Я попыталась принять и осознать тот факт, что запорола дело, еще до того, как войти в кабинет исполнительного продюсера Эрика Джеймса. Так я хоть спорить не стану. Если Эрик сердился, лучше было не спорить. Когда его секретарша провела меня в кабинет, он, сидя за столом, заканчивал телефонный разговор. Я уставилась на десятки премий «Эмми» на верхней полке шкафа. Он работал на Эн-би-эс почти двадцать лет, сначала исполнительным продюсером в воскресных новостях, а потом запустил многократно награжденную и невероятно популярную программу «Вечер новостей с Джо Гудмэном».
Эрик повесил трубку и уставился на меня. Потом началась нотация.
— Ты вечно обещаешь что-нибудь грандиозное.
— Я не нарочно.
— А толку от тебя маловато. — Он отодвинул стул и обошел стол. Эрик ростом всего сто шестьдесят пять сантиметров, но живот у него, как у беременной женщины, у которой на две недели задерживаются роды. Хотя он стоял от меня на приличном расстоянии, его живот чуть меня не задевал. — Дерьмово работаешь!
— Нет!
— Нет, дерьмово! — Он яростно взмахнул руками, прямо как Кинг-Конг. У него тут же отскочила подтяжка на брюках, и он принялся яростно шарить по спине, пытаясь ее нащупать. Ну, все, теперь он и, правда, разозлился.
— Эрик, Леон Розенберг меня уверял…
— Мне наплевать, в чем он там тебя уверял! Сколько раз ты туда ездила? Что ты там делала? По магазинам ходила?
Ну, это уже чересчур. Да, у меня единственной из всех продюсеров «Вечера новостей» был богатый муж, но я пахала на Эрика десять лет и раскопала сюжетов больше любого другого продюсера в штате.
— Это несправедливо. Ты знаешь, что я убилась ради того, чтобы добыть этот сюжет.
Он раздул ноздри.
— Насколько мне известно, сюжета ты никакого не добыла. Если ты вдруг об этом забыла.
— Я… Я…
Он нехорошо усмехнулся, потом запустил руку в огромный стеклянный кувшин у себя на столе и бросил в рот пригоршню драже.
— Иди отсюда, — пробормотал он, и брызги его зеленоватой слюны попали мне на блузку, рядом с пятном от кофе.
Пока что битва закончилась. С завтрашнего утра вся команда начнет сражаться за другой подход к истории Терезы Будро. Я это не первый раз проходила. Конечно, от провала я погрузилась в уныние, но я не собиралась поддаваться ему всерьез. Нужно было срочно раскопать что-нибудь новое и продвинуть сюжет. Во всех «желтых» газетах страны на первых страницах были фотографии Терезы, часто с подписью «Подружка Хартли?» Радиопередачи правого толка высказывали единодушную поддержку Хартли, ругая последними словами кровожадную либеральную медиа-элиту.
Потом окажется, что Тереза ничего такого Кэти Си-брайт не сказала — просто подтвердила, что она знакома с Хартли и что они «были близки». Так что в данный момент мы с моим начальством сходили с ума из-за ерунды. Но истерики по мелочам — цена работы в теленовостях.
Вернувшись в кабинет, я принялась тщательно красить губы, пытаясь снова взять ситуацию под контроль. На мгновение я замерла, держа в руках пудреницу и уставившись в окно на реку Гудзон. Неприятности повалили одна за другой: провал на работе, невыносимый муж, Дилан со своими проблемами. Мои часы показывали одиннадцать — у Дилана перед ленчем была физкультура; может, упражнения его уже немного подбодрили. Он попросил меня отменить все намеченные на эту неделю походы в гости к его друзьям. Очевидно, из-за унижения на матче ему хотелось после школы спрятаться за дверью и погрузиться в транс, играя с роботами «Лего», но я сказала ему, что ничего отменять не стану: я верила, что общение с друзьями ему поможет. Я просто не знала, что еще с ним делать, кроме как следовать обычному распорядку и не давать ему замыкаться в себе. Когда я расстраиваюсь, я ем «Кит-Кэт». Вот и сейчас я уже разрывала зубами обертку, когда зазвонил мой мобильник.
— Милая, это я.
Я услышала гудки и скрип тормозов.
— Да?
— Я хочу извиниться.
— Ладно, давай.
— Прости за сегодняшнее утро. Я доставил тебе проблемы.
Послышался вой сирены.
— Проблемы?
— Извини. Я был просто невозможен.
— Верно. — Я откусила кусочек шоколада.
— Я знаю, потому и звоню. Я тебя люблю.
— Ну, хорошо.
Может, я его и прощу.
— Ты будешь любить меня еще больше, чем раньше.
— Правда? И почему же?
— Ну, ты же знаешь, что от моего успеха с «Хэдлоу холдингз» пошли круги.
— Они тебе многим обязаны.
— И они мне за это кое-что дадут.
— И что же это такое?
— Главный вопрос в том, что они дадут моей жене.
— Филип, я не имею ни малейшего понятия. Не деньги, ясно, но что? Чем они могут тебе отплатить?
— Вот и они меня об этом спросили.
— И…
— Как тебе нравится перспектива их бесплатной работы на «Убежище для юных»?
Это моя благотворительная организация. Она поддерживает приемных детей, и я уже десять лет работаю в управляющем совете. Мы едва держимся из-за отсутствия денег и не можем толком оказывать помощь детям, оказавшимся в трудных ситуациях. Глаза у меня наполнились слезами.
— Не может быть.
— Может.
— Насколько они в состоянии нам помочь?
— Намного.
— Насколько?
— Они будут работать с «Убежищем» как с обычным клиентом.
— Не могу поверить, что ты это устроил. Это все изменит.
— Знаю. Потому я это и устроил.
— Я даже не знаю, что сказать.
— Не говори ничего.
— Спасибо, Филип. Это просто удивительно. Ты даже не говорил мне, что думаешь об этом.
— Ты уделяешь им много времени и средств, но я хотел бы, чтобы у тебя была возможность дать им нечто более существенное. Я знаю, как много они значат для тебя.
— Очень много.
— Я знаю.
— Я тоже тебя люблю.
— И второе: мне нужно, чтобы ты кое-что для меня сделала до того, как я улечу в Кливленд.
— А где ты вообще сейчас? — спросила я. — Я еле слышу тебя — так машины гудят. Ты на Таймс-сквер?
— Я вообще чертовски тороплюсь. Детей сегодня ты забираешь?
— Только Грейси. У нее такое жалобное лицо сегодня было, что я не вынесла. Я заберу ее из класса, но попрошу Иветту встретить меня у школы и отвести ее домой. А потом бегом обратно на работу.
— Отлично. Мне нужно, чтобы ты зашла домой, прежде чем заберешь Грейси.
— У меня не будет времени.
— Это чрезвычайно важно. — Филип вдруг заговорил с интонациями директора английской частной школы. — Мне нужно, чтобы ты заехала домой. Зайди в мой кабинет. Включи компьютер. Найди код к моему новому сейфу. Экран автоматически запросит мой пароль.
— Филип, это что, не может подождать?
