Найджел затормозил и остановился. С трудом набрав полную грудь воздуха, Джессика заставила себя отстегнуть ремень и выйти. Она брела к входу на подкашивающихся ногах. Найджел догнал ее, но не сделал попытки поддержать или как-то прикоснуться.
Мне и не хочется, чтобы он дотрагивался до меня, сказала себе Джессика. Но в ту секунду, когда вошла в тихий больничный холл, сразу пожалела об этом. Найджел показал, где лифты.
Оказавшись в кабине, Джессика испытала странное, ни на что не похожее ощущение — словно вдруг стала чужой сама себе.
Наверное, Найджел что-то почувствовал, потому что тихо спросил:
— Ты в порядке?
Она кивнула, тяжело сглотнула, пытаясь протолкнуть вставший в горле плотный ком тревоги. Все тело напряглось в ожидании. Едва ли человек, никогда не бывавший в такой ситуации, смог бы понять ее ощущения. Кровь моментально отхлынула от лица и от кончиков пальцев.
— Не пугайся, увидев установленное вокруг Тэда оборудование, — счел нужным предупредить Найджел. — Это стандартная процедура в таких случаях: постоянно проверять все, что только можно проверить.
Он пытался подготовить ее. А она в ответ сумела только дернуть головой. Лифт остановился. Сердце Джессики начало колотиться с утроенной, удесятеренной силой, мешая дышать и думать.
Двери открылись с мягким шорохом, и перед ней оказался такой же холл, как и на первом этаже. Вся врожденная храбрость Джессики окончательно испарилась, и она поняла, что не может сделать даже единственного шага — заставить себя выйти из кабины. Лифт тихо звякнул, сообщая, что готов закрыться, и Найджел вскинул руку. Но не для того, чтобы дотронуться до нее, а чтобы удержать двери.
Он смотрел на нее, чуть прищурившись, но в это мгновение в синих глазах не было ни ненависти, ни презрения, одно только искреннее беспокойство.
— Я в порядке, — выдохнула Джессика. — Сейчас, только одну секунду…
— Сколько угодно, — ответил он. — Спешить некуда.
Некуда спешить?! Джессика с горечью подумала, что есть немалая вероятность того, что она уже опоздала.
Опоздала… Молодая женщина внутренне застонала. Опоздала, потому что столько времени старалась избегать Тэда. Опоздала, потому что даже после примирения продолжала держать его на расстоянии вытянутой руки, оставаясь отстраненной, холодной, вызывая в ответ постоянно нарастающее чувство вины…
Лифт снова звякнул и попытался закрыть двери, несмотря на мешающего ему Найджела.
Джессика собралась и заставила себя сдвинуться с места. И первой, кого она увидела, была миссис Скленнерд — мать Найджела, с искаженным от горя лицом.
Из глаз Джессики снова полились слезы, и дрожащим голосом она выговорила:
— Мне так жаль, миссис Скленнерд, так жаль, что Кэт… — И протянула руки к исстрадавшейся женщине.
Ей потребовалось время, чтобы понять: ее объятия нежеланны. Миссис Скленнерд принимала их, но только из вежливости. Джессика отпрянула, потрясенная внезапным напоминанием, как к ней теперь относится семейство Найджела, окинула взглядом молодых Скленнердов и увидела на их лицах выражение неодобрения и неприязни.
В этот момент Найджел подошел сзади и положил ладони ей на плечи, словно заявлял что-то своим жестом. Все посмотрели на него, потом одновременно опустили глаза.
— Направо, — тихо подсказал он.
Джессика двинулась в указанном направлении, потрясенная до глубины души тем, что даже в такое время ее отвергают, презирают… Повернув за угол, она ощутила облегчение, что встретится с тем неотвратимым, что ее ждет, не под осуждающими взглядами родни Найджела.
Они остановились перед дверью, постояли несколько секунд, потом он повернул ручку и слегка подтолкнул Джессику вперед.
Она подчинилась и оказалась в просторной палате с белыми стенами, с сестрой в белом халате около накрытой белой простыней кровати.
И увидела человеческое существо с обмотанным белыми бинтами темным лицом…
Остатки мужества покинули ее. Если Джессика полагала, что подготовилась ко всему, что ждало ее в больничной палате, то глубоко заблуждалась. Вид брата, всегда такого энергичного и жизнедеятельного, неподвижно лежащего сейчас с закрытыми глазами, лишил ее самообладания. Казалось, жизнь по капле утекает из его жил.
И снова слезы, в который уже раз за сегодняшний день, защипали глаза. Джессика всхлипнула, но закрыла руками рот, подавляя плач, отступила назад и наткнулась на Найджела, который своим мощным телом отрезал ей путь к бегству. Она боролась изо всех сил и со слеза-. ми, и с сотрясающей ее предательской дрожью, и со стонами, рвущимися из горла.
Это было ужасно, просто ужасно! С невероятным трудом Джессика заставила себя сделать шаг вперед, потом второй на подкашивающихся желеобразных ногах. Оказавшись рядом с кроватью, взяла Тэда за руку. Та была теплой — какое счастье! Тепло значит жизнь.
— Тэд, Тэдди, — робко позвала молодая женщина, — это я, Джесси. Он слышит меня? — повернулась она к медсестре, но не дождалась ответа и снова обратила безраздельное внимание на лежащего на кровати брата. — О, Тэдди, просыпайся же скорее и поговори со мной, пожалуйста, Тэдди! Ты слышишь меня? Тэд…
— Ну-ну, — произнес Найджел, снова положив обе руки ей на плечи. Потом принес стул и подсунул под колени, так что Джессике ничего не оставалось, как только сесть.
Эти простые действия отвлекли ее, помогли собраться с силами, остановили начинающуюся истерику.
— 0-он… Насколько глубоко он… Я имею в виду, он совсем ничего не слышит? — хрипловато спросила она.
— Частично это из-за лекарств, — сказал Найджел, желая хоть как-то утешить ее.
Сестра покинула палату так тихо, что ни один из них не заметил.
— Он… не приходил в себя после аварии?
— Нет, — ответил Найджел.
— Значит, он даже не знает, что стал отцом?
— Нет, — снова повторил Найджел.
Джессике стало нехорошо. Как Тэдди мечтал о детях, сколько раз они с Кэт пытались зачать ребенка, но все безуспешно. Массу денег, сил и времени потратили на врачей, и вот наконец-то их мечта сбылась. Но какой ужасной ценой! Мать погибла, отец в коме. А когда придет в себя — если придет вообще, — то как сможет справляться без своей обожаемой Кэти?
— О, Тэдди… — прошептала Джессика с невыразимой мукой в голосе.
И началась многочасовая пытка. Все вокруг казалось нереальным. Джессика сидела у кровати и говорила с братом. Когда приходили врачи, чтобы проверить его состояние, ее осторожно выводили в коридор, где она немедленно начинала горевать о Кэтрин. Иногда появлялся Найджел, иногда кто-нибудь из его родных. Ей как-то не приходило в голову, что Скленнерды устроили все так, чтобы она ни минуты не оставалась одна. Впрочем, если бы заметила, что они разделяют ее бдение, то скорее всего решила бы, что это дурной знак.
