Легкая тень огорчения упала на лицо Франчески, и она с грустью подумала: «Если бы Виктор не настаивал на этой бесконечной секретности, мы могли бы провести уик-энд здесь, в Лэнгли, вместо того чтобы тащиться в Лондон. Как бы это было чудесно!» Он готов был выть от нетерпения, с трудом мог дождаться возможности вырваться из отеля «Спа» в Райпоне, удрать от съемочной группы. Франческа слишком хорошо знала, насколько напряженными выдались для Виктора последние десять дней, и, хотя им не удавалось часто встречаться, они каждый день разговаривали по телефону. Он постоянно ворчал и жаловался на невозможность уединиться с нею, на отсутствие свободного времени на утомительность той роли миротворца, которую навязал ему Марк Пирс своими постоянными чудачествами. Сам Виктор порой тоже капризничал. Сильный и настойчивый до самозабвения, когда они оставались наедине, он становился на людях отчужденным и холодно-безразличным. В такой двойственности его поведения было нечто пугающее Франческу, но сильнее всего она ненавидела необходимость держать в тайне их отношения, на чем Виктор продолжал категорически настаивать. Постоянная ложь тяжелым бременем легла на ее юные плечи. Прямая и открытая по натуре, Франческа тяготилась необходимостью скрывать свою связь с Виктором от Кима и особенно от Катарин, с которой она привыкла делиться самым сокровенным. Но чтобы не рисковать и не потерять Виктора, она была вынуждена выполнять его требование.
Ее раздумья нарушили приглушенные голоса группы экскурсантов, вошедших в холл из Вдовьей галереи, в которой размещалась большая часть бесценных художественных коллекций Лэнгли. Их сопровождал Осборн, гид, водивший экскурсии по замку, который рассказывал посетителям о роде Каннингхэмов из Лэнгли. Спустившись вниз по широкой каменной лестнице, Франческа с улыбкой раскланялась с экскурсантами и перекинулась несколькими словами с Осборном перед тем, как перейти в жилую часть замка, закрытую для посетителей. Она пересекла холл, быстрым шагом миновала библиотеку и вышла в круглый зал, стены которого были обшиты темными деревянными панелями. Обставленный изящной мебелью в григорианском стиле, он был намного меньше и уютнее необъятного каменного парадного холла замка. В него выходили двери нескольких комнат, а украшенная резьбой винтовая деревянная лестница вела в верхние покои замка.
Франческа приоткрыла дверь в кухню и просунула в нее голову. Их домоправительница Вэл, стоя за столом перед окнами, готовила летний пудинг из смеси разных ягод и хлеба. Франческа сказала:
— Я сейчас уезжаю, Вэл.
Домоправительница быстро обернулась, и ее лицо расплылось в улыбке.
— Хорошо, миледи. Вы уверены, что не хотите, чтобы я подвезла вас в Харроугейт к поезду?
— Нет, благодарю вас, Вэл. С вашей стороны очень мило предложить это, но у вас и так полно дел сегодня. Я сяду на автобус в конце Лэнгли-лейн. До встречи в следующий уик-энд, и не забудьте, пожалуйста, что со мною приедет моя кузина.
— Да, я помню, миледи. Жду не дождусь возможности снова повидаться с княгиней Дианой. У меня все будет готово, можете не беспокоиться. Я знаю, что княгиня любит покои Лэвиндер, — они будут подготовлены к ее приезду. К слову сказать, я послала Розмари погулять с Ладой и срезать немного цветов, чтобы вы могли взять их с собой в Лондон. Она сейчас во французском саду. Вас не затруднит, миледи, послать ее наверх позавтракать, когда будете уходить?
— Ну конечно же, нет. Вы замечательно придумали с цветами, Вэл, большое спасибо. Чао!
— До свидания, миледи, счастливого пути.
Франческа ласково улыбнулась домоправительнице и поспешила обратно в круглый зал. Бросив по привычке на ходу взгляд на старинные викторианские часы, приобретенные еще ее дедом, она заметила, что уже немного опаздывает. Она подхватила заранее собранные маленький чемодан и дорожную сумку с ремнем через плечо и выбежала наружу. Торопливо пройдя по устланной каменными плитами террасе, она спустилась по каменной лестнице, ступени которой были проложены между расположенными на разных уровнях лужаек, поросших густой травой, своими цветом и шелковистостью напоминавшей изумрудный атлас Лестница вела в тенистый сад, окруженный старой, потемневшей от времени кирпичной стеной, покрытой мхом и увитой побегами плюща с темными глянцевыми листьями.
Франческа издали заметила Розмари с Ладой, крохотным щенком фризской породы, подаренным ей Виктором в апреле. Франческа хотела сначала назвать песика Enchelada, но польщенный Виктор все же сказал, что такая кличка мало подходит для столь прелестной маленькой собачки. Они сошлись на том, чтобы сократить прозвище, и назвали щенка просто Лада. Песик, которому теперь было почти шесть месяцев, стал неотступной тенью Франчески и всюду семенил за нею. Виктор и Франческа обожали этот белый шерстяной клубочек. Виктор упросил ее захватить собачку на этот уикэнд с собой.
Нижний сад был очень древним. Его заложила много веков назад шестая графиня Лэнгли по прозвищу Француженка, чью красоту в свое время увековечили Гейнсборо и Ромни и на которую внешне так сильно походила Франческа. Поэтому нижний сад часто называли французским. Сегодня он горел и переливался всеми возможными оттенками ярких летних цветов и благоухал июньскими розами и лавандой, в изобилии росшей по краям цветочных клумб. Сложный смешанный аромат разных, буйно цветущих многолетних растений был разлит в воздухе.
Улыбка тронула губы Франчески, когда она увидела, как Розмари, десятилетняя дочка Вэл, с важным видом водит Ладу на поводке по мощенным камнями дорожкам сада, крепко сжимая свободной рукой большой букет роз и других цветов.
— Привет, Розмари, милая, — сказала Франческа, легко сбегая с последних, поросших мхом ступеней.
При виде ее Лада немедленно пришла в неистовый восторг, с радостным лаем норовя ухватить подол ее лимонно-желтого полотняного платья.
— Боже милостивый, Лада, можно подумать, что мы с тобой расставались не на час, а на целый месяц, — приговаривала Франческа, ласково поглаживая щенка. — Большое тебе спасибо, что ты немножко погуляла с ней, — обратилась она к Розмари, — и за этот чудесный букет тоже.
Розмари с поклоном вручила ей цветы.
— Я уверена, что срезала для вас самые лучшие, леди Франческа, как мама велела, завернула в газету и перевязала бечевкой.
— Вижу, что ты все сделала превосходно. Ну, пошли, дорогая, я спешу.
— Да, леди Франческа.
В дальнем конце нижнего сада в кирпичной ограде была калитка, закрытая старинной дверцей из толстых досок, обитых коваными железными украшениями. К ней и направилась Франческа с Розмари, сопровождаемая путающейся и прыгающей под ногами Ладой. Когда они подошли к калитке, Розмари присела и нежно обняла щенка.
