– Игорек! Вы что – блох там ищете? Повторяйте лучше свою роль. – Жена главного не терпела конкуренции. Любить должны были только ее.
– Динка, ты не поверишь, – вовсю делилась своими домашними хлопотами Женька. – Вчера как своему сказала, он как встал в третью позицию, дескать, никуда не поедешь, и точка! А я… Можешь себе представить, я даже спорить не стала. Только об его голову елку погнула…
– И почему вот вы, Женечка, мужа не слушаетесь? – вздохнул Чеботарев и достал гитару.
– Васенька! – сразу же оживилась Анжела Кузьминична. – Спой ту песенку, которую ты для меня сочинил!.. Мне бы только смотре-е-еть на тебя-я-я…
– Это вообще-то Есенин написал, – выдал информацию Игорек. – И совсем не вам.
– Много ты понимаешь, – фыркнула Анжела Кузьминична. – Это Есенин не мне, а вот Васенька ее специально для меня придумал! Настена! Ну, мы скоро поедем-то? А где он? Где мой муж-то? Он с нами не едет?
– Еще никто не едет, мы на месте стоим, – снова не выдержал Игорек.
Анжела Кузьминична только собралась язвительно ответить негоднику, как в автобус с криками ворвались дети.
– Мама! Мы тебя нашли! – крикнул краснощекий карапуз и кинулся на руки к Женьке.
– Граждане! Мы отъезжаем! – появился в дверях Криворуков.
– Погодите отъезжать! – подскочила Женька. – Мне детей вернуть надо! Ванечка, а папа-то где? Вон он? Петр! Твою мать! Забери детей, я сказала!
Возле автобуса стоял Петр и смотрел через окно на Женьку глазами спаниеля.
– Женечка… мы не можем остаться без тебя, поэтому решили ехать вместе с вами, – выдал он.
– С ума сошел?! – вскинулась Женька. – Ты даже сумок не взял! Водитель! Водитель, не пускайте этого полоумного! Ванечка! Бегом к папе, он сейчас купит вам… Он сейчас нарядится Дедом Морозом, и вы можете просить у него что угодно! Петя! Отведи детей к маме!
– Но Женя! – жалобно поскуливал Петр, принимая барахтающегося Ваньку из рук Чеботарева. – Но… ведь Новый год!
– Я отпрошусь и приеду! – уже махала им рукой в окно Женька.
– Водитель! Трогай! – скомандовал Криворуков, и автобус, нещадно чадя, тронулся с места.
Чеботарев тут же грянул на гитаре «Прощание славянки». Женька отвернулась и тихонько всхлипнула. Анжела Кузьминична промокнула глаза шарфиком:
– Какая любовь! Какие чувства! Ах, молодость… Крутикова! Вылезай! Не порти нам Новый год.
Но никто никуда не вышел, все устроились на своих местах, а на место кондуктора умостился Криворуков и прочитал обращение. По бумажке:
– Дорогие мои одно…
– Сельчане! – рявкнул Чеботарев.
– Однопометники! – весело докончил Веткин.
– Одномандатники, тоже можно, – подключился Банченко.
– Дорогие мои одно… коллеги! – извернулся Криворуков. – Я вам сейчас быстренько прочитаю план наших действий, а вы чтобы не вздумали мне его нарушать! Итак… Сегодня, то есть тридцатого, мы приезжаем, располагаемся в отдельных комнатах…
– Мы едем в столицу? – подпрыгнул Веткин. – У нас у каждого будет своя комната?
– Не юродствуйте, Веткин, – строго посмотрел на него главный. – Жить будем в Доме культуры…
– В старом клубе то есть, – перевел Чеботарев. – Он хоть топится?
– Приедем, и затопят, – строго посмотрел на него Криворуков. – И у каждого будет своя комната. То есть женатые пары, это мы и Банченко, будут жить в своих комнатах, Дина с Женей Крутиковой, а Чеботарев с Веткиным.
– Я требую отдельной комнаты! – подскочил со своего места Банченко.
– Это можно… – кивнул Криворуков. – Там есть склад, можно освободить. Но без отопления.
– Какой ужас, – охнула Татьяна. – Нет, Эд будет жить с семьей, в отапливаемом помещении. Ему нельзя терять голос.
– Позвольте продолжить, – опять уткнулся в бумажку главный. – Значит, сегодняшний день уходит на обустройство. А завтра, прямо с утра, мы даем детский утренник в десять ноль-ноль. А в семь мы покажем «Гамлета».
– Как?! – округлила глаза Татьяна. – Опять «Гамлета»? Но нас же просили не ставить эту нудятину на праздник!
Криворуков гордо тряхнул головой и глазами, полными презрения, уставился на Татьяну:
– Как?! Как у вас язык повернулся назвать это великое произведение нудятиной?
– Это не у меня язык повернулся, это заказчик так назвал великое произведение, – пробурчала Татьяна.
– И он прав, – вступился за нее Игорь Веткин. – Потому что в нашем исполнении это произведением-то назвать сложно. Опять Эдмунд Леонидович забудет слова, Анжела Кузьминична снова выпросит роль Офелии, и Гамлет будет строить глазки собственной матери в исполнении Дины!
– Остановите автобус, я выйду, – надменно поднялся Эдмунд Леонидович.
Они уже проезжали густой лес, но водитель тут же остановил автобус.
– Кому выйти понадобилось? – крикнул он со своего места. – Если че, так все дела можно сделать за автобусом, а то в снег провалитесь.
– Это какой-то ужас, – обиженно плюхнулся на свое место Банченко.
– Хорошо, что вы остановились, – встала Татьяна Олеговна. – Анастас Борисович, если вы не забыли, мы должны еще елку с собой привезти. Вот здесь и можно ее срубить. Вон какая красавица растет.
– Елки рубить нельзя, – надменно фыркнул супруг.
– А мы потом штраф заплатим, – успокоила его жена. – Эд, пойдем с тобой рубить. Я выберу, а ты срубишь.
Ей так хотелось, чтобы муж вышел с ней, чтобы заметил, как она хороша в этой короткой дубленочке, в новой белой песцовой шапочке и белых же сапожках. Но Эд больше не проронил ни слова. Он смотрел в окно. Зато подскочил Веткин:
– Татьяна Олеговна! Я с вами! Я срежу эту елку… Господа! У кого-нибудь есть ножик?
– Я топор взял, – вытащил откуда-то топор Криворуков. – Но рубить я не могу, у меня ревматизм.
Со своего места поднялся Чеботарев.
– Пойдемте, братья славяне, помогу. Вы ж без меня утонете сразу… Татьяна, ты идешь? Веткин!
Они вышли из автобуса и направились к славной пушистой елочке.
– Тань, ну как? Нормальная? – повернулся к Татьяне Чеботарев. – Рубим?
– Да, наверное… – равнодушно отозвалась та. – Руби, да пойдем в автобус… Холодно уже.
– Вы замерзли? – встрепенулся Веткин. – Давайте я вас согрею.
– Еще чего, – фыркнула Татьяна и надменно отвернулась. Этих слов она ждала вовсе не от Веткина.
В этот же миг в нее попал снежок. Она вздрогнула.
– Что это? – недоуменно уставилась она на своих спутников.
Те усердно рубили елочку. Татьяна отвернулась… и снова в нее попал снежок.
– Да что ж такое-то? – возмутилась она и тут же получила целую порцию снега прямо в лицо. – Игорь?!
– Догоняйте! – весело крикнул он и бросился в сторону, проваливаясь в снег.
– Еще чего… – дернула плечиком Татьяна и полетела в снег – противный Веткин столкнул ее с протоптанной колеи.
