Анна перевела взгляд на него. Дик стоял перед ней, и от его тонкого и ласкового лица у нее захватило дух. «Он так хорош, так… – подумала было Анна, но тут же опыт ей подсказал: – Просто ты влюбилась так, как давно ни в кого не влюблялась».
– Вот смотрю старые журналы. Это Гроув собирал? Любопытный подбор!
– Что? – Анна, ничего не понимая, посмотрела на то, что показал ей Дик. – Не знаю, наверно. Я не люблю старье!
Дик рассмеялся:
– Зря. Любопытная штука. Та же жизнь, но еще без нас.
– Без нас. Да, Дик. Без нас. Дик, завтра будет день без нас. То есть мы будем, а нас не будет. Фильм закончился, и нас уже нет. Это всегда страшно. Сколько снималась, столько об этом думала. А сейчас, сейчас мне особенно жаль.
– Анна, а я рад, что вернусь домой, в театр. Мне здесь было плохо. Да, работа есть работа. Даже такая, как кино.
– Дик, мы закончили снимать фильм. Все. Теперь Гроув будет заниматься его продвижением. Большая часть людей завтра улетит. И мы тоже, Дик, мы не увидим больше эти жуткие круассаны, это какао в пиалках и тягучий хлеб. Дик, мы поедем туда, где есть гамбургеры.
– Анна, они есть и здесь, ты просто не заметила их.
– Это не патриотично – есть гамбургеры на берегах Сены.
– По-моему, все-равно, если хочется!
– Нет, нет. Иногда еда становится культовой вещью…
Дик, улыбаясь, смотрел на Анну.
– Что ты так смотришь на меня и совсем не слушаешь?
– Я любуюсь тобой. Анна, я хотел сказать тебе спасибо – ты великолепная партнерша. Ты так чувствуешь настроение, ты…
– Тонкая и ранимая. С тобой играть одно удовольствие… – продолжила Анна, подумав, что Дик над ней подшучивает. – Дик. Да, спасибо. Всего этого у меня не отнять.
– И никто не отнимет. Это же уже есть. – Дик вернулся к своему занятию и продолжил листать журнал.
– Отличная коллекция, – повторил он.
– Это Гроув. Это все он, – в тон ему проговорила Анна. Она не знала, что можно сейчас сказать друг другу. Вдруг они с Диком стали свободны. А это означало, что каждый должен принять решение.
– Дик, давай завтра съездим куда-нибудь. Я ведь и Париж-то толком не видела. Гроув занят, а мне надо немного прийти в себя. Судя по фильму, который мы закончили снимать, ничего нет лучше Парижа для этой цели.
– Можно. – Дик отложил журнал и посмотрел на людей в гостиной, которые и не думали расходиться.
– Так как? Во сколько? – спросила Анна.
– Надо сообразить. – Дик все так же смотрел на гостей.
Анна проследила за его взглядом и поняла, что он смотрит на эту самую художницу. Ту, со странным именем. Она разговаривала с Майлзом и чему-то улыбалась.
Анна внимательно присмотрелась к девушке. Приятная лицом, стройная, в отлично скроенном костюме из тонкой замши. И высокие сапожки, и светло-голубая рубашка, и даже этот бокал в руках с тяжелым темно-бордовым напитком – все сочеталось и словно было не в гостиной, а на картине художника, любителя жанровой живописи. Этакая иллюстрация красивой и успешной молодости.
– Что она пьет? Что это у нее там? – неожиданно спросил Дик у Анны.
– Ах. – Анна тут же развеселилась. Так, значит, Дика интересует не она, а напиток, который у девушке в бокале.
– Судя по всему, это вишневый сок.
– Вишневый сок. На вечеринке по случаю окончания съемок. Очень трогательно. По-детски, – заметил Дик, и Анна вновь забеспокоилась.
– Да, главное, чтобы Стив Майлз это помнил, – жестко сказала она.
– Почему Майлз? При чем тут Майлз?
– Дик, ты и впрям живешь как на необитаемом острове.
– Что ты имеешь в виду?
– Он за ней ухаживает. Стив Майлз влюбился. У них роман. – Анна закатила глаза. – Но больше ни о чем меня не спрашивай. Я терпеть не могу сплетничать.
Она улыбнулась с видом скромницы. Дик задумчиво смотрел на пару, которая, похоже, была занята только друг другом.
– Булонский лес – думаю, это то, что надо. – Он неожиданно повернулся к Анне и взял ее за руку. – А потом можно и погулять, и пообедать.
Анна, предпочитая не замечать прямолинейность фразы, торжествующе улыбнулась.
Есть на земле просто сказочные места. И объяснить их магию лишь красотой невозможно. Это, скорее всего, сочетание неба, воды, горизонта и настроения, с которым смотришь на окружающий мир.
Анна стояла на балконе. Вода плескалась у кромки берега, а берег подступал к желтоватому фасаду старого здания. Этот дом, с двумя террасами, с плоской черепичной крышей, с узкими лестницами, спускавшимися вниз, к воде, когда-то принадлежал епископу. «Когда-то» – это очень давно, в семнадцатом веке. Но с тех пор дом называли Домом прелата. Муж Анны это место выбрал не случайно – дом был удобен, как все, что строили в те времена, когда жилище было и крепостью, и воплощением амбиций. От каменных полов веяло прохладой, только солнечные квадраты окон, которые ложились на плитки неправильными четырехугольниками, были обжигающими. В холодное время года и по вечерам дом согревался печами и каминами. Впрочем, последним владельцам надоела романтика прошлого, и они обустроили дом, обновив все коммуникации и снабдив его необходимой бытовой техникой. Еще этот дом был хорош тем, что выходил к воде, имел свой маленький пляж и был закрыт от посторонних взглядов небольшими утесами, выступающими в море.
Анна немного удивилась выбору мужа. Она любила шум города, тусовку, мелькание знакомых лиц и будоражащее чувство соперничества, которое так свойственно миру кино. А кинофестивали в этом смысле предоставляли массу развлечений. Анна удивилась выбору мужа, потому что тот обычно учитывал ее пожелания. Но в этот год они поселились в Доме прелата.
– Так надо. В этот раз мы не будем мелькать. В этот раз мы будем в стороне – нужна интрига. Мы ее создадим.
Гроув подошел к участию в фестивале так, словно он планировал сложную финансовую операцию. Полугодичной давности разговор с членом фестивального оргкомитета возымел свое действие. Муж Анны рассчитал все правильно, не обратив внимания на колкости, которые услышал в адрес жены. Совершив сделку с самолюбием, он все же добился своего, и фильм о любви сорокалетней женщины и молодого адвоката был включен в основную конкурсную программу. Гроув, дождавшись этого решения, принялся за рекламную кампанию. Он призвал к себе Майлза и объявил ему:
– Стив, я делаю ставку на этот фильм. Я хочу, чтобы это был успех. А успех – это прежде всего результат грамотного маркетинга.
Майлз усмехнулся:
– Чем же я могу быть полезен?
– Молчанием. Прошу вас, не давайте интервью, не обсуждайте фильм и его участие в фестивале. Постарайтесь держаться в тени.
– Вы же знаете, это не по моей части. Я никогда не лезу в газеты, журналы и на телевидение.
