— А я-то думаю, чё мне с утра так хреново… — Говоров как-то печально покачал головой, — А это я, оказывается, конфет обожрался…
— Ну, да, ну, да… — несмотря на то, что его состояние мало чем отличалось от Сашкиного, Женька выглядел намного лучше, и его «фирменная» обаятельная улыбка могла бы свести на нет любые «подозрения» в причастности ко вчерашнему ночному застолью.
Собрав в полиэтиленовый пакет пустые бутылки из-под виски и обёртки от закуски, Сашка подбоченился и огляделся вокруг.
— Ну, чё, нормалёк… Пузырей не видно, колбасной кожуры тоже… А пластиковые стаканы, надетые на микрофон, спишем на творческий беспорядок…
— Пластиковые стаканы — фигня, — всё-таки сняв с микрофона одноразовую посуду, Женька как в телескоп разглядывал потолочный светильник через прозрачное дно, — Когда я ещё в ресторане работал, у нас с Петровичем соревнование было — кто кого приколет ржачнее. То он мне клавиши прозрачным скотчем склеит, то я ему вместо микрофона свежий огурец в держатель вставлю… А один раз презик на микрофон надел, по пьяни, и нарочно его на полу так небрежно бросил. Забыл, что у Петровича назавтра выходной, и Наташка одна будет петь…
— И чё? — Сашка заинтересованно заржал, предвкушая развязку истории.
— До-о-о-лго она потом этот микрофон в руки взять не решалась, — рассмеялся в ответ Журавлёв, — Короче, сам надевал, самому и снимать пришлось.
Посмеявшись ещё какое-то время, парни отправились в небольшой концертный зал, в котором сегодня и должна была проходить презентация. Аппаратуру и инструменты на сцене должны были установить ещё вчера, но так и не успели, поэтому, когда через десять минут появился Морозов, Сашка с Женькой как раз собирали ударную установку.
Это помещение Дима выкупил совсем недавно, около трёх месяцев назад, когда Наташа ещё находилась в роддоме, и поэтому приводить его в соответствующий порядок пришлось в огромной спешке. Бывший магазин, который срочно продавали его бывшие хозяева, находился недалеко от центра города, и представлял собой отдельно стоящее двухэтажное здание, размером площади полностью подходящее под Димкин проект, который он вынашивал весь последний год. «Мы оба вынашиваем детей, — шутила по этому поводу Наташа, — я — Анечку, а ты — новую студию». Осмотрев здание, Дима пришёл к выводу, что расположение внутренних помещений соответствует его представлениям о творческом центре, и что переделывать почти ничего не придётся, ограничившись лишь необходимым ремонтом, который было решено делать поэтапно — сначала первый этаж, потом второй. Его планы требовали воплощения, но он решил не ждать, когда наберётся вся необходимая для этого сумма денег, а открыть центр уже сейчас, когда первые результаты были уже налицо: первый этаж, где должны были располагаться студия звукозаписи, концертный зал и репетиционный зал для вокалистов, был практически готов принять молодых артистов.
Зарегистрировав своё детище как юридическое лицо, Морозов устроил нешуточный конкурс на замещение вакансий, в результате которого должность режиссёра получил бывший Наташкин сокурсник Паша Рулёв, а должность главного бухгалтера досталась Светлане, которую Дима помнил по работе в «Кри-Старе». Должности преподавателя по вокалу и хореографа пока оставались свободными, хотя желающих было достаточно.
Своих, накопленных, денег у Морозовых было немного, покупка квартиры и новой машины обошлись недёшево, вобрав в себя значительную часть их гонораров, и поэтому Диме ничего не оставалось, как оформить кредит на воплощение своего проекта — под залог приобретаемого им здания, чем он немного успокоил свою мать, Анну Сергеевну, которая очень волновалась по этому поводу. «Ну, ладно… Не получится — отберут помещение, и дело с концом…» — с такими словами она махнула рукой и ушла гладить пелёнки для новорождённой внучки.
На ремонт первого этажа и покупку аппаратуры и оборудования ушли и все личные средства, и те, что оставались от полученного кредита, поэтому приводить в порядок второй этаж Дима планировал постепенно, за счёт гонораров от предстоящих выступлений, а так же за счёт платы за аренду аппаратуры и помещений коллективами. Он долго не соглашался на то, чтобы «Ночной патруль» тоже платил деньги за пользование студией, но на этом настояли все участники группы, справедливо считая, что, если бы не Морозов, то группы не было бы вообще, и что в их нынешней популярности львиная доля заслуги принадлежит именно ему.
* * *
Артисты, занятые в сегодняшней программе, уже начали прибывать. Привычно проверив все выходы и соединения, собравшиеся, кроме Мазура, «патрули» вышли на улицу.
— Ну, что, все в сборе? — Юля, как всегда, шумная и весёлая, с профессиональной камерой наперевес, спешила от автомобильной стоянки, не дожидаясь, когда Витька вылезет из-за руля, — Привет, банда!
— Привет, — Сашка радостно кивнул девушке, — Юлька, помни, что Мазурик только благодаря тебе всё ещё живой.
— Ага, боитесь без собственного корреспондента остаться? — рассмеявшись в ответ, та сразу поняла, что имеет в виду Говоров, — Правильно делаете! Смотрите за ним получше, чтобы он мне верность сохранял… А то напишу о вас разгромный репортаж…
— А сам-то он где? — подал голос Журавлёв, — На басухе мне сегодня лабать придётся?
— Не дождётесь, — длинная фигура Мазура быстро приближалась от входных ворот.
— Чего так долго? — Сашка невольно хмыкнул, глядя на растрёпанную белёсую шевелюру товарища, — Ты, похоже, только встал?
— Да щаз… Кто бы ему позволил?.. Мы Мотьку пристраивали, как нарочно, сегодня все няньки заняты, — Юлька, год назад наконец-то ставшая мамой, озабоченно покачала головой, — Пристроили ненадолго, сразу после концерта сниму о вас репортаж, и придётся домой ехать.
— Не переживай, я за ним присмотрю, — Сашка деланно нахмурил брови, — научу, как моральный облик блюдить…
— Как вчера, да? — Юля тут же нашла, что ответить Говорову и обернулась к Диме, — А где Наташа?
— Только что звонил, сейчас подъедет, — тот не спускал глаз с автомобильной стоянки, освещённой вечерними фонарями, куда вот-вот должна была подъехать на такси Наташа, — А… вон, кажется, подъехала…
Вся компания дружно повернула головы.
— Папа!.. папа!.. — разглядев на крыльце отца, Валерка кинулся к нему со всех ног, но, споткнувшись, растянулся на снежной дорожке. Молча поднявшись, попытался стряхнуть снег с синего комбинезона, но потом, решив, что теряет время, снова устремился к крыльцу.
