– Надежда – это последнее, что умирает в человеке, – строго шепнула Анна.
– Философ ты мой сопливый, – шепнула Ольга и засмеялась.
И Анна засмеялась, обнимая Ольгу за шею, откинувшись назад в кольце ее рук, подняв мордашку вверх и почти зажмурив глаза.
Ольга счастливо вглядывалась в лицо ребенка и вдруг сообразила, что вчера начатый портрет ее Чижика – точная копия сегодняшней Анны. Мистика.
И тут вдруг грянул гром. Негромкий, но довольно противный мрачный голос этого типа, отца Анны, произнес прямо у нее над головой:
– Что здесь происходит, мне кто-нибудь объяснит?
Ольга замерла, выпустила из рук Чижика и стала медленно подниматься. Она слушала, как дама Тамара и Серая Личность в голос кинулись объяснять отцу Анны что-то насчет документов, которые и полном порядке, и о специальной медицинской подготовке, и об опыте работы, а сама со смутной тоской думала, что нет в мире совершенства. Надо же, у ее Чижика такой отец! Такой подозрительный тип. Зря она туфли покупала. Да еще на его деньги. При воспоминании об этом Ольгу словно холодом обдало. Во влипла. Где хоть сумка? Вечно она сумки куда попало бросает. И еще очки. И документы не забыть бы. Отец Анны движением руки остановил песнопения дуэта и обернулся к Ольге:
– В двух словах. Ясно и коротко.
– Пришла наниматься, – выполнила указание Ольга. – Не подошли длина ресниц и цвет волос. Могу быть свободна?
– Я не об этом. – Он всматривался в ее лицо напряженно и как-то… растерянно, что ли. – Откуда вы знаете мою дочь? – Тип кивнул на Анну, которая пыталась вскарабкаться по Ольге, как по дереву.
«Сейчас она с меня юбку стащит», – подумала Ольга. Она подхватила девочку на руки, и та сразу привычно обвила ее всеми лапами.
– Оленька ко мне в гости пришла, – объяснила Анна отцу снисходительно. – Не понимаешь, что ли?
– Какая Оленька?- все еще хмуро начал он… Но тут же изменился в лице. Изумление, затем недоверие, потом быстро промелькнули злость, насмешка, смущение, черт его знает, что еще, и, наконец, осталось только странное, напряженное выражение, с каким он неотрывно смотрел Ольге в глаза. – Почему вы здесь?
– По объявлению, – отрезала Ольга. В конце концов, что ей терять? Все, что можно, она уже потеряла. – Вы же сами давали объявление: «Требуется опытная гувернантка для… м-м-м… ребенка».
При Анне она не хотела повторять полный текст объявления.
– И вчера вы нашли Анну случайно? – Он все не отводил взгляда и не скрывал подозрения.
– Конечно.
Но тут Анна отлепила свой клювик от Ольгиного уха, слегка откинулась, упираясь ладошками ей в плечи, и с изумлением спросила:
– Как это случайно? Ты, что ли, не меня искала? Ольга с трудом удержала девочку на руках, покрепче обняла ее и торопливо бросилась объяснять:
– Что ты, Чижик! Я тебя искала, и никого больше. Я тебя долго-долго искала… И нашла.
– Это я тебя нашла, – довольно поправила ее Анна и повернулась к отцу: – Па, я сама нашла Оленьку, ты знаешь?
Он угрожающе возвышался над Ольгой, такой жесткий, такой самоуверенный… Ольга рискнула взглянуть на него… какой он растерянный…
– Знаете, лучше меня вам няни не найти, – неожиданно для себя выдала она. – К тому же мне ведь надо отработать аванс, вы помните?
Он вдруг хмыкнул, расплылся в улыбке и заговорщически подмигнул:
– А я видел, куда вы дели этот… аванс. Ольга смутилась чуть не до слез, потупилась и забормотала, мол, не знала, что он за ней следил, что шла за ним, надеясь отдать, и все такое…
– Ага, шла! – Его улыбка стала еще шире. – Вы так неслись, что пробили бы меня насквозь, если бы догнали. Как ядро. Я за углом спрятался. Пожить-то еще хочется. Выглядываю – а вы нищенке валюту кидаете. Она не умерла там? От застарелого патриотизма…
Ольга в смятении глядела на него, кусала губы и радовалась, что хоть чуточку загорела. Можно надеяться, что хотя бы желтая краска сейчас на лице присутствует. Потому что все остальные краски отхлынули от лица вместе с кровью, которая вдруг вся прилила к сердцу, а то, в свою очередь, ухнуло в пятки.
– Так что,- храбро вякнула она, стараясь не лязгать коленками, – когда я могу приступить к работе?
Вчера. – Отец Анны взял у нее из рук Чижика и, усадил девочку на левую руку и протянул Ольге правую. – Будем знакомы. Игорь Дмитриевич Серебряный.
Ольга вложила свою ладонь в его неприлично большую лапу, но вместо того, чтобы назвать себя, быстро окинула взглядом его довольно старые джинсы, простенькую белую футболку и глупо ляпнула:
– Как это – Серебряный? – Она кивнула в сторону стола. – А он тогда какой?
– Большой, – неожиданно вмешалась Анна, наклонилась и с усилием разъединила их руки. Потом заерзала, освобождаясь от объятий отца, и потянулась к Ольге: – Пойдем, я тебе тигру покажу. Ее Мурка зовут.
Игорь сидел за рулем, так что очень-то на Ольгу не смотрел. Но все время ловил себя на том, что посмотреть хочется. Анна Игоревна совершенно права – «противоестественно красивая» эта Ольга. Даже удивительно, как это он сам вчера не сообразил. То есть что в любой толпе она в глаза бросается – это он сразу понял. Только не понял – почему. Правда, она вчера в такой упаковке была, да еще эти черные очки… За такими вообще лица не видно, не то что этих ее фантастических глаз. Да еще шляпа все занавешивала. Так что простительно и не сообразить… Хотя Саша-маленький сообразил. Он на эту тему у нас сообразительный. Вчера Саша-маленький молчал всю дорогу до дому, слушая, как Анна что-то чирикает про свою Оленьку, а выходя из машины, вдруг мечтательно пропел, сияя улыбкой:
– Нет, но ка-а-акой экземпляр, а? Штучная работа!
– Где? – оглянулся Игорь.
– Да я о той, в магазине… Ну, белая девчонка, которая Анну Игоревну нашла. Эта… Оленька… – Саша-маленький вдруг смущенно хмыкнул.
– Моя Оленька красивая, – поддержала Анна Сашу-маленького и подергала его за руку. – Да, Саша? Ты ее любишь?
– Маленькая ты еще о таких вещах рассуждать, – строго ответил Саша-маленький.
Анна, как всегда, начала строптиво доказывать, какая она уже большая. А Игорь шел и снисходительно думал, что оба они, в сущности, дети. А потом вспомнил о своей выходке с сотней долларов и обругал себя последними словами. Тоже мне взрослый, что, рублей хотя бы не нашлось, долларами разбрасываться! Так скоро и прикуривать от сотенных начнешь, козел. А потом вспомнил, как эта ненормальная в шляпе мчалась за ним – это она так думала, что за ним, – размахивая купюрой, как шарахнулась влево-вправо у входа и, не заметив его, села на ограждение витрины в позе роденовского «Мыслителя». Он уже хотел идти в машину, не дождавшись продолжения, но тут она встала, спросила что-то у какого-то пацана, пошла к дверям и спокойно сунула его «благодарность» нищей. Игорь, как это увидел, чуть не упал. Да уж, экземпляр…
