Эмма вернулась через полчаса и сразу подошла к Питеру. Тот сидел, положив ноги на стол, и пялился в окно. Все сотрудники, проходившие мимо, косились на него кто с недоумением, а кто и с возмущением. Воровато оглянувшись, чтобы убедиться, что на нее никто не смотрит, Эмма толкнула Питера в плечо и сердито прошипела:
— А ну-ка, сядь как полагается!
— А как полагается? — спокойно поинтересовался Питер, не меняя позы.
— Ты издеваешься? — свистящим шепотом спросила она.
— Немного. — Он улыбнулся. — Совсем чуть-чуть. Я пытаюсь довести тебя до белого каления. Интересно посмотреть, что из этого получится.
— Во-первых, я всегда сохраняю спокойствие, что бы ни происходило. А во-вторых…
— Всегда сохраняешь спокойствие? — расхохотался Питер. — Да ты взгляни на себя в зеркало! Ноздри раздуты, глаза горят… Фурия, а не женщина. Однако очень симпатичная фурия.
Эмма закатила глаза.
— Не пытайся заткнуть мне рот сомнительными комплиментами.
— Не сердись, детка. — Питер неожиданно замолчал и проводил взглядом прошедшую мимо длинноногую брюнетку. — А я здесь, пожалуй, все-таки задержусь…
— Ты еще и бабник, — с нескрываемым презрением произнесла Эмма.
— Как и все мужчины.
— К счастью, не все.
— Значит, ты плохо знаешь мужчин.
— Ох, давай уже перейдем к делу! — не выдержав, воскликнула Эмма.
— Так и быть, — смилостивился Питер. — Я внимательно тебя слушаю.
— Для начала включи компьютер, — приказала она. — Я дам тебе какое-нибудь простенькое задание…
— А чем вообще занимается твоя фирма? — опомнился Питер. — Вы продаете или производите?
— О боже… — прошептала Эмма. — Ты даже не озаботился тем, чтобы выяснить род деятельности компании, в которую шел устраиваться на работу.
— А зачем?
— Меня поражает твоя безалаберность. Ты что же, и табличку на двери офиса не прочитал?
Питер почесал затылок.
— Нет, наверное. Никогда не читаю таблички.
— Мы не продаем и не производим, — сказала Эмма сухо. — Как тебе такой поворот событий?
— Чем же вы тогда занимаетесь?
— Мы — издательство! Догадаешься сам, что тут делают люди?
— Издательство? — Питер удивленно принялся оглядываться по сторонам. — Ты меня разыгрываешь? А где же печатные станки?
— Может быть, я чего-то не знаю? — неожиданно ласково произнесла Эмма. — Да, определенно, так и есть.
— Чего? — недоуменно спросил Питер.
Она потерла подбородок, задумчиво глядя на Питера.
— Ну точно. Теперь все сходится.
— Что ты там еще задумала? — со снисходительной усмешкой спросил он. — Наверняка какую-нибудь гадость. Я уже знаю этот взгляд.
— Тридцать шесть лет, безработный, не способный позаботиться о себе, катастрофически невнимательный мужчина… — негромко принялась перечислять Эмма. — Питер, милый, так ты болен, наверное.
— Чем же это, интересно?
— Я тут недавно как раз пересматривала фильм «Человек дождя»…
— Что?! — вскричал Питер и расхохотался, запрокинув голову. — Хочешь сказать, что я психически неполноценен?
Эмма сочувственно тронула его за плечо.
— Тебе следовало сразу сказать мне об этом. В твоей болезни нет ничего постыдного. В нашей стране — Боже, храни Америку! — психически нездоровые люди могут стать полноценными членами общества. С нашей развитой медициной…
— Ну хватит! — наконец разозлился он. — Я в своем уме, ясно?
— Прости, не хотела тебя обидеть. — Эмма продолжала говорить с убивающей нежностью в голосе. — Но согласись, напрашиваются такие подозрения.
Питер зло смотрел на нее, думая о том, что в сущности терпеть не может женщин. Эти удивительные существа, на первый взгляд кажущиеся ранимыми и беспомощными, способны дать сдачи с чисто мужской силой, если потребуется. Это их умение глубоко ранить чувства соперника одним только словом оттачивалось женщинами веками. Не имея физической возможности сражаться с мужчинами на равных, они кололи их, словно острой шпагой, язвительными фразами и уничижительными словечками, попадая в самое сердце.
— Издательство, значит, — произнес Питер, теша себя слабой надеждой, что Эмма обойдет вниманием его внезапную капитуляцию. — То-то вокруг все только и говорят, что о книгах…
— Да, это могло бы насторожить кого угодно, но только не тебя, — не удержалась от колкого замечания Эмма.
Питер криво усмехнулся, дав ей понять, что она победила.
Ничего, я еще возьму реванш, думал он, кипя от бессильной злобы. Я еще отомщу тебе, Эмма Как-Тебя-Там.
— Наш отдел, — учительским тоном произнесла Эмма, — отдел, которым управляю я, заведует сбытом детской литературы.
Питер кивнул. На самом деле он все же чувствовал себя полным идиотом. Ящики стола Эммы были забиты детскими журналами и так называемыми книжками-малышками. И какой же вывод сделал Питер, обнаружив это? Решил, что у Эммы есть ребенок! Разумеется, Питер не стал ее расспрашивать о «малыше». Он ведь знал, что стоит в разговоре с женщиной упомянуть о ребенке, как она начнет рассказывать, захлебываясь от восторга, о распашонках, пеленках, подгузниках и не остановится, пока не охрипнет.
— Наша задача продать книги, которые выходят в свет, — продолжала Эмма. — Тебе все ясно?
— Что может быть проще? — раздраженно фыркнул он.
— Посмотрим, как тебе удастся справиться со своими обязанностями, — с явно выраженным скепсисом произнесла Эмма.
— Все будет зависеть от того, насколько ты хороший учитель, — съязвил Питер. — Потому что плохих учеников, как известно, не бывает.
— Бывают ленивые, а ты как раз из таких.
Питер подмигнул ей.
— Ты заметила, что мы уже общаемся друг с другом словно старые друзья? Это хороший знак.
— Я — твой босс. Ни о какой дружбе не может идти и речи.
— Фи, какая ты злая.
— Питер! Соберись! У меня нет времени, чтобы пререкаться с тобой. Не желаешь играть по моим правилам — убирайся.
В глубине души Эмма боялась, что Питер может плюнуть на все и убраться восвояси. Если бы он сделал это час назад — она плясала бы от счастья. Однако теперь Эмма уже подставила себя под удар, расписав боссу многочисленные достоинства нового работника, разумеется, выдуманные.
Питер, к ее облегчению, убрал ноги со стола, включил компьютер, положил руки на колени и посмотрел на Эмму широко раскрытыми, наивными глазами.
— Что прикажете делать, мэм?
— Не паясничай.
Эмма прикатила свой стул, уселась рядом с Питером и, призвав на помощь всех святых, принялась обучать человека, которого считала безнадежным болваном.
