– Оставь меня, пожалуйста, в покое. Следи лучше за тем, что делаешь. Хотя, конечно, теперь, когда тебя ждет новое, блестящее поприще, эти пустяки выше твоего достоинства, – ядовито процедила она, полностью отбив у Милли желание повторить попытку примирения.
Так и вышло, что девушка не получила обещанной ей консультации юриста, а потому в положенный день явилась по указанному адресу, постукивая высокими шпильками и зажав под мышкой нелепую в утренний час вечернюю сумочку.
Больше четверти часа Саманта кружила вокруг здания дворца правосудия в тщетной надежде припарковать свой новенький серебристый «лексус» где-нибудь поблизости, но, так и не преуспев в этой попытке, оставила машину на стоянке возле супермаркета. Обычно она старалась так не поступать, но тут иного выхода не было – назначенное время пришло и ушло, а ей еще предстояло преодолеть пешком около трех кварталов.
Огромный, полный народу, многоголосый, темный из-за отделки стен зал показался ей не только мрачным, но даже смутно пугающим. Так вот, значит, где вершатся судьбы моих незадачливых сограждан, думала Саманта, устраиваясь на месте – довольно-таки неудобном, между прочим, – и в первый раз по-настоящему внимательно обводя глазами помещение, разительно не похожее на те парадные залы, что обычно показывают в кино.
Она буквально впитывала подробности окружающей ее обстановки. В конце концов, именно желание собрать материал для будущей книги и было основным побудительным мотивом, приведшим ее сюда. Это и вполне понятное человеческое любопытство. И еще кое-что, в чем она едва осмеливалась признаваться даже самой себе.
– Не надо, Бет, не спорь и не пытайся меня отговаривать, – несколько раз решительно отвечала она на протесты лучшей подруги. – Может, этому как раз и суждено стать поворотным пунктом в моей карьере. Работа у меня сейчас не идет... Топчусь на сотой странице уже второй месяц. Аж саму тошнит от отчаяния, беспросветности и безнадежности. Сколько можно писать о конце света, гибели цивилизации и всего человечества и прочей чуши?
– Не знаю. А почему не попробуешь чего-нибудь другого? Я вот, например, обожаю романы о любви, где все красиво и героиня в конце концов всегда выходит за прекрасного принца.
– Ха! Да разве я могу рассказать о прекрасном принце, когда в жизни своей такого еще не встречала? – возразила Саманта. – Знаешь, несмотря на все хвалебные отзывы, я отлично понимаю, что мои литературные поделки в общем-то просто чтиво, к тому же довольно примитивное.
– И что ты хочешь этим сказать?
– Что не надо меня отговаривать. Я не маленькая и твердо решила принять участие в настоящем процессе. Если, конечно, меня выберут...
– О господи, – выдохнула Бетти и махнула рукой. – Да делай, что хочешь. Мне-то какое дело?
Бетти еще пару раз возвращалась к этому вопросу, но так и не сумела сломить непонятное упрямство подруги, которая всегда прислушивалась к доводам рассудка, а тут уперлась намертво. Бетти и в голову не приходило, что не только творческий кризис был причиной такой неколебимости. Да и откуда ей было знать, что в тот день, когда они с Сэм развлекались и веселились, та приняла твердое решение изменить свою жизнь. Что перед ее внутренним взором продолжали мелькать такие заманчивые картинки, что устоять было просто невозможно.
Я чувствую, уверена, ну, почти уверена, что встречу там его. Того, кто сделает для меня то самое, что мне необходимо, твердила себе Саманта, беспокойно крутясь в постели. О да, это непременно случится. Ведь так не бывает, чтобы в жизни была сплошная черная полоса. Нет-нет, все переменится. Главное, я наконец осознала, дело во мне самой. Поэтому теперь все пойдет иначе, размышляла она, прикидывая, во что одеться, стоит ли накраситься или быть строгой и деловитой, и как держаться – сидеть ли серьезно с блокнотом и делать заметки или же поглядывать по сторонам и изредка загадочно улыбаться.
И вот теперь, устроившись на неудобном жестком стуле вдали от кафедры, где, судя по всему, вскоре расположится судья, она вдруг засомневалась в правильности своего решения. Стоило ли ей приходить сюда? Нет, конечно, она не имела права просто проигнорировать вызов, но говорят ведь, что существуют определенные способы отвертеться от исполнения тягостного гражданского долга. Однако она не пожелала вникать в подробности, сразу решив, что повестка, пришедшая по почте в тот самый день, была послана не заурядным судебным клерком, но самой судьбой, одобрившей ее план начать новую жизнь.
Саманта глядела по сторонам, но не видела ничего, что могло бы поднять ее дух. Скорее наоборот. Во-первых, время уже приближалось к одиннадцати, но пока не было видно ни судьи, ни прокурора, ни других участников процесса. Несколько раз входила какая-то девица с папкой под мышкой, окидывала аудиторию скучающе-высокомерным взглядом и выходила. Во-вторых, кондиционер не работал, было душно и жарко, и, кроме того, две сидящие рядом толстухи средних лет начали потеть и испускать весьма неприятный запах. Да и вообще публика производила на нее в высшей степени тяжелое впечатление.
Ну я попала! – думала она. Да тут почти никого моложе пятидесяти нет, жирные бабы, мужики с сально-похотливыми взглядами, полно наглых негров. Кошмар!
Ее взгляд случайно остановился на одном из немногочисленных молодых лиц. О господи, ну и дурища! Так наштукатуриться с утра пораньше... А разоделась-то как! Умора! Наверное, решила подцепить тут кого-нибудь...
А ты-то сама? – вдруг напомнил внутренний голос. Ты разве не за этим сюда пришла? Признайся, ведь по ночам ты думала и мечтала именно об этом. Совсем не о сборе каких-то там материалов, впечатлений и прочей чуши. За этим можно отправиться в библиотеку или даже в кино... Нет уж, не надо, не лицемерь, не обманывай саму себя, ты в общем и целом ничем не отличаешься от этой девицы. Ну разве что лучшим вкусом...
Саманта тяжело вздохнула, прикрыла глаза, борясь с подступившими слезами. Боже мой, какой позор! – мысленно прошептала она. Неужели я настолько изголодалась по любви, что готова уцепиться за любую возможность, как за спасительную соломинку?! И к тому же настолько закомплексована, что боюсь отправиться туда, куда нормальные люди ходят, когда хотят познакомиться, – в клуб какой-нибудь или в бар, а то и на курорт модный съездить... Так ведь нет, а то вдруг подумают, что я одинока и...
Да, Сэм, детка, плохи твои дела, грустно сказала она себе и внутренне встряхнулась, сделав над собой усилие. Ладно, малышка, не расстраивайся, еще не поздно все поправить. В конце концов, ты не сделала ничего ужасного, ничего постыдного, ничего компрометирующего. Просто пришла исполнить свой долг, как и положено любому добропорядочному гражданину. Это скоро закончится, и ты вернешься к привычной жизни. Но сегодня же вечером, хотя бы ради того, чтобы доказать себе, что ты не безнадежна, пойдешь ужинать в ресторан. Ясно?
