– Ему сейчас просто все равно, останется он в живых или нет, – грустно пояснила девушка.
– А тебе? – оторопела от неожиданного ответа Фрэнсин.
– Разумеется, я не хочу умирать, – спокойно ответила рано повзрослевшая Эдвина.
– Думаю, пора укладывать дочку спать, – тихо сказала Фрэнсин, вставая из-за стола.
– Если хотите, я помогу вам, – предложила Эдвина.
– В этом нет необходимости, – остановила ее Фрэнсин. – Лифт сейчас работает нормально, так что нам не придется подниматься по лестнице.
– Давайте встретимся здесь завтра днем. Поговорим о домашних делах.
– О домашних делах? – удивленно переспросила Фрэнсин, вспомнив, что под «домашними делами» англичане, как правило, понимают прежде всего Англию и все, что там происходит.
– Да, о Пераке, – воодушевилась Эдвина. – Я родилась там и ужасно скучаю по дому. Я могу рассказать вам о нашей чайной плантации, а если вы найдете это скучным, мы можем поговорить о живописных местах, о прекрасных холмах, о тумане, который появляется каждое утро.
– Хорошо, Эдвина, – охотно согласилась Фрэнсин, – непременно поговорим об этом.
Уже выходя из ресторана, она невольно оглянулась. Эдвина молча сидела напротив погруженного в свои мысли отца, а генерал Нейпир все еще жевал, задумчиво уставившись куда-то вдаль. Помимо этих двух белых людей, больше никто не обращал на нее никакого внимания, словно ее не существовало в природе. По всему было видно, что их дом был очень далеко отсюда, и они не воспринимали происходящие события как нечто касающееся их лично. Фрэнсин не могла избавиться от мысли, что была чужой для них и останется такой навсегда.
Чтобы хоть как-то заполнить гнетущую пустоту дней, Фрэнсин устроилась в местный центр Красного Креста, где вместе с другими женщинами по нескольку часов в день перевязывала раненых и оказывала первую медицинскую помощь пострадавшим от бомбардировок. Там работали люди самых разных возрастов, национальностей и рас, и между ними не возникало никаких конфликтов, что нравилось ей больше всего.
По вечерам она возилась с Рут, гуляла с ней во дворе, а в редкие минуты отдыха увлеченно читала книгу Маргарет Митчелл «Унесенные ветром» и постоянно думала о муже, судьба которого с каждым днем тревожила ее все сильнее.
А между тем их отель становился все более шумным и многолюдным. Люди бросали дома, покидали родные места и перебирались в Сингапур, надеясь на защиту британских властей. Даже Рут нашла себе тут подружек, с которыми проводила почти все время, играя на лужайке или под крышей огромной веранды. А вечерами в ресторане теперь звучала музыка, и изредка появлялись беззаботно танцующие пары.
За это время Фрэнсин еще пару раз разговаривала с Эйбом, но связь становилась все хуже, пока наконец вообще не прервалась. Она уже отчаялась получить весточку от мужа и своих тетушек, но однажды вечером, в самом конце декабря, ее остановил дежурный администратор:
– Миссис Лоуренс! Миссис Лоуренс! Вам телеграмма!
Она поспешила к столу регистрации и дрожащими пальцами развернула листок.
Работу заканчиваю. Приеду 3 янв. Люблю. Эйб.
– Слава Богу, – прошептала она и подхватила на руки Рут. – Наконец-то наш папочка приезжает, малышка!
– Хорошие новости? – послышался рядом голос генерала Нейпира.
– Да, сэр, мой муж приедет после Нового года.
– Это действительно приятная новость, – согласился генерал. – Я тоже получил весточку от своего племянника Клайва.
– Надеюсь, приятную?
– И да, и нет, – уклончиво ответил он. – Хорошо, что он, в конце концов, возвращается домой, а плохо то, что он ранен.
– Надеюсь, ничего страшного?
– Так, небольшая рана на голове. – Он задумчиво погладил рукой подбородок. – Правда, пару дней находился без сознания, но сейчас вроде все в порядке. Знаете, миссис Лоуренс, у меня нет своих детей, поэтому я очень привязался к нему. Надеюсь, это ранение останется без последствий.
– Мадам, – неожиданно наклонился к ней администратор, – мы очень рады, что ваш муж скоро будет здесь. Знаете, сейчас у нас много постояльцев, и мы уже хотели предложить вам меньший номер. Но теперь оставим вас в покое.
– Мама, а папа привезет мне все мои игрушки? – поинтересовалась Рут.
– Да, доченька, непременно! – радостно воскликнула Фрэнсин и нежно обняла дочку.
Вместе с генералом они направились в ресторан.
– Может мне кто-нибудь сказать, – послышался за их спиной возмущенный голос какой-то женщины, – почему эти чертовы азиаты занимают отдельные номера, а европейцы ютятся в каморках?
Фрэнсин густо покраснела и хотела уже повернуться на голос, но генерал крепко сжал ее руку, давая понять, что она не должна реагировать на подобные заявления.
– Кто эта тетя? – громко спросила Рут.
– Глупая женщина, – тихо ответил генерал. – Не обращай на нее внимания, малышка. С глупыми людьми спорить не стоит.
Фрэнсин проглотила обиду и стала расспрашивать его о племяннике. В конце концов, Эйб скоро будет с ними, а это сейчас самое главное.
На следующий день она позволила Эдвине уговорить себя пойти в кино, но не на какую-то английскую комедию, а на выпуск последних новостей. Первый выпуск был посвящен нападению Японии на американскую военно-морскую базу в Перл-Харборе. Нанесенный японцами ущерб производил ужасное впечатление – горящее судно «Аризона», разрушенный линкор «Калифорния», перевернутая вверх дном «Оклахома», пылающие остовы подбитых самолетов. Это так потрясло Фрэнсин, что она еще долго не могла прийти в себя и в очередной раз убедилась в военной мощи Японии.
Затем им показали несколько выпусков, посвященных славному королевскому флоту и успешным операциям британских военно-воздушных сил. И на этом фоне звучал бодрый голос диктора, который заявлял, что все нападения японцев практически отбиты. Причем если первый выпуск производил гнетущее впечатление своей правдивостью, то последующие – столь же гнетущее своим откровенным враньем.
По улице под проливным дождем двигалась большая группа беженцев европейского происхождения. Впервые за свою жизнь Фрэнсин увидела, что от былого расового превосходства и национального высокомерия этих людей не осталось и следа. Они выглядели жалкими, обескураженными, растерянными, то есть людьми, которые потерпели сокрушительное поражение и теперь не знали, как к этому относиться. Причем число беженцев постоянно возрастало с усилением интенсивности японских бомбардировок. А вместе с ними все чаще распространялись жуткие слухи о невероятных зверствах японцев на оккупированных территориях. Рассказывали, что они насиловали женщин, безжалостно расстреливали пленных, публично казнили китайских служащих и добивали штыками раненых.
