и тёплой руки на плече, я не знала.
— И когда ты уходишь? — спросила я.
— Со следующей недели, — ответила Леся.
Мне будет непривычно без неё. Она — единственная, с кем в этом классе мажоров я подружилась.
— Очень жаль, — сказала я. — Но мы же…будем видеться с тобой?
— Мы в другой район переезжаем, — произнесла Леся. — Не намотаешься каждый день… Но иногда, по выходным будем ездить друг к другу в гости. Да?
Что-то мне подсказывало, что она меня в свой новый дом не позовёт. Не захочет показывать, как сильно изменилась её жизнь, да ещё и в худшую сторону. Но я и дед всегда её с радостью примем.
— Конечно, — улыбнулась я ей. — Приезжай, когда захочешь. А Назар… Ему это всё ещё обязательно аукнется!
— Да что ему будет-то… — проговорила Леся, грустно глядя впереди себя. — Таким, как он, никогда ничего не бывает. Они не умеют любить и ценить настоящих людей возле себя, а не каких-то кукол… “У него гранитный камушек в груди”.
— Бывает-бывает, — уверенно заявила я, словно знала, что так оно и будет. — Ещё будет сам просить тебя о поцелуях, а ты будешь нос воротить!
После выходных Леся в самом деле больше не вернулась в школу.
Без неё мне стало ещё тоскливее, а на Назара я затаила ещё большую обиду.
* * *
Взглянула на экран смартфона снова между уроками и снова увидела, что никаких пропущенных не было.
И такая тоска навалилась, что слёзы сами собой опять побежали по щекам.
В последнее время не помню, чтобы они у меня высыхали.
Мы ездили с дедом к маме… Она снова не узнала меня.
Это было короткое свидание, как с чужим человеком.
Я каждый раз надеюсь, что она узнает меня, обнимет, назовёт любимой доченькой, как когда-то, но это не происходило. Врачи поговаривают о том, что процессы уже необратимы и скоро начнётся ещё большая деменция…
Только дедушка и небо сейчас знали, как же мне было одиноко и плохо.
Был ещё один человек, на груди которого я бы осушила свои слёзы, и рядом с которым мне точно стало бы легче, потому что он сказал бы мне в привычной манере:
“Не рыдай, Бэмби. Ненавижу женские слёзы… Ну, иди, обниму!”
Но он тоже от меня отказался.
Как же это больно! А я ведь только поверила, что он мог стать тем самым, о котором пишут в женских романах о любви…
— На, — услышала я рядом голос и вздрогнула. Утёрла слёзы и посмотрела на того, кто оказался рядом со мной возле большого окна в школьном коридоре. Назар. Он протягивал мне салфетку.
— С-спасибо… — Забрала я бумажный платок и использовала его по назначению. — Ты почему не на уроке? Звонок давно прозвенел.
— А ты?
— А я плачу.
— А я тебе платок даю.
Я невольно улыбнулась и посмотрела на него. Всё же Назар не такой бука, я знаю. Просто он…обиделся, или скорее, расстроился, когда понял, что мне нужен Даня.
Вот только с Лесей он почему-то ведёт себя отвратительно. Неужели виной тому — я? Я, наверное, должна его как-то за это пожурить — ведь девчонка даже из школы ушла, в том числе, из-за него, а он и ухом не повёл.
Но имею ли я моральное право его воспитывать? Назар всё-таки уже большой мальчик. Да и воспитатель из меня так себе — я даже со своими проблемами разобраться пока неспособна.
Впрочем, после случившейся аварии в близнеце Даниила тоже что-то изменилось. Он переживал за брата, безусловно. И сейчас, когда мы стояли рядом, я чувствовала, что мы оба думаем о том, кого вместе любим. Он — брата, я — своего мальчика…
— Опять из-за него слёзы льёшь? — спросил Назар.
— Да, — кивнула я.
— Правда так…любишь его? — спросил он, сглотнув на последнем слове. Оно далось ему нелегко, и это было понятно.
Только теперь я поняла, что было у него с Лесей — он пытался с ней забыть меня. Но у него ничего не вышло…
Плохой способ залечить старые раны от любви, но кто я такая, чтобы его судить?
Леся всё равно ушла. Может, и к лучшему. Найдёт себе нормального парня!
Да и Назар остынет рано или поздно.
Да уж, как грустная лав-стори на четверых…
— Да, — честно ответила я. — Люблю.
— И готова будешь к тому, что он, может быть…
— Нет, — твёрдо заявила я. — Не готова. Потому что ничего плохого с ним не будет. У Дани всё будет хорошо, ты слышишь? Не смей говорить и думать, что возможно что-то иное.
— Ты веришь в силу мысли?
— А во что ещё остаётся верить? Во что угодно поверю, лишь бы ему это помогло…
— Да… — протянул он задумчиво, глядя на меня. — Ты и в самом деле его любишь. Теперь и я в этом убедился. Надеюсь, и мне однажды так повезёт…
Стало немного неловко, но на самом деле, мне самой было так сильно плохо, что я просто не в состоянии была вникать в чужую боль.
— Повезёт, конечно. У тебя вся жизнь впереди, — сказала я, а сама подумала о том, что, возможно, его счастье было так близко, но он его не узнал. Леся. Она ведь любила его по-настоящему, нет то, что эти все куклы, что крутились вокруг в поисках праздника и веселья… Но Назар свой выбор сделал. — Я знаю, что ты не хочешь нам помогать, но… — Повернулась я к нему. Я готова была использовать любой источник информации, любую ниточку тянуть, которая могла бы связать меня с Даней. — Может, ты знаешь: твой отчим поговорил с Даней? Он обещал, но так и не позвонил мне.
— Знаю, — ответил он.
Я внимательно посмотрела на Назара. Неужели я сейчас всё узнаю?
— И как всё прошло? — спросила я с замирающим сердцем.
— Да никак, — нахмурился всегда весёлый парень. Мне показалось, что вот сейчас он был настоящим и больше ничего не играл. Вопросы, касающиеся его близнеца, были слишком серьёзными для шуток. — Даня упёрся рогом, и всё.
У меня внутри всё упало, а в ушах зазвенело от обиды.
Значит, он
