– Вы сторожите еду или от кого-то прячетесь?
Я вздрогнула. О Боже. Передо мной стоял Тед Лэнгстон. А я была в заношенном костюме и вовсю набивала рот. С другой стороны, на моей голове уже не красовалось непотребства вроде полиэтиленового чепчика или облезлой бейсболки, и после кризиса в розовых тонах мне удалось осветлить пряди в бледно-лимонный цвет. Конечно, получилось ярковато, но все лучше, чем грязно-малиновый колер. Таким образом, выглядела я не ахти, зато и на сумасшедшую не походила. Заметный прогресс с нашей предыдущей встречи.
– Хм… – только и сказала я, так как секунду назад отправила в рот креветку и стручок фасоли. Должно быть, прошла целая вечность, пока я прожевала – чертова креветка! – и к тому времени, когда я наконец проглотила сей дар моря, мои щеки были пунцовыми от смущения.
– Простите, – пробормотала я.
В ответ Тед лишь одарил меня своей сексуальной улыб-I кой. Он был все так же хорош, и в уголках зеленых глаз скрывались тонкие морщинки. Как несправедливо, что мужское лицо морщины делают более чувственным и вырази тельным, а женское – старят. Он протянул мне руку:
– Элли, если не ошибаюсь?
– Не ошибаетесь, – произнесла я. – Как поживает Оскар? Все сохнет по моей Салли?
– От него хорошего не жди, – рассмеялся Тед… – Научился сбрасывать крышку с мусорного ведра и, пока меня нет дома, роется в отходах.
– Чем вы занимаетесь? – поинтересовалась я.
Тед, похоже, слегка изумился. Только бы он не оказался известным сенатором или еще какой-нибудь шишкой.
– Я из новостей, – пожал он плечами.
– В каком смысле? – переспросила я, заинтригованная уклончивым ответом. Что значит «из новостей»? Может, он хочет сказать, что его имя недавно упоминалось в газетах в связи со зверским убийством жены? Ничуть не удивлюсь, если судьбой мне уготовано влюбиться в серийного убийцу. Правда, если он укокошил супружницу, то, стало быть, уже свободен от брачных уз… Что за дикие мысли лезут мне в голову? И почему я не слежу за новостями? Честно говоря, только и делаю, что работаю – ладно, работаю, сплю, валяюсь на диване и пью вино. Скажите на милость: откуда у меня найдется время читать газеты про Очень Важных Людей, занятых Очень Важными Делами?
– Я возглавляю отдел новостей на канале. «Голд ньюс» и еще веду политическое обозрение, которое выходит по будням в пять вечера, – сказал Тед.
«Голд ньюс» входил в сеть новостных телеканалов, и его основными конкурентами являлись Си-эн-эн и «Фокс ньюс». Ага. Вот как. Выходит, Тед большой босс на круп ном кабельном канале. Вероятно, мне следовало это знать, подумала я и покраснела еще сильнее.
– Э-э… Обычно я прихожу домой не раньше семи, по этому… – извиняющимся тоном проговорила я, не закончив фразы.
– Значит, вы не моя поклонница? – спросил Тед без всякого тщеславия в голосе, а наоборот, со смехом. – А вы где работаете?
– В юридической конторе «Сноу и Друзерс», в отделе судебных тяжб.
– Вам нравится это занятие?
– Конечно, – бодро соврала я. К счастью, в ничего не значащей светской беседе я могу солгать без особого труда. Для пай-девочки это умение – столь же необходимая при надлежность, как сумочка от «Коуч» и визитные карточки с монограммами. – Это крупная фирма.
И почему у меня такое чувство, будто я разговариваю с другом моих родителей? Я не могла раскусить этого человека. Как правило, если мужчина – не коллега – заводит беседу на вечеринке, логично предположить, что он мной заинтересовался. Если только на вечеринке не царит смертная скука (как на этой) или мужчине больше не с кем общаться (как Теду Лэнгстону). По крайней мере лично я в этот момент более интересных собеседников не видела. Однако опять же большую часть сегодняшнего дня я провела, представляя Теда Лэнгстона нагишом, поэтому, не исключено, была немножко пристрастна. Тем не менее вопpoc оставался все тем же – нравлюсь ли я ему? Уходить он не собирался (более того, когда мимо проходила какая-то женщина, Тед посторонился, пропуская ее, подвинулся на шаг ближе ко мне и назад уже не отступил) и во время разговора смотрел в глаза. С другой стороны, он все-таки был репортером и прекрасно умел держать визуальный контакт. Я снова заинтересовалась, женат ли Тед, и бросила быстрый взгляд на его левую руку. Кольца нет. Впрочем, (мало кто из людей его возраста носит обручальные кольца. И вообще люди его возраста поголовно разведены, разве не так?
– Тед!
– Дорогуша!
Супружеская чета средних лет с одинаковыми улыбками во весь рот, одинаково ноздреватой кожей и бурной манерой речи, хищно набросилась на Теда. Женщина буквально задушила его в объятиях, а ее муж дружески похлопал по плечу. Они оттеснили меня в сторону. Мужчина встал ко мне спиной.
– Я надеялся тебя здесь встретить. Только вчера я говорил Долли, что мы не виделись с тобой тысячу лет и непременно должны пригласить тебя на ужин, и вот ты нашелся, – заревел мужчина, будто паровозный гудок.
Сена вторила ему пронзительным, резким голосом:
– Прекрасно выглядишь, Тед. Такой стройный, такой подтянутый! Нет, ты просто обязан сделать мне одолжение. – Она придвинулась ближе, точно желая сообщить ему важную тайну, но при этом продолжала верещать: – Я руковожу кампанией по сбору средств на обучение взрослых компьютерной грамотности, и ты должен выступить с речью на официальном обеде. Отказа я не приму!
Ее муж заревел еще громче:
– Я видел твой сюжет о конференции по проблемам Ближнего Востока, а у меня огромный опыт в этих вопросах. Представляешь, я спорил с твоим изображением на экране! Ты же знаешь, я много путешествовал по Ближневосточному региону, я был там трижды, как никто другой знаю местные обычаи и в особенности отношение коренного населения к приезжим американцам. Говорят, что французы не любят иностранцев. Так вот, по сравнению с арабами они просто миляги. Думаю, тебе обязательно нужно пригласить меня к себе в передачу на роль эксперта.
Жена теперь уже просто визжала как резаная:
– Обед назначен на девятнадцатое сентября, поэтому считай, ты уже в списке приглашенных. Ты чудесно проведешь время, всем дамам из комитета просто не терпится с тобой познакомиться! – прокричала она, а потом – с ума сойти! – кокетливо захлопала ресницами.
– Прошу извинить нас, – решительно сказал Тед супругам, взял меня за руку и увел прочь из зала.
Мы вышли в фойе, где пол был выложен черно-белой плиткой. Официант в смокинге, проносивший серебряный, поднос с шампанским, задержался возле нас, и Тед, отпустив мою руку, взял два бокала.
– Они не пошли за нами? – шепнул он мне почти в ухо, восхитительно щекоча своим теплым дыханием пушок на моей шее. Я задрожала от удовольствия, а по спине пробежали мурашки.
