— Нет, просто я на какой-то момент испугалась. Я выглянула в окно, и мне показалось, что ты уехал. Понимаешь, Джон, уехал и оставил меня одну здесь? Мне просто стало страшно.
— Я никогда не оставлю тебя одну, — сказал Джон. — Я никогда не покину тебя.
— Мне хочется верить твоим словам, — произнесла Стефани, — но просто я знаю цену тому, что сама говорила раньше. А почему ты сразу не вернулся?
— Я стоял и думал.
— Да нет, наверное, ты просто боялся сразу вернуться сюда, думал, что я вновь начну приставать к тебе.
— А разве ты не будешь приставать ко мне? — спросил Джон.
— Конечно же буду.
Стефани положила руку на спинку дивана.
— Я жду, — сказала она.
— Чего?
— Когда ты начнешь приставать ко мне.
Джон подошел к окну и опустил тяжелые шторы. Мастерская погрузилась в полный мрак. В этой абсолютной темноте Джон ощущал присутствие Стефани. Он чувствовал запах ее духов и жар ее тела. Он протянул руку и коснулся обнаженного плеча. И тут же Стефани оказалась в его объятиях. Он поцеловал ее в лоб, затем в губы, а руки заскользили по обнаженной спине.
— Мне хорошо, — шептала Стефани между поцелуями, — мне очень хорошо…
— И мне.
Тело Стефани было нежным, гладким и горячим.
Через несколько мгновений Джон оказался обнаженным в объятиях Стефани. Возбуждение и жар Стефани передались Джону и вновь пробудили желание, причем настолько сильное, что он не ощущал такого уже давно. И поскольку он не мог видеть Стефани, то неторопливо исследовал каждый сантиметр тела губами и кончиками пальцев. На шее у Стефани висела цепочка.
— Странно, — прошептал Джон, — я не вижу, но ощущаю холод металла.
— Да, этот камень всегда очень холодный.
Джон говорил, почти не понимая смысла произносимых слов. Стефани животом прижалась к нему, когда его губы впились в ее грудь. Стефани вся задрожала, когда губы Джона спустились к талии, а затем к паху.
— Да, да, да, — забормотала она.
Его ладони скользили по внутренней стороне ее бедер.
— А теперь мой черед, — через некоторое время выдохнула Стефани.
Она опрокинула его на спину, и ее руки принялись блуждать по его телу. Ее пальцы едва касались кожи, изредка нажимая на какую-то точку на ключице, на внутреннем сгибе локтя. И Джон вздрагивал от удовольствия.
Вскоре она оказалась на коленях между ног Джона. Грудь ее лежала у него в ладонях.
— Остановись, — умоляюще прошептал он.
— И убери руку, — мгновение спустя попросила она.
Джон схватил ее за руки, притянул к себе и уложил на спину.
Ее колени поднялись и разошлись.
Джон скользнул в нее и с удовольствием ощутил контакт с упругим животом и грудью.
Она схватила его руками за шею.
— А теперь не спеши, — шептала она ему на ухо, — я хочу, чтобы это длилось столетие.
Джон хотел того же. Он двигался медленно, размеренно и вскоре ощутил, как Стефани выгнулась, напряглась и ее тело сотрясла дрожь. Он замер, а потом возобновил свое медленное движение.
Еще дважды он доводил ее до пароксизма страсти, а она выкрикивала со стоном какие-то бессвязные слова, да и сам он уже не мог противиться растущему возбуждению. Он стал резким и быстрым. Мощная волна взмыла внутри него, вынесла на вершину, и он тяжело рухнул на Стефани.
Несколько минут они лежали и отдыхали, не произнося ни слова.
— Многие любят поговорить с Чаком, но почему-то предпочитают это делать из таксофона. — Леонард Смайлз не любит ждать. — На деликатные темы разговаривать всегда сложно. — Иносказания Чака и Леонарда, назвавшегося Робертом. Несложная арифметика: сложение и приписывание нулей. — Иногда полезно вспоминать старых друзей. — Кое-что о маленьких слабостях наемных убийц. — Маленький Билли всегда готов помочь другу, особенно если за это ему обещаны неплохие деньги.
Поздно вечером, когда гроза уже стихала, Леонард Смайлз отъехал на машине от дома Роберта Прайза.
Он остановил свой автомобиль у таксофона, вышел, порывшись в кармане, нашел несколько монет и по памяти набрал номер.
К телефону долго никто не подходил. Наконец, в трубке раздался резкий мужской голос:
— Вас слушают.
— Мне необходимо поговорить с Чаком.
— Чак вас слушает.
— У меня есть деловое предложение. У моих друзей проблемы, и мне дали ваш телефон, сказали, вы большой специалист в подобных вопросах.
— Проблемы? У ваших друзей? — прозвучал голос Чака. — Ну что ж, можем встретиться и поговорить.
— Я хотел бы встретиться сегодня.
— Сегодня? — в трубке воцарилось молчание. — Хорошо, можно сегодня. В одиннадцать часов вечера у бара «Черный кролик» вас устроит?
— У бара «Черный кролик»? — переспросил Леонард.
— Да, у бара «Черный кролик».
— Хорошо. Я буду ждать вас в машине. У меня темно-синий форд последней модели.
— Договорились. Я вас найду, только не опаздывайте, — Чак повесил трубку.
Леонард вытер вспотевший от волнения лоб, посмотрел на часы. До встречи оставалось полчаса.
Чак повесил трубку и потер ладони.
— Кто это, Чак? — спросила его жена Бетси.
— Не твое дело.
— Чак, ты же говорил, что не будешь больше заниматься подобными делами.
— Я говорил… Но это было вчера, а сегодня… Ты сама прекрасно знаешь положение вещей.
— Чак, неужели нельзя по-другому, неужели нельзя заработать или одолжить у кого-нибудь деньги?
— Если хочешь, можешь пойти и заработать или одолжить. А я не собираюсь.
Его небольшая хрупкая жена вскинула голову и зло посмотрела на мужа:
— Но тебя могут посадить в тюрьму.
— Да, могут.
— И я надолго останусь одна с маленьким ребенком на руках?
— Бетси, наша Люси уже не маленький ребенок, и она нуждается в операции. И ты это знаешь не хуже меня.
— Знаю, конечно, я знаю.
— Так вот, я должен встретиться с этим человеком и поговорить. Возможно, я смогу заработать достаточно денег, чтобы Люси прооперировали в самой лучшей клинике. Это тебя устроит?
Бледное лицо Бетси вздрагивало, ее глаза наполнились слезами, она не знала, что сказать мужу.
В комнату вбежала маленькая хрупкая девочка. По ее лицу было видно, что она больна, настолько оно было бледным, бескровным. Девочка держала в руках большую потрепанную куклу.
— Мама, мама, а моя Люси не хочет спать.
— Успокойся, милая, сейчас мы пойдем и уложим ее в постельку вместе с тобой.
— Мама, а она не хочет в постельку.
