- Не хочу, - все таки ответила я, вскакивая чтобы выключить газ и заварить чай в пузатом светло-голубом заварочнике с белой крышкой в горошек.
- Я чай сама налью, - оттеснила меня от плиты Марина. Вот, и всего-то один раз облила горячим кипятком ее парня, с которым они все равно разбежались через три дня, и теперь меня близко не подпускают к опасным предметам. - А ты печеньки из шкафа достань.
Я сунулась в высокий узкий пенал, притаившийся в уголке кухни между раковиной и холодильником и радостно хрюкнула. Печенек на привычных полочках не наблюдалось, конфеток тоже, зато к дверке пенала был прилеплен листок формата А4 с весьма жизненным посланием.
- Маслом хлебушек не мажь,
Спрячь колбаску и лаваш,
Суши, пиццу не вкушай,
Ты фигуру соблюдай!
Вот придет весна в твой домик,
А на кухне сидит СЛОНИК.
Чтоб весной в любви порхать,
Нужно, детка, меньше жрать!!!!* - с выражением зачитала я.
- Чего? - Маринка отодвинула меня от дверки, заглянула на полочки, после чего некоторое время изучала листок.
- Вот, значит, как... - пробормотала она. - Ну я тебе покажу, какашуля, кому из нас худеть надо... Ксюха! - скомандовала Маринка, глядя на меня горящими от праведного гнева глазами. - Там под диваном весы лежат, тащи сюда.
Я козырнула и поскакала в гостиную... Провиант все также сиротливо лежал на диване - мороженое уже наверно растаяло...
Весы расположили посреди кухни, как священный алтарь и первой, втянув в себя несуществующий живот и затаив дыхание, на него влезла как раз таки Маринка. Что ей в голову взбрело не понимаю - и Леська и она сама, да и даже их мама имели весьма худощавые фигуры, я б даже сказала - тощие. Единственный минус здесь может быть только в том, что грудь тоже как бы не впечатляющих размеров, да и то минус этот скорей с точки зрения мужчин, а так маленькую грудь гораздо легче носить... и спортом с ней заниматься удобнее, прыгать так уж точно. Так что...
- Ну и чего там у тебя? - поинтересовалась я, склоняясь над весами. Те гордо показывали 52 кг, что при Маринкином росте лично мне казалось неправильным. Кто ж такой умный решил, что Маринке худеть надо? Какашуля какая-то... Почему я не в курсе?
- Не так чтобы много, - задумчиво промычала Маринка, кусая нижнюю губу. - Дурак какой-то...
- Какой? - тут же поинтересовалась я. - Поконкретнее давай.
- Да так, был тут один... - досадливо пробормотала Маринка и тут же перевела тему: - Кто следующий хочет взвеситься?
- Танька, - небезосновательно предложила я. - Пусть убедится, что до параметров балерины ей далековато.
Девчонки с осуждением посмотрели на меня, я лишь пожала плечами - надо смотреть правде в глаза.
- Куртку надень? - посоветовала я, сморщившейся Танюхе.
- На фига?
- Так весь лишний вес, который теня не устраивает можно на одежду списать, - пояснила я как само собой разумеющееся.
- Смысл тогда взвешиваться? - буркнула Танька.
- Ну как хочешь, - пожала я плечами. А Воробьева все таки направилась в прихожую за своей куртяхой...
- И сколько твоя одежка весит?
- Килограммов 10, не меньше, - вздохнула Танька, немного расстроено глядя на весы.
- Ух, ты... Почти средневековые доспехи на себе таскаешь, - похвалила Леська.
- Да не, те потяжелее будут... - возразила я.
- Ты, Таня, бегать начни по утрам, - хихикнув, посоветовала Анька.
- Ага... Прям завтра с утра в носках по лужам... - поддакнула я.
- У козюли вредные, - обиделась Воробьева. Однако, несмотря на это, когда Леська с Аней все таки принесли из комнаты кем-то заботливо приобретенный провиант (мороженое таки растаяло безвозвратно и было переквалифицировано в молочный коктейль), аппетит ее никуда не делся - потому что хорошего человека должно быть много... ну или, в крайнем случае, достаточно.
Первым делом пришлось вновь тащиться по магазинам в поисках нового платья для Таньки. Собственно большая часть дня на это и ушла, хотя планы были куда более впечатляющие. То, что под конец дня мы действительно попадем в кино я, конечно, не верила - девчонкам уже было лень идти на сеанс, но то, что вместо посиделок в любимом ресторанчике под сакраментальным названием "Вершина", мне придется довольствоваться пирожком, купленным у лоточницы в парке, мне даже не могло придти в голову. А все потому, что Маринка заметила в зале "Вершины" свою "какашулю" и резко дала задний ход, вместо того, чтобы подойти и спокойно, без лишних нервов, объяснить кому из них двоих требуется худеть. Жаль я не успела определить, кто из присутствующих в зале парней привел Маринку в смущение, а то уж я могла б и сама объяснить...
Можно было и в другое кафе зайти, но Леська вдруг заявила, что надо пользоваться моментом, пока погода взяла перерыв и в кои-то веки наш город не заливает дождем. Ей поддакнула Маринка, той поддакнула Ленка... Поэтому то мы и оказались в парке.
- Там играют, пойдем послушаем? - Анька, потащила Леську направо. Мы, как стадо барашков, двинулись следом.
На краю площади, в тени деревьев действительно сидела худющая девчонка, на вид не старше 17-18 лет в обычной темно-синей куртке с оранжевым капюшоном, старых черных джинсах и белых кроссовках. Она весьма неплохо играла на гитаре и пела что-то жалобное про любовь, вынуждая некоторых особо расчувствовавшихся слушателей кидать деньги, в основном правда мелочь, в раскрытый футляр.
Впрочем, случались и чудеса щедрости. Например, симпатичный парень некоторое время торчащий рядом со мной в задних рядах, вдруг усмехнулся и, вытащив пятитысячную купюру, протолкался вперед, кинул бумажку в футляр и ушел, повергнув мое мировоззрение в культурный шок, потому что девчонка играла неплохо, но не настолько...
- Ксюх, пошли, - Ленка потянула меня за руку.
- Куда? - вяло поинтересовалась я, потому что мне уже хотелось домой, ну или туда где много еды.
- С другого конца площади тоже играют. Пойдем теперь там послушаем.
Послушно поплелась за остальными, поглощая уже второй пирожок с капустой, которую видимо забыли в этот пирожок положить.
Здесь играл парень. Причем играл замечательно, но репертуар он подобрал не очень, да и голос звучал как-то странно, словно не привык подвывать под аккомпанемент игры хозяина. С любопытством я пробилась вперед, окинула взглядом также распахнутый футляр, в котором, кстати говоря, деньжат было гораздо меньше, после чего перевела взгляд на музыканта. Грязный небритый парень с едва заметным в предвечерних сумерках фингалом на левой скуле, в драных джинсах, толстом желтом свитере с высоким горлом и джинсовке... и это, блин, Тимофей!
- Хреново поет, - прокомментировала Ленка и мне ни с того ни с сего стало обидно за Тима.
