успеваю заехать в аптеку», ― подумала я и, умело вписавшись в поток машин, двинулась на поиски первой попавшейся аптеки.
Я слишком хорошо знала себя, и догадывалась, что если прямо сейчас не выясню, беременна я или нет, то всю свадьбу буду нервничать и не находить себе места.
Хотя, наверное, я в любом случае буду очень-очень сильно нервничать…
В независимости от того, что покажет тест.
Я влетела в аптеку как ошалелая, подбежала к окошку и выложила на стол кредитку.
― Тест, пожалуйста! Нет, дайте два! Лучше три! И контейнер для анализа мочи. А туалет тут есть?
Доброжелательная женщина-фармацевт проводила меня в туалет. Благодаря выпитой бутылке воды я быстро сделала дело, погрузила в контейнер все три теста, вынула их через несколько секунд, и, усевшись на крышку унитаза, засекла время и закрыла глаза, чтобы не сойти с ума, глядя на них.
Эти пять минут показались для меня мучительно долгими. В голове крутился вихрь мыслей: я уже успела представить себя с животом, родить, погулять с коляской. Потом картинка сменились и я, отдергивая платье, выходила из туалета, поняв, что это был банальный сбой в организме, а никакая не беременность. Потом перед глазами встало испуганное лицо Тимы, который узнаёт о моей беременности, и мое тело с головы до ног покрылось мурашками.
Да, безусловно, мы говорили с ним о нашем будущем, о детях, которые обязательно появятся в нашей жизни. Но… это должно было случиться тогда, когда мы оба окончим университет. Когда Тимур устроится на работу, мы встанем на ноги, слезем с папиной шеи и будем полностью готовы стать родителями…
― Родителями… ― шепнула я, не в силах пока что примерить это слово к нам с Тимой.
На телефоне булькнул таймер, я встала на ноги, судорожно вздохнула и распахнула глаза.
И сползла по стене, зажав ладонью рот…
Все три теста показывали четкие красные ДВЕ полоски!
* * *
Я плохо помнила, как доехала до ЗАГСа, как пошатываясь, словно пьяная, вошла в зал, переполненный Катиными и папиными коллегами, родней, друзьями. На ватных ногах подошла к Тимуру, державшего на руках Агату. Она сразу протянула ко мне ручки, и я взяла ее. Тима нахмурился глядя на меня, что-то спросил, но я не расслышала. Агата положила ладони на мои щеки, аккуратно похлопала по ним, требуя от меня внимания. Я отрешенно улыбнулась ей. Папа махнул мне рукой, я тоже махнула, кажется. А потом в микрофон раздался голос, объявивший о начале регистрации, и все в зале замерли в полной тишине.
― Тась, что стряслось? ― с тревожным лицом шепнул Тима.
Ком в горле не давал вымолвить ни слова. Я только что узнала о том, что беременна…
Я беременна…
У меня будет ребенок…
Я стану мамой…
Эта новость свалилась на меня как наваждение и я пока что понятия не имела, как на нее реагировать.
И… как отреагирует на нее Тимур.
― Тася! ― рявкнул Тимур мне в ухо. Агата вздрогнула и, поджав губы, прижалась ко мне, с опаской глядя на брата. ― Выкладывай, что там у тебя! Я все равно не отстану, ― погладив Агату по спине и через силу улыбаясь ей, сказал он.
― Я беременна, ― само собой сорвалось с моих губ. ― Только что сделала три теста. И все они положительные.
― А! ― крикнула на весь регистрационный зал бабушка и прижала ко рту ладонь.
На нее обернулись люди, бабуля выдавила на лице улыбку и, сделав шаг, очутилась около нас.
― Хотите сказать, что я доживу до тех пор, когда стану прабабушкой? ― дрогнувшим голосом спросила она, глядя на нас по очереди.
Я смотрела на Тиму. Он был белым, как его рубашка, и растерянным. Я нахмурилась, недоумевая, что было у него на уме в тот момент?
Он был рад? Огорчен? Что? Что он думал по этому поводу? Почему смотрел на Агату так, словно впервые видел ребенка? Почему его глаза покраснели и стали стеклянными?
― Господи, ну скажи уже что-нибудь, Тима. Скажи хоть что-нибудь, умоляю, ― простонала я, едва не плача от переполнявших меня эмоций.
― Дай… ― он, пытаясь собраться, помотал головой и протянул руки к Агате. ― Дай сюда сестру. Тебе это… Тяжелое нельзя поднимать, ― словно в бреду проговорил он и забрал у меня Агату.
Пока шла церемония, мы молчали. Тима крепко держал меня за руку, перебирая пальцы, и не сводил взгляд с Агаты, которую крепко держал второй рукой.
Агата часто бывала на руках старшего брата, но, чтобы он вот ТАК смотрел на нее, я ни разу не видела. Он прижимал ее к себе, что-то шептал на ушко, от чего она улыбалась и агугакала на весь зал. В какой-то момент он устремил взгляд на меня, потом ― на Агату, потом снова на меня, еще крепче сжал мою руку, его грудь поднялась от глубокого вздоха и… его губы тронула удовлетворенная улыбка.
Бабушка, стоя за нашими спинами, всхлипывала. И что-то мне подсказывало, что не от того, как папа целует новоиспеченную жену. А от новостей, настигших ее буквально пару минут назад. Да и к тому же ее похлопывания то по моему плечу, то по Тиминому подтверждали мои догадки.
А потом ее лицо оказалось между наших плеч и она, с содроганием в голосе шепнула:
― Как я рада за вас, рыбы мои! Господи Иисусе, как же я рада!
* * *
Вы бы видели его. Тимур души ни чаял в нашей дочери. Она была точной его копией: хитрющие глаза, волосы, должно быть, будут русые. Сложно пока сказать, ей всего лишь полгода, и она сейчас сладко спала у него на руках.
Мы до последнего не узнавали пол ребенка. Я с ним спорила: будет дочь! А он был полностью уверен, что у нас родится парень. И думаете, какая вещь первым делом появилась в нашей спальне? Кроватка? Пеленальный столик? Большой мишка? Машина с радиоуправлением? Робот-трансформер?
Нет, нет, что вы…
Боксерская груша!
Тимур решил для себя, что не будет возвращаться к спорту и гнаться за кубком чемпиона России.
― Я уже выиграл свой главный бой ― в борьбе за жизнь. Пожалуй, этого мне достаточно, ― однажды сказал он, и добавил: ― Но кто-то же из Князевых должен взять кубок чемпиона России, верно? ― воодушевленно заявил Тима, прикручивая к полу боксерскую грушу.
Он собирался учить сына бить по груше, как
