкус так, что я ещё больше возбуждаюсь.
— Добро пожаловать домой, Адриан. Я скучала по тебе.
— Ты не выглядела так, когда смеялась с двумя ублюдками на улице.
— Не могу поверить, что ты все еще упрекаешь Яна после стольких лет.
— Он провокационный ублюдок, и ты это знаешь.
— Это потому, что он пытается издеваться над тобой, а ты вроде как позволяешь ему.
Она разглаживает невидимую складку на моем пиджаке.
— Что касается Крейтона, ты ведешь себя неразумно. Мы его обидели, но он любит нашу дочь настолько, что забыл обо всем этом. Тебе тоже нужно отпустить свою воображаемую обиду.
— Я так и сделаю. Этот ублюдок только что пригрозил мне, что станет моим зятем и подарит мне внуков.
Она смеется. Голова моей жены откидывается назад, обнажая бледное горло, а мои уши наполняются восхищенным звуком ее смеха.
— Что в этом смешного?
Я стараюсь говорить строго, но мне слишком нравится звук ее смеха, чтобы злиться.
— Похоже, он тоже научился издеваться над тобой. Хорошо для него. Мне очень нравится этот парень.
— А мне он нравится еще меньше.
— О, прекрати, Адриан. Он — лучшее, что когда-либо случалось с Анни, и если бы ты не был таким осуждающим, ты бы тоже это увидел.
Я ворчу, но ничего не говорю.
Лия проводит пальцами по моим бровям, ее голос понижается.
— Я ненавижу, когда ты расстроен. Как я могу помочь тебе почувствовать себя лучше, муж?
Из меня вырывается стон, когда она трется животом о мою растущую эрекцию.
— Повтори это.
— Муж, — повторяет она, и я крепче сжимаю ее бедро, чувствуя, как она вздрагивает.
— Наверх. Сейчас же.
— Но дети здесь.
— Они могут подождать.
Когда она колеблется, я несу ее на руках. Лия вскрикивает даже когда ее руки обхватывают мою шею.
Ее пальцы гладят короткие волосы на моем затылке.
— Я уже упоминала сегодня, что люблю тебя?
